Мартин П. Stalker : Инквизитор 2 - Хранящие (часть I)

Это был самый обыкновенный двор. Даже не двор, а каменный колодец, образованный стенами четырех домов. Безвкусные, корявые граффити на гниющей обваливающейся штукатурке. Контейнер с древним строительным мусором, пара-тройка пыльных, чахоточных дерева, безуспешно борющихся за выживание. И несколько проржавевших ракушек. В общем, двор ничем не отличался от десятков других таких же безликих дворов. Разве что был особенно загажен, но это вряд ли можно считать сколько-нибудь важным достоинством.
Но именно в этот двор вошел молодой парень. Тоже, казалось бы, самый обычный парень, если бы не одна интригующая деталь. Среди его темных коротко стриженых волос четко выделялось солидное седое пятно. Каждый, кто хоть немного разбирался в таких вещах, мог догадаться, что когда-то этот совсем еще молодой паренек успел пережить какое-то очень серьезное потрясение. А кто не забивает себе голову подобными глупостями, например, молодые девушки, просто видели в этом пятне импозантную деталь внешности. Но это уже их дело.
Судя по тому, как он оглядывал двор, оказался он в этом месте впервые. Тем не менее, парень совсем не выглядел растерянным. Уверенным шагом он пересек пустынный двор и приблизился к двери, ведущей в подвал. Это была самая обыкновенная на две ступеньки утопленная в землю дверь. С коротким козырьком, под которым торчал грязный прыщ забранного в решетку фонаря. Дверь была обита листовым железом, когда-то покрашенным масляной краской, но теперь безнадежно страдающим язвой ржавчины. Другими словами, абсолютно ничем не привлекательная дверь.
Поперек двери стояла старая трехметровая водопроводная труба, упираясь нижним концом в ступеньку, а верхним в стену. Парень осторожно, чтобы не сильно испачкаться переставил трубу в сторону, но, видно, не слишком удачно. Трухлявая железяка чуть сдвинулась, а потом, весело позвякивая верхним концом о стену, полетела вниз. Парень заметил это слишком поздно, чтобы предотвратить неизбежный грохот, и только зажмурил глаза. И тут произошло невероятное. В нескольких сантиметрах от земли труба замерла, словно схваченная невидимой рукой, а потом мягко вернулась в раскрытую ладонь парня. Впрочем, все это произошло так быстро, что сторонний наблюдатель вряд ли смог бы успеть заметить что-то странное. Да и не было там никакого наблюдателя, потому как, если не считать воробьев, дворик был абсолютно пуст.
Парень настороженно оглянулся, уложил предательскую трубу на землю, кое-как отряхнул руки и постучал в дверь. Ржавый лист при стуке издавал полагающийся ему сухой треск, неотъемлемыми спутниками которого всегда был пронзительный и многогранный визг десятилетиями не смазываемых петель и характерный звон пыльной дверной пружины. Только вот пружины на двери не наблюдалось.
Стучал парень бесконечно долго. Обычно так терпеливо стучат, только если совершенно уверены в том, что с той стороны двери кто-то есть. Потому как проходила минута за минутой, а за дверью не было никакого шевеления. Однако парень не проявлял никаких признаков ни беспокойства, ни нетерпения.
Спустя десять минут непрерывного настойчивого стука, изнутри раздался короткий лязг, и дверь приоткрылась. В узкой щели появился покрытый красными прожилками глаз, и пахнуло ядреным перегаром.
- Чего расшумелся? – недовольно просипел открывший.
- Мне нужен слесарь.
- Чего? – тот явно не расслышал и приоткрыл дверь шире, явив свету феноменальный по своим размерам бугристый нос профессионала длительных запоев и покрытую двухнедельной щетиной впалую щеку.
- Мне нужен слесарь.
- Обратись в ЖЭК, братан, - буркнул обладатель героического носа и попытался закрыть дверь. Но парень тут же вставил в щель ногу и для верности ухватился рукой за торец двери. Носатый пару раз еще попытался избавиться от возникшей помехи, но это оказалось совсем не просто.
- Мне нужен Слесарь! – еще раз упрямо повторил парень.
- Да нет здесь никакого Слесаря, чего ты ко мне привязался! – занервничал носатый.
- Я знаю, что он здесь, - в голосе парня звенели стальные нотки, - и я не уйду пока не увижу его.
- Да черт с тобой, - сдался носатый и отступил, - проходи.
Дверь вопреки ожиданиям, оказалась старательно смазана и не издала при открывании ни малейшего скрипа. Внутри, как и во всех подвалах, было тепло, сыро и темно. Вниз вела едва освещенная тусклой лампочкой пыльная, заваленная всяким хламом лестница. Пахло слежавшейся пылью, плесенью, мышами и, почему-то, баней.
Пока носатый, ворча что-то под нос, запирал входную дверь, парень решительно направился вниз. В конце лестницы он завернул налево и тут его, наконец, нагнал крайне раздраженный носач.
- Куда летишь? Вот ведь развелось хамья! – сипло возмущался он, - За мной иди, проведу…
Однако вел он, как оказалось, совсем немного. Они прошли коротенький коридор с запертыми наглухо дверями и вышли к еще одной маленькой лесенке, ведущей в более просторное помещение. Правда простора здесь было маловато из-за кучи того же хлама сваленного в углах. Преимущественно это были старые предметы мебели, посуда и неохватное количество книг. Находящиеся под самым потолком крохотные окошки были неровно заколочены досками и сквозь щели внутрь пробивались узкие лучи света. Эти лучи с пляшущими в них пылинками были единственным освещением комнаты. Тем не менее, этого скупого освещения вполне хватало, чтобы разглядеть стоящий посередине замысловатый стол, застеленный клеенкой и заставленный неприхотливой посудой. Среди посуды, как ни странно не было обязательных атрибутов пьянки. Зато в самом центре стоял самый настоящий мятый желтый самовар с уходящей в окно трубой, наполняющий воздух тем самым неуловимым ароматом бани.
А за столом сидел небольшой дедок с весьма колоритной бородой. Дедок был из того разряда балагуров и живчиков, от которых не знаешь чего ждать, то ли прибаутки, а то ли мудрого совета. Он пил рубиновый чай из сияющего чистотой граненого стакана в серебряном подстаканнике. Пил он его вприкуску с солидным куском рафинада, причем так вкусно прихлебывал, что сразу же хотелось присоединиться. Причем не просто присоединиться, а налить чай в блюдце.
- Еттто что за явлениё? – голос у деда был сильный, крепкий и невысокий, как и сам дед.
Носатый подбежал к деду и начал что-то тихо бормотать ему на ухо.
- Ну… ну… и чего?... - поигрывал дед косматыми бровями, - а я тебе что говорил?... Ох, Пантелеймон, зря я на тебя понадеялся. Эдак ты скоро и пионерам за пивасиком бегать начнешь!
Носатый Пантелеймон попытался было оправдаться, но дед только махнул на него рукой, и тот растворился где-то в темноте подвала.
- Ну проходи, раз уж пришел, - кивнул дед на стоящую напротив него скамейку.
- Ты Слесарь? – не размениваясь, спросил парень.
- Ух, какой сурьезнай! – дед склонил набок голову, - Ты-то что за фрукт, мил человек?
- Меня зовут Илья. Ты Слесарь?
- Ну, раз Илья, дык это все объясняет. Мы тут токмо Ильёв и впускаем…
- Я ищу Слесаря. У меня к нему разговор.
- Энто я ужо понял. И что Илья, и что Слесаря ищешь. А с чего ты взял, что здесь вообще такие есть? Чего ты сюды-то приперси?
- Я знаю, - пожал плечами Илья, - просто знаю.
- Хм… Знает он. И что ты хотел сказать Слесарю, умник?
- Значит это ты?
- Допустим, - хитро прищурился дед.
- Я… - Илья огляделся в поисках Пантелеймона. Впервые, с тех пор как он здесь объявился, Илья выглядел неуверенно, - я могу поговорить с тобой наедине?
- Да ты Пантелемошу-то не бойси! Он свой, хоть и пьющий. Говори, чего пришел?
- Мне нужна твоя помощь, Слесарь.
- Ну вот, елки-метелки, не успел зайти, сразу же дай, сделай, помоги! Ох, и молодежь нонче пошла! Жуть!
- Слесарь, - Илья подался вперед, стараясь поймать хитрый взгляд деда, - Я пришел за твоей помощью, потому что безопасность Источника под угрозой. Ловчие снова начали охоту за ключами. Инна погибла… И ее мать.
Дед медленно отставил стакан с чаем и впервые прямо поглядел на Илью.
- Значит, не смогла Аннорх с дочкой скрыться, - сказал он уже совсем другим голосом, - Все-таки, разыскал ее муж. Ай-ай-ай! Погибла, говоришь? И дочку не пожалел? Прервалась славная ветвь Хранящих. Ах, Гийярн, Гийярн, что же ты творишь!
- Слесарь, помоги мне разобраться! – в голосе Ильи зазвучало давно сдерживаемое отчаянное непонимание, - Что вокруг происходит?
- А ты, выходит, тот, кому они успели хоть что-то передать, - словно не слыша его, продолжал размышлять вслух Слесарь, - Ох, беда-то какая! Обычный охламон с улицы. Что ж за времена-то настали! Раньше кандидатов сорок лет готовили только чтобы они смогли стать родителями Хранящих, а тут… Ох, горе, горе… Ну-ка, сынок, дай-кось мне камешек свой.
И он протянул свою неожиданно широкую ладонь. Илья, немного поколебавшись, снял с шеи и положил в эту ладонь небольшой желтый камень на кожаном шнурке. Дед накрыл камень другой ладонью, сомкнул веки и замер. Илья терпеливо ждал. Минут десять Слесарь напоминал неподвижную восковую фигуру. Наконец, он открыл глаза, по-стариковски проморгался и покачал головой.
- Ну что, сынок, видать и вправду тебе судьба все это расхлебывать.