WALL : Депрессия

Женщины, деньги и работа имеют обыкновение исчезать. Зачастую одновременно. Если при этом одновременно ломается телевизор, холодильник, начинает протекать сантехника, а голос в телефонной трубке вдруг неожиданно громко и отчетливо произносит «Да пошел ты нахуй!», значит к Вам пришла Депрессия. Вся такая красивая и неотразимая. А ибо нехуй было дверь кому попало открывать. Маму в детстве нужно было слушаться.

Петрович сидел на не заправленной кровати и медленно раскачивался в такт песни Лозы, звучавшей только у него в голове: «Многое не повторится, Многое будет не так, вот мне и стало за тридцать, Самое время летать»
Пепельница перед ним была переполнена окурками, пепел был повсюду: на полу, на столике, местами он был размазан по подушке, прикидываясь дешевой тушью дешевой бляди.

- Долго будем раздумывать? – спросила его Дама, сидящая напротив него в кресле. Она медленно затянулась, выдохнула в сторону Петровича струйку едкого и мерзкого дыма и брезгливо стряхнула пепел прямо на ковер. – У меня, между прочим, и поинтереснее тебя варианты есть. А ты все телишься. Мое терпение не бесконечно. И оно имеет цену. Цену я тебе назвала, так что я жду.

Петрович продолжал прокручивать в голове хит Лозы. Дама резко вскочила, подбежала к Петровичу, глаза ее стали злыми, она вздернула его подбородок в сторону ванной комнаты.

- Смотри! Да открой ты глаза! Видишь?! Видишь, я тебя спрашиваю?! Ты же уже все подготовил, привязал полотенчико к трубе, осталось только пойти туда, взять его, обернуть нежно вокруг шеи и присесть, поджав коленки. Чего ж ты медлишь?
- Да…да… Это так… - Петрович встал и медленно направился в сторону ванной. – А может еще одну сигаретку?
- Слюнтяй! Чему я тебя учила? Хуже не будет, хуже уже некуда. Или ты о ком-то вдруг вспомнил? Так нет у тебя никого и ничего. Я одна и осталась, так что сделай это ради меня.
- Да, ты права. Ну что ж, по крайней мере на земле будет меньше дерьма.
- Умничка! Вперед.

Петрович зашел в ванную, посмотрел на полотенце и решительно потянулся к нему… В дверь неожиданно позвонили.

- Не открывай! – истерично завизжала дама.
- На посошок открою - может почтальон. Трезвонить будет, помешает, - усмехнулся Петрович.

На пороге стояли две девочки лет 6-7. Судя по всему – близняшки. В каких то потертых пальтишках, явно не их размера, да и купленных в сэконд-хэнде «на вырост». Огромные черные глазенки честно смотрели из-под шапочек снизу-вверх на Петровича. У одной в руках был пушистый беленький комочек, который непрестанно пищал.

- Дядя, возьмите котенка. – Прощебетала правая. - Ему тут холодно в подъезде. Мы хотели его домой к себе его взять, а мама сказала, что он у нас сдохнет, потому что у нее денег нет и кормить его нечем. А вы хороший. Мы знаем. Мы даже молочка ему принесем. У нас осталось дома. Ленка, - она указала на сестру, - пить не стала, так что целый стакан у нас дома есть, – и протянула котенка.

Петрович растерянно взял котенка. Тот почему-то сразу затих и лизнул ему руку.

- Да нет, девочки, не нужно молока. Я.. Я сам… Вы не волнуйтесь… С ним все хорошо будет!
- Здорово! – Сестренки звонко засмеялись, подпрыгнули и захлопали в ладоши. – Вы только не обижайте его. Он же еще маленький.
- Да нет… Ну я это… Конечно не буду!

Девчушки весело побежали вниз по лестнице, а Петрович нежно опустил пушистое существо на пол, и тот сразу стал деловито обнюхивать все углы. Дойдя до кровати, усыпанной пеплом, он фыркнул и начал чихать. «Вот черт! Пойдем на кухню, а я пока приберусь здесь. А там у меня какая-то колбаска вроде есть. Сейчас покормим тебя.» Но котенок решительно направился к креслу, в котором в каком-то ступоре сидела Дама, присел, и желтая струйка потекла ей на туфлю… Да и была ли она – эта Дама?…