Вильфуц Брэйн : Волшебство и звёзды (конкурс. Антинаучная фантастика)

Рок, сок, совок

Я зарычал, проснулся. Мысли вслух помогают сосредоточится на… на чем? И этот стук, блядь! Почему днем всегда кто-то долбит по дереву? Пообрывать бы руки. Че там есть у нас ещё, а? Ведь было ж! Пнул пустой ящик с под водки. К Славику надо, он на оптовке банчит. Хорошее пойло всегда доставал, даже коньячок. Вот ведь жизнь была, сука. Бам. Бам. Бам. Мерно бьет на дне дворовой коробки. Ебать.
Включил радио, слушаю рок. Дядьки хрипло поют и играют на гитарах старые распиздяйские песни. В холодильнике только сок. Кросавчек. И это нихуя не реклама. Всего лишь ужасающая данность одного из гребаных дней моей жизни. Не, к Славику не пойду. Он же помер во вторник, вот же сука. На улицу надо. Хуле тут ловить, непонятно. Я сидел еще пять минут и слушал рок. Да.
Нашел ботинки, вроде у меня другие были. Похуй. Пнул с прохода коробку игрушек и вышел с адреса.
Бам. Бам. Бам!
Вот ведь как ты заебал меня, сука! Мелкий пацан, неловко махая молотком, сбивал какие-то доски. Я остановился и стал сверлить засранца своим тяжелым нехорошим взглядом. А он все колотил.
- И это каким же бессовестным невоспитанным скотом надо быть, а?? Ты почему так громко стучишь-то?! – спросил я.
Мальчик взглянул на меня пустым взглядом и сказал:
- Я гробик себе делаю. Мама сказала, надо обязательно в гробике хорониться… а она сама уже лежит, не встает. Так что я сам. Вы извините меня, пожалуйста, я скоро уже доделаю…
И дальше бьет. Да что ж это такое! Что же это за хуйня творится?!
Забежал в подъезд. Какой этаж-то был? Седьмой, какой еще. Всегда ж на седьмом жил. Блядь, как сердечко-то колотит! Вот коробка. Игрушки с грохотом полетели на пол. Поднял железный совочек с облупившейся краской и положил в карман.
- Эй, парень.
- Я уже почти закончил, дяденька!
Бам. Бам!
- Держи! – кинул ему совок. – Выкопаешь себе ямку в песочнице и зароешься туда вместе с гробиком своим. Как же ты меня достал, ты б знал, да! Ты бы знал…
- С-спасибо.
Бам! Бам! Бам!
А я иду прочь, и в голове играет рок прошлых лет.

Заливчики

Запахи я почуял наверно за квартал от дома Мутного. Кто-то делал жрать. Я проглотил слюну и побежал на запах. Из окна Мутновской хаты захлебываясь выла ламбада. Скотина ты, Мутный! Поганая мутная скотина! Чтоб тебя!.. В одно лицо опять точишь, крыса гнойная!
Вхожу. С кухни посуда гремит, шкворчит что-то, шипит. Ламбада стонет…
- Мутный! – кричу. – Ты че не позвал?! Откудова хавка?
Молчит. Понял, падла, свой косяк. Ну щас-то харч не заначишь!
- Мутный! – Захожу в кухню. - Бля, а где Мутный?..
- А нету мутного, - спокойно отвечает существо возле плиты. И жир в сковороде когтем помешивает.
- Как так «Нету»? – бежать бы, да че-то не могу.
- Вот так. А я заливчики готовлю. Будете?
- Аааа… Да не, я пойду… Нету так нету, что уж теперь… А если Мутный придет, скажете!..
- Нет. Не придет больше Мутный. – головой своей костистой мотает.
Ламбада запинается, захрипит и включается по новой. Я бегу. Долго. Но еще дольше не отстает запах жира и дребезжащая музыка в ушах.

Трупмэн

Ночью смотрел шоу Трупмэна только не по телевизору. Ребятня во дворе кидала палками и ножами в Михалыча. А тот гонялся за ними и скрипел сгнившими связками. Потом дети облили Трупмэна горючкой и подожгли. Дедушка ревел, метался. Я еще минут пять поглядел на это блядство и лег спать.
Сон не шел. Мешал воющий Трупмэн под окнами. Молодые уроды давно убежали, а дедушку бросили. Я вышел на балкон и снес ему голову с нескольких выстрелов.

Галочка

Через месяц город вымер. Все что могло сгнить, сгнило, протухло и пожрало само себя. Я стоял на выезде и с грустью улыбался, глядя на черные силуэты домов. Трескотня сверчков разгоняла тоску. Пронзительно сверкали звезды и бесконечно далекие миры.
Внезапно безмятежный катарсис моей души разорвал детский плач. Я обошел сгоревший автобус. Девочка. Она сидела на асфальте, обняв колени, и рыдала.
- Ну тихо, тихо… успокойся, - я тронул ее за плечо, доставая из кармана сухарь, - на вот… тебя как зовут?
Девченка вздрогнула, повернулась ко мне и рассыпалась облачком бурой пыли. Да.
Вот теперь точно все.
Я достал старый засаленный блокнот и поставил галочку напротив города Ярославль. Пустое заметенное пылью шоссе звало в дорогу.
Впереди ждала Москва.