Maksim Usacov : Жили они долго и счастливо

Жили они долго и счастливо, чтобы в один прекрасный день, если кому-то интересно – в пятницу, встретиться. В четверг прошел дождь, град, гром и молнии к нему прилагались. Другие дурные приметы: кошки, вороны и собачье говно – так и путались у них под ногами в пароксизме предчувствия. Но ни они, ни омраченный предупреждением гороскоп не смогли помешать произнести: «Здравствуй!». Хлоп! Очередное пересечение жизненных путей на углу бульвара и проспекта, в тени непримечательной акации. И стоило улыбнуться, кивнуть и поспешить по делам, благо город всегда наводнен делами, утонуть можно в любом, на выбор, но если уж природа решила побыть немного суеверной, то неспроста.
– Как жизнь? – спросил Вадик.
Глупый вопрос. «Нормально» – и дальше, дальше от мыслей негармонирующих с образом хорошей девочки.
– Хочу ребенка, – неожиданно ответила Лапочка.
– Какого? – Вадик дрогнул, задетый осколками её осыпавшейся стеклянной статуи жены, подруги, специалиста, но устоял, исключительно благодаря каркасу прижившихся стереотипов.
– Живого! – злобно прозвучало. Вадик нахмурился, но Лапа сразу почувствовала это и добавила, торопливо стирая обиду: – От тебя.
– У тебя же брак?
– Счастливый, – согласилась Лапа.
– Дети?
– Растут, – сообщила она. – Семь и пять.
– Мне набрать в колпачок, что ли? – развел руками Вадик, ничего уже не понимающий.
– Предпочитаю традиционный способ, – хищно улыбнулась она.
– Мы же уже все выяснили о традиционных и нетрадиционных способах, совместимости, уровне мастерства, проникновении чувств и необходимости прикосновений, – старая боль кольнула, но сдержалась, только плечами пожал.
– Если бы я сама понимала, – тоже пожала плечами она. – Вот хочется и все.
– Но тебе же не хочется же! – вырвалось чуть громче чем хотелось.
– Ребенка? – уточнила она.
– Секса! – опять громко, от того ужасно мелодраматично.
– Секса, не хочу. Хочу ребенка! – произнесла спокойно она. И сама при этом не понимала, что же ей действительно надо от этого господина: малознакомого, подурневшего, обрюзгшего, только напоминающего того самого Вадика.
– Ну, ты… – от возмущения он даже ругательство проглотил. – Я тебе что: племенной хряк? Производитель с медалями.
– Нет, что ты! Какой же ты племенной, с медалями. Просто хряк, – она ведь тоже право имеет обижаться. Вся же это она была хорошей девочкой, а он плохим мальчиком.
– Вот чертова баба, – только и смог выдавить он.
– Придешь? – спросила Лапочка, теперь только да или нет.
Она всегда верила, что на весы падает, не добро и зло, а «да» и «нет».
– Конечно, – и даже улыбнулся. – Когда?
– С понедельника я буду одна, целый месяц, – призналась и протянула визитку.
Там новая фамилия, новая должность, незнакомое имя, в котором на порядок больше фальши, чем в привычном «Лапочка».
– Позвони только заранее, уточню расписание, – осторожно, не дай бог коснуться губами, дыхнула поцелуем в щеку.
– Позвоню, – произнес Вадик в пустоту.
И сам растворился городской суете. А вернувшись в «долго и счастливо» жили они, уверенные в том, что отомстили друг другу. Она верила, что никогда он не позвонит, не хватит у него духу. А он точно знал – не позвонит, потому что сразу отправил визитку в мусорный бак.