Шесть Грустных Букв : В конце 80-х.

В пансионе, первым кто, мне попался на встречу, был владелец.
- У меня пропали огнетушитель и печать отеля. Это Ваши подопечные.
- Они орали всю ночь. Они привели проституток.
Блядь, а то про проституток я не знаю. Печать, вероятно, но использовать её на исторической Родине, они вряд ли смогли бы. Дело в том, что печать представляла собой нечто похожее на степлер. И не печатала оттиск, а выдавливала. Без цвета. Одни контуры. То есть в советских условиях её поставить было некуда. Но зачем им огнетушители?
- Ну что Вы, что Вы. Это добропорядочные граждане, они ничего не крадут. Вы же видели, сколько у них денег. Зачем им надо красть? А запрета на привод гостей в Вашем пансионе нет. Да и с чего Вы взяли, что это были проститутки?
Я и дальше задвигал ему в том же духе. И про дружбу народов, и про сегрегацию. На сегрегации он начал сдавать. Сегрегация была явно не в тему. Но он понимал, что у меня есть ещё козыри, ну не убиенные. Вторая мировая, холокост и т.д. Любил я иногда вечерами в гаштете довести парочку немцев до белого каления такими, идейно-выдержанными разговорами. И приятно, и служебный долг, как бы, выполняю. Так что сомнений в полной и окончательной победе у меня не было. После победы, пансион, однозначно, пришлось бы менять. Однако, –“ never admit”. Как учили, так сказать
Разговаривали мы громко. И с чувством. Не ругались, а полемизировали. Слышно было во всем доме.
В пролёте лестницы, на уровне второго этажа, появилась голова Мони. Он и закончил дискуссию.
- Вы, какого хуя, бляди, распиздячили свой рот?
- Расшлёпались губами, как пиздой по мокрому полу!
- Я этому бюргеру уже сказал, что бы шёл хуем грядки окучивать. Он про огнетушители? НЕ БРАЛИ! (то же явный “ never admit”)
- Ну вот. Видите. Он говорит, что обвинения беспочвенны и приносит извинения за причинённые неудобства связанные с гостями.- Я говорил это, но потому, как было сказано – не брали, стало понятно. Конечно, не брали, а спиздили.
С максимально дружественной улыбкой я попрощался с владельцем и пошел наверх.
Моня был явно с похмелья и не в духе. Я отдал деньги, поинтересовался, собирается ли он писать заявление в полицию. И, с облегчение вздохнул, услышав,- “Ну нах. Не последние.”
- Где все? – продолжил я разговор, стараясь уйти от темы проституток.
- Играем. Пошли.
В комнате, где проходила игра, собрались ВСЕ. На кроватях были развалены вещи и доллары. Суть этой с виду безобидной игры заключалась в следующем. Каждый из играющих доставал вещь из своей кучи. Чья вещь была дороже тот, и брал с остальных разницу. С коэффициентом 1 DM к 10 $. Вещи были разные . Солнечные очки, расчески, фломастеры, комплекты заколок и прочая дребедень средних размеров и цен. Уровень цен был такой, при котором на вещь уже навешивался магнитный чип. Ибо исчезновение в большом количестве, этого, в принципе, говна. Наносило очевидный удар по бюджету магазина. На всех вещах чипы были целы. Общий смысл – кто на большую сумму спиздил. Я вздрогнул и начал осматриваться в поисках огнетушителей.
- Так, комрады. В смысле брателы. Кто взял огнетушители? Вас с ними в самолет не пустят нах. И кто бля взял печать? Если на таможне найдут. Въебут года четыре,.- по поводу печати я брал на понт, но другого выхода не было.
Про четыре года объяснено было доступно. На свет появились огнетушители. Было решено вечером поставить их на старое место. Типа сами одумались, погуляли и вернулись.
- Теперь печать…Я серьёзно. В аэропорту будут реальные проблемы.
Все загалдели. Не брали, век самокаты не красить, в смысле честное слово. Ну, взяли на стойке рецепшен дырокол. Но гавно, дырокол. Дырок не делает. Из-под кровати появился дырокол. Он же печать. Ё моё… ещё не прошло и 24 часов пребывания в стране. А какие успехи. Реквизировав печать-дырокол. Ответил на насущный вопрос про носки Хухга Босс и на прочие аналогичные. Где купить лягушачью икру - НИГДЕ. Как будет по-немецки – пошёл на хуй. Ну, нету мата в немецком. Максимально приближено - Гейн зи Вег (уходи) или – Гейн зи цум тойфель. (иди к чёрту). Пользуйтесь русским. Что бы не сказали , эффект будет как от “иди на хуй!” На этом инструктаж окончился. Забрав печать, спустился в низ. На рецепшен ни кого не было. Удачно, сцукаблянах. Подбросив печать под стойку, помечтал о том, как завтра спрошу у хозяина о пропажах и предъявлю ноту протеста на незаслуженные обвинения. Сцука импортная, будет знать, ядрена мать как куличики ломать.
С удовлетворением, хлопнув дверью, вышел на улицу. Прогулочным шагом я направился на работу. Спешить не хотелось. Весна была в разгаре, середина апреля. АХУИТЕЛЬНО!!!
За последние 23 часа ненормативная лексика стала для меня основной при выражении эмоций.