FUNT : Кадет

Это был мерс! Двести тридцатый. Восемьдесят девятого года выпуска.
Серега подкатил к разрисованному вкусной рекламой парадному. На улице меж сугробов тусили пацаны, курили. Серега не слышал возгласов, но заметил взметнувшиеся за макушки брови. Он и купил-то его, мерс, час назад ради вот этого непредсказуемого момента. Ошарашенные увиденным, чуваки звонили по мобилам (не идти же) в ресторан: «Слышь, выползай на улицу, тут – чума! Кадет на мерсе заехал».
Гогоча, с криком, из помещения вывалила очередная толпа переростков (больше двадцати трёх-то и не было никому). Толкаясь, они окружили супертанкер: огромный, красного цвета, хромированные колпаки на дисках, гордый мерсовский шильдик-круг на капоте. Тонированное переднее стекло очень медленно опускалось: всё! – сейчас выйдет де-Ниро...
Сначала, через щёлку, из салона на волю вырвалась первая тонна терпкого дыма вместе с истошным, диким хохотом. Потом открылись все окна – «титаник» выпустил пар, превратив ближайшее пространство в банно-пахучий ядерный взрыв. Машина выплюнула невероятное количество людей, все вдруг стали обниматься с вновь прибывшими, ещё громче орать-смеяться. Упали в снег, за ними ещё. Смех... Добили пятки – пошли вовнутрь, бросая в урны беломорины… Мерс стоял, как причалил, по диагонали, занимая все свободное пространство перед входом в кабак, оттолкнув шустрые «восьмерки» и «девятки» братвы, разбросав их по сторонам.
Это был праздник! Сплошной и нескончаемый. Его ежедневно праздновали новоявленные бизнесмены, вчерашние подростки, его бесконечно отмечала страна. Праздник назывался «ваучерно-челночно-водочной нищетой».
Серега Кадет, как и сотни его ровесников, вообще-то жил не тужил. Жил, скажем, в Перми. Огромный серый мегаполис начала девяностых всосал в себя кровь тысяч областных и поменьше населенных центров. Неконтролируемое кровосмешение кочующих через ценр России миллионов выплескивало нереально, фантастически красивые женские лица. Но... Одетые в однотипные китайские пуховики, они все пока были на одно лицо.
Малиновый пиджак. Красный «мерин» (до черных шестисотых – недолгая жизнь целого поколения). Цепура, браслет, военная выправка (отсюда «Кадет»). Безупречный внешний вид, запах Фаренгейта – плевок в морду ваучерной демократии! Страна Малиновых Пиджаков впитывала в себя красный цвет, чтобы его хватило (хватит!) окропить тысячи бесцельно и бездарно отданных Богу (Богу ли?) жизней.
Серега мутил на рынке. Под саксофон Синди Далфер из громкоговорителей, бывшие совки выволакивали розенлефы, панасоники, соньки, хитачи… Стратегический центр России расплачивался со своими рублевыми невыездными рабами японской хренотенью, которую тут же тащили на барахолку. Раздолье... А еще золотишко, да пара коммерсов приторговывает шмотками, платя нешуточные проценты за взятые в долг деньги.
Казино...
Юность, азартно пролетевшая сквозь карточные игры, кидки, ломку денег, два года малолетки, год на «общем» – вход в Казино показался дверью в светлый мир забыто-яркой детской мечты. Перерыв – только переодеться и войти в образ – сна не было уже давно, друзья поражались: «Крепок, брателла!»
На заднем сиденье машины – покрывало (не на коже ведь сидеть), из-под накидки – ручка пистолета (газовый, но кто понимает?). Все серьезно. Черные очки (Аль Капоне) – образ завершен. Мерс плавно движется по заснеженным улицам мимо мерзлых деревянных бараков (они кругом!); в мерсе – другая жизнь, в мерсе качественно звучит: «На ковре из желтых листьев…» Два шага через тротуар – и ты в сказке.
В тридцать пять он был полностью изможден и плохо передвигался, жил в засранной коммуналке, которую получил в обмен на трехкомнатную квартиру матери после ее смерти.
Без средств к существованию. Друзья?..
Какая-то тварь облила его спиртом и подожгла.
Мерс еще долго гнил в далеком дворе, скукоженный, маленький, без глаз.
В дырявом полу навсегда застряли, прикипев, остатки шприцев, много…