Каутер : Пальто (на чудо-конкурс)

Действие первое: Бал.

- Шарман, господа! – воскликнула Жози, выпив немного прохладного игристого вина.

- Вы так меня закружили в этом вальсе, мой милый друг, что я раскраснелась как служанка с самоваром. Право не ловко. – застенчиво кокетничала Жозефина.

- Ах, оставьте, сударыня, ваше великолепие ничем не затмить; не говоря уж о легком румянце на таком миленьком личике. – произнес Антон Павлович на миг отвлекшись от приоткрытого окна, за которым его что-то явно заинтересовало.

- А хотите интригу?! – осведомился не без скрываемого блеска в глазах Антон.

- Интрига? Ах, как интересно…! – оживилась Жозефина Евлампиевна, в богемных кругах известная как азартная, легкомысленная барышня, но от того менее завидная невеста и генеральская дочка. Она, кажется, чаще задышала и корсет показался ей слишком затянут.

- Видите ли, мадмуазель – спешно стал импровизировать импозантный Антуан – сейчас в окне мне виделись двое прохожих, тех, что из мужиков. Так вот у меня по этому поводу возник экспромт!

В большой, светлой зале на четыре окна, на миг перестала музыка, и гости собрались полукругом подле Антона Павловича.

- Дасс, интригующий экспромтец!! – Антоша, потирая руки, как мальчишка, чуть не запрыгав на месте, продолжил – Те двое, что на улице глядели нам в окна и, сдается мне, были чем-то раздосадованы.

- Давайте дадим им водки, друзья! – выкрикнул кто-то из гостей – Неужели в этот прекрасный зимний вечер можно иначе?!

- Я предлагаю, – пренебрегая репликами, продолжал Антон – Вам Жозефина Евлампиевна, разыграть тех угрюмых господ с улицы. И вот каким образом: Вы, милейшая, наденьте свою черную мантию и отправляйтесь вперед тех двоих, дабы они следовали Вам вслед и непременно пришли в условленное место, где мы, среди принакрытых снегом берез, в свете факелов устроим им настоящий сюрприз с водкою, белужьей икрою, медведем и цыганами. Надеюсь, от такой интриги никто из присутствующих не откажется? – торжественно окончил Антон Павлович и немедленно потребовал наполнить всем бокалы.

-Ура Антону нашему свет Павловичу! – восторженно пропели гости.
- Шампанского, господа!!! – по-гусарски прокричали кавалеры.
- Шампанского! – откликнулись очаровательные барышни в бальных платьях.

.
Действие второе: Улица, снег, мгла.

Жози выпорхнула на улицу и вскоре скрылась в полумраке Петербургских улиц, выполняя миссию проводника.
Антон собрался первее всех и удалился вслед за Жозефиной. Остальные гости уехали каретами, прежде обозначив место встречи, где их уже дожидались цыгане.

Шагая бодро, Антон вскоре почти поравнялся с героиней своего сюрприза, сказал еле слышно какую-то пошлость, от чего барышне сделалось еще жарче, и румянец по-новой заиграл на ее пухленьких щечках.

Вскоре Жозефина оказалась на пустынной площади. Антона, к ее удивлению, рядом не оказалось. Обернувшись, она поняла, что прошла большую часть пути, но вокруг не было ни души кроме тех двоих мужланов с горящими глазами и ужасными косматыми бородами, сросшимися, как ей показалось, с воротниками их потрепанных овчинных тулупов.

- Да черт с ним, с этим щеглом в пальто, смотри баба-то кака, статна, породиста!
– прорычал сквозь зубы тот, что был на вид старше и от этого еще более ужасней во мгле.

- Эге! – отозвался второй, прокашлявшись чахоточной мокротой, и сплюнул на заснеженную мостовую кровавым сгустком.

Жози сделалось дурно от увиденного и она, как лебедушка во вчерашнем балете, где они с папенькой были на премьере, сникла без чувств.

- Ссука! Ссука! Ссука! – ритмично приговаривал старый в такт движений своего хуя в рваном и уже беззубом рту Жозефины.

- Эге! Кха-кхга-кхгга-га! – Выворачивая кашлем наизнанку свои легкие дергался второй, то и дело смывая с мохнатого лобка грязным снегом кровавое дерьмо Жозефины Евлампиевны перемешанное со зловонной спермой.

- Кончай, Тимофей. – прокашлявшись и сплюнув на спину Жози, прохрипел Чахотка.

- Сеий-чаасс! – как по команде конвульсировал косматый урод.

Они было собрались уходить, но один из них зажег спичку, в ее свете внимательно посмотрел на растерзанное, но от того не менее юное и упругое женское тело; на порванное платье, рваную плоть и нежно-розовый корсет с прилипшей кровавою мокротой к шелковым завязкам с кисточками.

- Твою мать, с этим пачкуном. Опять карсету изгадил. – тихо прошипел старый разрезая завязки. Сорвал и отрясывая от снега сунул корсет себе за пазуху.

- Хрен с ним, с медведем этим, да и водка у меня в дворницкой есть, Тимофей. – хрипло, но с бодрецой, одевая грязные рукавицы сказал второй.

Снежинки, украшая ледяным кружевом еще теплое месиво, сперва немного таяли, от этого становились бордовой кашицей. Но с каждой минутой ложились все новые снежные кружева и, отражаясь в расширенных зрачках Жозефины, все больше походили на лебяжий пух.