norpo : Пальто (на чудо-конкурсъ)

- Веселятся, суки вольготные, - сказал Тимофей и злобно посмотрел на богатую городскую усадьбу.
Мы вдвоем шли по одной из тех улиц Петербурга, где людям нашего социального статуса жить в роли хозяев никогда не доведется. Со второго этажа дома напротив, доносились музыка, пьяный хохот и заливистый женский смех, смеху вторил раскатистый бас какого-нибудь упыря тайного советника или выбившегося в люди купца первой гильдии.
Свет ярко горел во всех комнатах, некоторый окна были открыты. Подвыпившим господам явно было жарко от шампанского и сытных закусок.
- Да, - согласился я, - суки драные, их бы щас в этом гадюшнике подпалить и послушать их крики!
Час назад мы выпили по двести пятьдесят грамм водки из ведра в дешевом кабаке, но холодный зимний ветер уже выдул из нас почти весь хмель. Хотелось выпить еще, но денег ни у кого из нас не осталось. Мы остановились, подглядывая через открытые окна за красивой и недосягаемой жизнью этих скотов, получивших все по наследству и не разу в жизни ни ударивших пальцем об палец.
- А может постучаться к прислуге ихней, авось нальют стакан рабочему классу, - сказал я и подул в замерзшие ладони.
- Еще чего, - буркнул Тимофей, - С лестницы спустят и еще пинка дадут, прихлебатели хуевы!
В окнах мелькали тени. Господа изволили танцевать.
- Сволочи, - выпалил я, - Они что, заработали на все это? Мы по двенадцать часов в день горбатимся, и даже выпить не на что, а это говно получило от папеньки деньги и приехав из Парижу давай здесь пьянствовать и веселиться!
Тимофей, который хотел выпить еще больше чем я, был мрачен.
- Наказывать их надо - процедил он.
- Интересно, как?
Мы стояли на холодной заснеженной улице, в бессильной злобе сжимая кулаки. Вдруг, двери парадной отворились, и на улицу вышел низкорослый человек в новом дорогом пальто. Он огляделся, поежился и бодро зашагал по тротуару.
- Идет, сытая буржуйская рожа, - сказал Тимофей, - ну-ка за ним.
Мы медленно двинулись. Я, предчувствуя акт возмездия, даже забыл про холод. Человек шел быстрым шагом, беззаботно глядя по сторонам, а увидев бедную девушку, кутающаяся в драный полушубок, он увязался за ней, выплескивая ей комплименты и предлагая проехать с ней номера. Девушка молчала, и резко прибавив скорость, скрылась из глаз. Это разодетое чучело постояло на одном месте, недоуменно глядя ей вслед, потом кивнуло неизвестно кому и пошло дальше.
- Эка, сука, резвится, к бабам нашим лезет, - прокомментировал мой товарищ с ненавистью.
Через час мы подошли к кварталу, где длинные и малоосвещенные улицы криво петляли, и казалось, специально были созданы для задуманного нами.
- Вот молодец какой, сам в руки идет, - сказал я, - там дальше площадь будет, она вообще без фонарей. Давай здесь срежем наискосок и там его выловим!
Мы свернули в переулок и через пять минут вышли на площадь. Здесь не было ни одного фонаря, только вдалеке виднелся огонек жандармской будки. Правда жандарма там не было, он очень любил выпить и сидел как всегда в трактире, недалеко от площади, я знал это абсолютно точно от своих друзей, которые здесь жили в сырых подвалах. Очень скоро мы заметили нашего хорошо одетого ловеласа, неуверенным шагом пересекающую площадь.
- Ну что, за дело? - сказал Тимофей и пошел прямо навстречу жертве. Я догнал его и пошел рядом.
Мы подошли к любителю бедных девушек и преградили собой ему путь. Он не сразу остановился и налетел на Тему. Вблизи я увидел, что пальто было явно не из наших краев. Чтобы купить такое пальто мне бы пришлось копить годами и ничего не жрать, а еще потом убить всех соседей и продать их барахло и то вряд ли бы хватило на английскую шерсть и дорогого портного. Злость нахлынула на меня с новой силой.
- А ведь пальтишко-то мое! - сказал я громко и ударил его со все ненавистью в глаз.
- А вот только крикни! - тут же сказал Тимофей и ударил его ногой в пах
Мужик упал на колени и тоненько так запищал. Я подскочил к нему и одним рывком снял с него пальто, передал Тимофею и принялся дубасить ненавистного урода своими сапогами. Когда я уставал, то Тимофей передовал мне пальто и продолжал мое благое начинание. Через некоторое время мужик был похож на кровавую тряпичную куклу, ноги его и руки, сломанные везде, где возможно загибались под немыслимыми углами, а его лицо походило на кусок свежего мяса в лавке. Успокоившись, мы обыскали труп и обнаружили триста рублей и золотые часы.
. - Хорошо мы его отделали, - удовлетворенно сказал Тимофей и засмеялся в голос.
Я тоже немного посмеялся и вытер аккуратно сапоги о брюки поверженного врага.
- Куда пойдем? – спросил Тимофей
- Сначала деньги поделим, я достал из кармана купюры и часы.
Я отсчитал ровно половину и протянул своему товарищу.
- А часы скупщику отнесем, завтра все равно выходной, хоть прогуляемся.
Тимофей убрал деньги и улыбнулся.
- В кабак?
- именно так!
И мы приободренные своею добычей пошли в сторону знакомого нам трактира. По пути мы свернули в переулок, что бы отлить. Тимофей прошел чуть вперед и насвистывая песенку, принялся поливать серый, грязный снег.
Я вытащил нож, подошел к нему незаметно и одним, хорошо заученным, движением перерезал ему горло. Тимофей упал лицом в зассаный снег, а я быстро обшарил его карманы, взял деньги не спеша отправился на вокзал. Завтра я уже буду очень далеко, Европа манила меня с детства, там, говорят, тоже не мало богатых господ ходит по улицам в темноте.