Йохан : О крайней неполезности живых ежей в живой жопе...

Нет, бля… Только баран мог предложить встретиться в переходе у метро «Китай-город» в 9 часов утра. Особенно обидно, когда этот баран – ты сам.

Уже несколько минут я тщетно пытался разглядеть в толпе, выпирающей из недр метрополитена, нужного мне человека.

Складывалось ощущение, что там, за стертыми до полупрозрачности от миллионов рук, толкающих и тянущих их, дверями, спрятан от посторонних глаз огромный генератор разномастных человеков, беспрестанно выплевывающий наружу все новых и новых представителей homo sapiens. По моим скромным подсчетам, непосредственно к выходам из метро «Китай город» примыкает никак не менее тринадцати улиц, количество же смежных с ними улочек, переулков и проездов и вовсе не поддается исчислению. Количество жилых домов в этом районе крайне мало, а все остальное пространство по маковку заполнено конторами, офисами и представительствами не только различных фирм и организаций , но и огромным числом государственных учреждений.

Природа не терпит пустоты, утверждали древние и похоже были правы, ибо каждый уголок, каждое рабочее место в огромном квартале центра Москвы стремилось заполниться живым организмом.

Правду говорят – все лимитчики долбоебы – невесело думалось мне тем непогожим осенним утром. Еще недавно я жил в столице далекой и солнечной республики, где испокон века не строили дома выше четырех этажей, а в новенькие 12-этажные «небоскребы» со всего города съезжались пацаны – покататься на лифте. Где при любой стычке с парнями из чужого района у тебя обязательно находились авторитетные общие знакомцы. В таких городках и вправду не закрывали днем двери, а не пойти из одного конца микрорайона в другой, только потом что «темно» было несусветной глупостью. В общем «где без спроса ходят в гости, где нет зависти и злости…».

А сейчас, волею судеб, я проживаю в небольшой, но уютной квартире в укромнейшем уголке Москвы, аккурат промеж станций «Китай-город» и «Чистые пруды». В то время в нашей стране многие сотни тысяч людей срывались с насиженных мест и уезжали практически в никуда, как головою в омут. И ничего, многие устраивались. Но было нечто, объединявшее, как мне кажется этих людей. Перед лицом новой жизни, редко встречающей переселенцев хлебом и солью, их прежняя жизнь начинала сверкать иными, прежде неведомыми гранями. Причины, вынудившие людей покинуть насиженные места плавно стирались в памяти, и тут к ним подкрадывалась новая каверза – одиночество. Да-да, именно так: люди, не имеющие сил, достаточных для того, чтобы вписаться в новый быт, начинали грустить по тому, а еще паче по тем, кого оставили ТАМ. И именно поэтому встреча пусть даже с едва знакомым, но все же земляком превращалась в большое событие.

За давностью я лет не могу припомнить, где встретил Дениса. Место было многолюдное, и тем удивительнее было то, что мы успели зацепиться глазами. Секундная пауза, и вот мы уже радостно похлопываем друг друга по плечам, улыбаемся и кричим «Братан, ты как здесь?» Между нами состоялся небольшой диалог, мы обменялись телефонами и решили обязательно встретиться и пообщаться обстоятельно и без спешки. Созвонились вскорости и не откладывая, назначили встречу. Денис жил у тетки, где-то в Перово, а так как я жил в центре, то решили встретиться у меня. Не мудрствуя лукаво, я предложил встретиться в переходе у станции «Китай-город», за что и корил сейчас себя последними словами. Для медлительного провинциального глаза людей было так много, что уже через несколько минут они слились для меня в однородную серо-коричневую массу. Я стоял у колонны перехода и мучительно думал, как же мне не пропустить моего визави.
- Простите, вы давно тут стоите?
Я дернул головой влево. Денис? Нет, это был не он. Вопрос исходил от совершенно иного человечка, нисколько мне незнакомого. Типичный «паршивый интеллигент», серое в клеточку пальтишко, натянутое спереди выпирающим животом, руки опущены в накладные карманы, на голове видавшая виды пыжиковая шапка, горло укутано красно-бело-зеленым мохеровым индийским шарфом, в коих тогда ходило полстраны. Сверху на складки шарфа аккуратно сложены две толстые румяные щечки, еще выше – большие очки с неслабой диоптрией. От этого глаза его выглядят намного больше истинного размера и даже небольшие их движения создают у собеседника ощущение «бегающего взгляда».
- Простите, вы тут давно стоите? – переспросил человечек, решив, что я его не расслышал.
- Не очень, - буркнул я, не поворачивая головы и продолжая вглядываться в монотонный поток.
- А вы тут паренька не видали? Мы на девять ровно договорились, а я слегка задержался. Вот будет обидно, если он ушел, не дождавшись меня. Может все же кого-нибудь видели? - еще раз обратился он ко мне.
- Мужик, ты по сторонам оглянись, – довольно нелюбезно ответил я ему. - Как в такой толпе можно кого-то увидеть?
- Нет, его бы вы не пропустили, – слегка улыбнулся мой непрошеный собеседник. – Он такой вот маленький, – приложил он руку к груди, - а весит килограмм сто пятьдесят, не меньше.
- Нет, - сказал я, – такого точно не было.
Помолчали.
- Да, нелегко им на свете живется, – вздохнул он.
- Кому? – задал я вопрос совершенно автоматически
- Полным людям, – совершенно серьезно ответил он
Странный у нас выходил разговор. Стоят два абсолютно посторонних человека в непрекращающемся потоке живых тел, и говорят, друг на друга совсем не гладя, потому что взоры их тревожно вперены в стороны.
- Почему? - Так же автоматически спросил я
- Ну как же! Взять вот наш двор. Живет у меня в подъезде весьма полная барышня. Сказать честно – очень полная. Так над ней все мальчишки потешаются. Она, бывало, идет через двор, а они, ротозеи, кричат ей «Эй, Машка, хочешь замуж?». Она конечно, краснеет, но все же кивает, соглашается.. Понятное дело, им, полным, ведь тоже ласки хочется. А они все куражатся над ней «Хорошая ты мол жена, Машка, трехместная». Вы можете себе это представить?
- Могу, - киваю я, не вдаваясь особо в его рассказ.
- А иной раз возьмут, и одну створку подъездной двери запрут снизу на щеколду. Она же бедная ни нагнуться к ней не может, ни в открытую створку протиснуться. Так и стоит несчастная, пыхтит перед дверью. А сорванцы наши вокруг нее столпятся и давай потешаться «Давай Машка, мол, мы тебе поможем». «Давайте», отвечает она. «А мы вот щас с жопы у тебя килограммов двадцать жира срежем – ты и пройдешь». Говорят, а сами хохочут. Вы можете себе это представить?
- Ага, - говорю я, чувствуя что собеседник начинает мне надоедать.
- А как то раз совсем учудили. Разбросали на ступеньках кожуры банановой. А она ведь от живота своего под ноги посмотреть не может. Ну вот, начала она спускаться, поскользнулась и вниз по лестнице покатилась. Скатилась и носиком об батарейку. И знаете что?
- Что!?
- Померла. Нет, вы можете себе это представить?
Пиздец, подумалось мне… Ничего не ответил, только кивнул, а сам сглотнул судорожно. За недолгое мое житие в Москве я успел наслушаться рассказов о многочисленных придурках и извращенцах, до которых в новое, либеральное время уже не было никому никакого дела, что позволило им повылазить из щелей, в которых они до поры хоронились.
Тот же, приняв мой кивок за согласие, немедля продолжил:
- А как у вас к полным относятся?
- У кого это у «нас»? - строго спросил я его.
- Ну, вы, судя по внешности, кавказец? Я не ошибся? – заморгав, спросил он.
- Ошибся, мужик. Я коренной москвич. А предки мои живут тут аж с 1827 года. - быстро соврал я.
- Простите, я вовсе не хотел вас обидеть! Просто вы и вправду похожи на кавказца, – сказал он и осекся. - А к этим всяким у нас тоже относятся не слишком-то хорошо. Я вот, к примеру, в Солнцево проживаю, скорее даже в Новопеределкино, так у нас за домом сразу лес начинается. Так вот, в том лесу поймали наши ребятишки однажды негра! Не знаю, что им вздумалось, только они его долго били, а потом, не поверите, голого на кол насадили! Вы можете себе это представить?
Я начал было паниковать, однако рассудил , что мне может грозить в битком набитом переходе? Не кинется же он на меня прямо тут, при всем народе. Он же, пытливо заглянув мне в глаза, произнес:
- А к неграм как у вас относятся?
- Бля, мужик, ты уже заебал внатуре!!! Скока раз тебе повторять – нет никакого «у вас»!!!
- Ах да, простите!!! - вскричал он, - Вы же мне говорили, что вы москвич. Хотя и наши земляки иной раз заставят нас содрогнуться. Вспоминается мне такой случай: в том же лесу, о котором я уже упоминал, как-то раз нашли совсем молодую девчушку. Судя по всему ее опоили водкой, потом долго и жестко насиловали, а в конце, вы не поверите, засунули ей в жопу живого ежа!!! Нет, вы можете себе это представить?!
Тут уж я повернулся к нему всем телом и проорал, стараясь привлечь внимание прохожих, коих к этому моменту становилось все меньше:
- Слышь, бля, мужик! Те чё надо, а? Пошел нахуй отсюда!!!
Взволнованные горожане на бегу повернули головы и еще быстрее припустили дальше.
- Что вы, что вы! – вскричал «интеллигент». - Я просто дождался приятеля и решил скрасить ожидание беседой!
- Пошел нахуй отсюда быстро, урод бля!!! - повторил я, и мой собеседник пятясь задом быстренько растворился в людской массе…
Я закурил. Меня еще немного трясло и я все думал – что это было? Ведь вот так, рядом с нами, бок о бок, в соседних квартирах живут абсолютно больные люди. Ходят, дышат, здороваются с нами, а что творится у них в душах не знает никто. А чем и когда снимется такой механизм с предохранителя – тоже никому неизвестно…
Весь свой гнев я в полной мере излил на появившегося таки Дениса. Он начал было сумбурно объяснять, что вышел не с той стороны, что долго метался по переходу со стороны Солянки и только потом догадался спросить у прох….
- Всё, хорош пиздеть! - отрезал я и побыстрее выскочил из давяще низкого перехода на улицу. Небольшой сквер, со всех сторон огибаемый плотными автомобильными потоками, в самом начале которого стоит памятник героям турецкой кампании (позднее это место назовут «плешкой» и оно станет излюбленным местом сбора почитателей содомского греха), через дорогу величавое здание политехнического музея, чуть поодаль видны звезды кремлевских башен… Отчего же, Господи, эта известная на весь мир красота, именно мне такая неродная?
- А пойдем, Денис, водки возьмем? – неожиданно для самого себя сказал я.
Он удивленно посмотрел на меня, зная что больше банки пива я себе никогда не позволял, секунду подумал и кивнул.