Пиздоглазый спермоглот, сын пиздоглазой шалавы : ПАДШИЕ (3 ЧАСТЬ)

- Что? – я как бы не расслышал сказанного.

- Я давала в рот богу, - сказала она.

- Бога нет, - заявил самым что ни на есть решительным тоном.

- Он есть. Он смотрит на нас, он видит нас, где бы мы ни старались прятаться.

- Ты говоришь, что это было во сне, а значит, это происходило в твоём собственном воображении.

- Обойдёмся без твоих нравоучений и мелких изречений, мужлан. Мне так стыдно перед богом, я буквально сгораю со стыда.

- Ты твердишь, что видела бога. Какой он, твой бог? – спросил её издевательским голосом.

- Он не мой, он общий.

- Ну ладно! Как он выглядит, наш общий бог?

- Совсем не так, как представляют себе многие.

- Ну и как?

- Эффектно.

- Опиши его мне, ты меня заинтересовала.

- Ну… Он негр.

- Бог темнокожий?!

- Да.

- О-го-го! Это просто супер! Поразительно до невозможности! Я готов был услыхать из твоих уст любой бред, но только не это!

- Он ирокез.

- Офигеть.

- С седыми волосами…

- Опупеть.

- Он с пухлой попкой.

- Охуеть!

- Вот так выглядит наш Всевышний.

- Девочка, ты сможешь восхитительно сыграть на этом. Сделать себе ослепительную рекламу, поведав всему миру о том, что тебе приснилось. А позже можешь даже написать слезливые мемуары с крошечными горошинами ностальгии…

- Shutup! Лучше принеси немного виски, плохой мальчиша.

- Холодный или не очень?

- Как обычно.

- Значит, холодненький, - я бойко прошёл к бару, вытащил оттуда графин с жидкостью, наполнил бокал. – На, спивайся.

- Thankyouverymuch, - она получила хрустальный бокал с виски и пригубила. Я зрительно изучал её с нескрываемым сарказмом.

- Ты издеваешься? – спросила, впиваясь хищным взглядом в мои зелёные очи.

- Завязывай! С чего ты это взяла? – воскликнул, почёсывая ухо и наигранно улыбаясь.

- Вытащила из потайного кармана.

В ответ я лишь громко фыркнул.

Линда. У неё не существует понятий о родственной любви. Она, должно быть, презирает своих родителей. Впрочем, я уверен, что она даже не хочет думать о них. Её мать была самой настоящей шлюшкой, трахалась со всеми знакомыми и незнакомыми ковбоями. Мамочкин распутный образ жизни заметно повлиял на психологию юной драчуньи. Отец Линды до сих пор неизвестен. Либо это седовласый дальнобойщик из Уральска, либо кондуктор из 12-го вагона по кличке Шайтан, а может, даже Эльдар, которого в последний раз видели бичующим где-то в Бугульме.

Раньше Линда снимала крохотную комнатку в студенческом общежитии, потому что у неё не было родного очага, не имелось личной крепости. Потому она и перебралась в мой дом со всем своим нехитрым скарбом. Весь её багаж – это белый кейс, китайская спортивная сумка и большой пакет с нижним бельём.

- Он так сладко стонал, - она ехидно заулыбалась.

- Признаюсь честно, меня не интересуют подобные подробности. Возможно, ваш бог такой, но у других Аллах всесилен и всемогущ.

- Он так громко кричал.

- Мне совершенно по барабану. Кричал он или, там, мычал.

- Иногда он даже всхлипывал.

- Заткнись! – я разворачиваюсь и исчезаю за дверью.

Линда презирает водку и пиво, но тает при виде бокала вина или коньяка. У Линды тридцать крепких зубов, два маленьких уха, нос с горбинкой, две здоровые руки, пара волосатых ног.

Она сильно напоминает паука. Все её движения и повадки бананового паука. Она с лёгкостью опутывает противника липкой сетью. Хищница. Если Линда – паук, то я страдаю арахнофобией. Если темнота, то никтофобией. И, конечно же, если передо мной толстая мерзкая жаба, то во мне ноет батрахофобия.

Линда считает себя связующим звеном всех сингоний. Эта львица по-детски восхищается чёрными пиритами, коричневыми везувианитами и бледно-голубыми оливинами. Но она не похожа на тригональный минерал - синий турмалин. Она не сравнится с гексагональным ярко-красным корундом. Несчастный известняк, просто песчаник. Она бросается пылью, стерва разыгрывает дешёвые сцены.

Порой мне кажется, что она практически ничего не умеет делать самостоятельно. Даже не способна управлять воздушным судном. Поднять самолёт с земли, навести на намеченную цель, и протаранить эту цель со всей силой авиационного монстра.

А Таир же теоретический знаток аэродинамики. Он читал учебные пособия по управлению летательными аппаратами. Самолёт разбегается по взлётной полосе, самолёт взлетает.

Подъёмная сила увеличивается за счёт естественного движения воздуха, объясняет он. Воздушный поток обязательно проходит по крылу и скатывается с его задней кромки. В итоге воздушный поток образует подобие воронки, словно вода, стекающая в сливное отверстие. В свою очередь, возникает турбулентность, называемая начальным вихрем. Начальный вихрь образует встречный вихрь. Хоть по силе он и равен начальному, но всё же вращается в обратном направлении. Он проходит под крылом и встречается с основным воздушным потоком, который движется в противоположном направлении. В результате данной встречи движение основного воздушного потока замедляется. Сначала встречный вихрь образуется на передней кромке крыла. Затем сливается с основным потоком воздуха. Итак, нижний поток воздуха замедляется, а верхний ускоряется. Давление на крыло уменьшается, а под крылом повышается, вследствие чего возрастает подъёмная сила.

Навесные панели, находящиеся на стабилизаторах, задних кромках крыльев и киле, управляют движением самолета в воздухе. С помощью этих трёх поверхностей управления пилоты способны поворачивать самолет в трёх осях – в оси крена, рыскания и тангажа.

Таир говорил мне обо всём этом. Он объяснял, как преодолеть аэродинамическое сопротивление за счет опускания закрылков. Я слушал его внимательно. Сосредоточенно.

Кротко улыбаюсь. Визуально изучаю строение поперечно-полосатых мышц Линды. Разглядываю её скуловую кость. Меня смешат её убогие фаланги.

Линда должна сдохнуть. Отнять у неё гормоны роста и антидиуретические гормоны. Рост её организма прекратится, а уровень воды снизится в несколько раз.

Тиреоидные гормоны и паратгормоны, она будет плакать, адреналин, ей будет плохо, кортизон и альдостерон, она будет словно в аду, инсулин, мне жаль её, эстроген и прогестерон, она сгниёт в страшных мучениях.

Вот она стоит у окна и ест зелёный виноград. Я начинаю чувствовать себя маленькой виноградинкой. Она кладёт меня на свой язык, разжёвывает и частично расщепляет меня слюнными ферментами. Этот влажный и мягкий язык формирует меня и других виноградинок в готовый для проглатывания комок. Затем язык проталкивает меня в глотку, мускулистую заднюю стенку носа, рта и горла, а оттуда я прямиком попадаю в пищевод. Верхний сфинктер раскроется, когда я буду проходить вниз из глотки. После чего он закроется, и перистальтика машинально прожмёт меня в желудок.

Желудок, состоящий из трёх функциональных отделов: кардиального, донного и привратникового. Мышечная оболочка перемешает меня и другие частицы пищи с желудочными соками. Я буду разлагаться на химические компоненты. На химические компоненты. На химические.