Мартин П. Stalker : Инквизитор (часть II)

Первая часть тут.
Где Инна живет, я выяснил в первый же день. Обычная девятиэтажка, обычная двухкомнатная квартирка на четвертом этаже. На этом информация кончается. Кикс, мой дворовый приятель, который живет в том же подъезде, пытался что-то разнюхать, но все без толку. Инна с мамой жили обособленно, по гостям не ходили, у себя гостей не принимали и вообще никого внутрь не пускали. Окна всегда были плотно занавешены, так что и тут глухо.
Мама Инны, Анна Игнатовна работала парикмахером в мужском зале. В плане общения и получения информации дочка была точной копией мамы. Как, собственно, и в плане внешности. Мама устроилась в парикмахерской и сразу стала объектом пристального внимания мужской половины персонала и посетителей. Впрочем, убедившись в бесплодности всех попыток, от нее отстали. Все как с Инной. Что, кстати, выглядело довольно странным. Взрослые мужики, в отличие от нас, народ упертый и отказами да неприступностью их не остановишь. А тут даже самые махровые наши ловеласы позорно отступили. Видно, был у Анны Игнатовны какой-то суперметод по отшиванию мужиков. В любом случае, попытки разнюхать чего на стороне окончились, не начавшись.
Так что оставалось только одно. Активировать все свои скромные чары, дабы проникнуть во вражеский стан на стреле амура.
Ну, я и насел на нее как Иван Грозный на Казань. Моя задача теперь была посерьезней, чем просто девку закадрить. Я чувствовал, что ввязался в довольно опасную аферу. Но игра с огнем в моем возрасте, особенно когда опасность неявная, расплывчатая, только затягивает, заманивает. И остановиться уже невозможно.
Тем временем в школе народ упорно продолжал наступать на те же грабли. Похоже, вывод из недавних событий сделал только я. А уследить за всеми попросту не мог.
Десятиклассник Дэн Макаркин был излишне настойчив в своих приставаниях к понравившейся ему Инне, распускал руки и в результате был избит какими-то пьяными бомжами. После чего прекратил все свои амурные похождения занятый исключительно сломанной челюстью и отбитой мошонкой.
Физкультурник Сережа Витальевич замучил девочек на занятиях повышенными нагрузками. Через три дня вступил в полемику с остановившими его ментами, те подкинули ему наркоту в карман, отбили в отделении почки и повесили статью.
Маша Коновалова, активистка и заслуженная стукачка стала проявлять усиленный интерес к новенькой, ковыряться в раздевалке в ее вещах и искать компромат. Но тут в интернете на местной новостной ленте появилась скандальная статья про детскую порнографию. На одном из примеров фото была изображена девочка невероятно похожая на Машеньку. Попытки оправдаться лишь усилили подозрения и ей срочно пришлось переводиться в другую школу. Это был самый безболезненный случай, поэтому допускаю, что тут, действительно, было совпадение.
Помимо этого я обнаружил еще несколько мелких странностей.
Когда Инночке было надо, вокруг нее создавалось что-то вроде зоны отчуждения. То есть она могла идти по коридору полному бесящихся школьников, но ни один из них не только не толкал ее, но и вообще не приближался ближе тридцати сантиметров. То же происходило на улице с назойливыми собаками, любительницами всех обнюхивать.
Я пытался раз поделиться своими наблюдениями с тем же Киксом, но он назвал меня параноиком и влюбленным идиотом и не пожелал прислушиваться ко мне. Поэтому я шел по этому пути в одиночестве. И был намерен идти до конца.
Недаром древние твердили, что капля камень точит. Прошло не так уж и много времени, а Инна уже позволяла мне провожать ее до дома. Это была странная картина. Я кружил вокруг нее как шмель вокруг букета и так же беспрестанно жужжал. Рассказывал случаи из жизни, делился «сокровенными» мыслями, сыпал анекдотами, веселился, грустил, злился, дерзил, загружал и бредил. А рядом шла молчаливая Инна. Невозмутимая и замкнутая. Разговорить ее было невозможно. Но я не сдавался. И не зря.
Где-то в конце октября свершилось невозможное. Меня пригласили в гости. Инна сказала, что ей нужно помочь выкинуть кое-что тяжелое. Еще бы. Просто так я бы такой чести не удостоился.
Увы, посещения квартиры только напустило дыму. Все в доме было старательно занавешено, закрыто, спрятано и задвинуто. Меня провели в маленькую комнат. Двери на кухню и во вторую комнату были тщательно закрыты. В комнате явно видно было, что из нее убрана большая часть содержимого. На темно-красных стареньких обоях угадывались светлые пятна то ли от полок то ли от картин, на полу тоже зияли плеши пустоты отсутствия предметов мебели. Вообще, создавалось впечатление, что отсюда убрали все вещи, по которым можно было получить хоть какое-нибудь представление о хозяевах. Осталась только бутафория. Бездушные декорации.
Но вот запах спрятать гораздо сложнее. Порой нос может рассказать тебе больше чем глаза и уши вместе взятые.Так учил меня мой дядька контрразведчик. Запахов тут было предостаточно. Главное это сосредоточиться и систематизировать их. Расчленить на составляющие.
Мы сидели в комнатке втроем, я, Инна и ее мама, пили обычный магазинный чай в пакетиках и разговаривали ни о чем. Мило так, по-свойски. А я, в это же время в буквальном смысле разнюхивал обстановку.
Так. Главным что заслоняло все мыл запах сеновала. Дурманящий запах сушеных трав. Мята есть, ромашка, чабрец. Остальные не знаю. Еще дерево, опилки березовые или дубовые. Дальше. Воск. Плавленый пчелиный воск. Как в церкви. Значит, свечи. И еще что-то церковное. Ладан? Может быть. Или это какие-то восточные курения. И плюс горелый оттенок паленого волоса. Что еще? Земля. Запах сырого перегноя и плесени как в грибном лесу. Вроде бы, это все, что я смог распознать. Хотя был еще один запах. Знакомый, но вот вспомнить его никак не мог.
А мне тем временем стали намекать, что не пора ли вам, молодой человек заняться делом и проваливать отсюда. Инна вышла куда-то из квартиры и, спустя пятнадцать минут вернулась. В прихожей меня уже ждали два клетчатых одноразовых баула, популярных среди бомжей и челноков. Они были щедро обмотаны скотчем, а внутри было нечто мягкое, бесформенное и невероятно тяжелое. Я попытался взять их под мышку, обхватив за дно, но Анна Игнатовна настояла, чтобы я нес их только за ручки. «Они грязные, да и удобнее будет» Насчет удобства, это конечно было остроумно, потому что волочь за ручки приходилось на полусогнутых руках.
Инна пошла меня провожать, а ее мама, сухо попрощавшись, поскорее захлопнула дверь. Вот и все гостеприимство.
На улице Инна повела мен к мусорным контейнерам, за которыми пылал неслабый костер. Стоит ли говорить, что она настояла, чтобы сумки я бросил именно в огонь.
- Что в сумках-то? – поинтересовался я.
- Всякое старье, огрызки, мусор, бумажки. Давно на балконе стояло, загнить уже успело.
- А почему не в контейнер, все-таки?
- Мама говорит, лучше сжечь, чтобы заразы никакой не плодить. И не спорь, пожалуйста.
Я пожал плечами и кинул сумки в огонь. Пламя набросилось на них, будто они были щедро политы бензином. Хотя ничем таким от сумок не пахло.
Инна не менее сухо поблагодарила меня и попрощалась. При таких раскладах не остается ничего другого, как убираться восвояси.
Я неторопливо шел домой и пытался понять, узнал я сегодня что-то новое про эту семейку или нет. Пальцы руки были неприятно липкими. Я поднял руку. Ладонь была измазана какой-то бурой дрянью. Испачкался все-таки! И лишь понюхав руку, я понял что за запах я не мог вспомнить у них в квартире. Какой же я идиот!
Так пахнет на колхозных рынках в мясных отделах. Пальцы пахли кровью.