я бля : Я Дед Мороз (Конкурс)

- Так, ну давайте по одной и пора! – Снегурочка строго оглядела нас, - Все всё поняли? Все перевоплотились? Вовчанга, ты Гном, Вовчанга! Митюня, ты Олень?
- Ага, - Олень переминался с копыта на копыто, привыкая к образу.
- Деда, - внучка бросила на меня строгий взгляд, ты Санта-Клаус. Чота ты в говно уже, не?
Я Дед Мороз. Но сейчас, на время католического Рождества, я – Санта-Клаус. «Наебалово» - скажете вы. «А что делать» - отвечу я.
Нет, раньше всё было по-честному. В Европе работал настоящий Санта, нормальный в принципе мужик, хоть и с припиздью. Я отвечал за Российскую империю и прочую вменяемую Евразию. Жили мы, работали, развозили подарки детям. Иногда пересекались в пограничных лесах, гудели по-соседски. Но случилась в 1812 году такая неприятность – ёбнули нашего Санту партизаны. Расслабился старикашка, довыёбывался санками своими. Пока я на шум успел, уже и оленя освежевали, и с Санты с Гномом сапоги стащили. Ну и чо вы мне делать прикажете? Не бросать же детишек. Пришлось мне впрягаться. Пораскинули умом со Снегуркой, корешей подтянули. Ну под Рождество превращаю их в Оленя да Гнома, и едем чесать по Европе. Олень подарки тащит, я раскидываю, Гном идеален на подхвате и для мелкого западла. Отработаем по Европе – едем домой. Друзья по домам, я со внучкой в тур по стране и окрестностям. Так и живём.
- Ну всё, пиздуйте, - Снегурочка подтолкнула меня к лесу, - Границу перейти надо пока темно. Скоро патруль пойдёт. Там с осеннего призыва духи, могут и уебать сдуру.
- Я – Дед Мороз! – гордо зарычал я, - Я царь ёбаной зимы, властитель стужи и метели! Кто меня ёбнет? Кто бля? Да я дуну и тут блять вечная мерзлота будет до Урала! Караси в Дону замёрзнут, вот такой я молодец!
- А чо, давай дунем, - Гном завозился в карманах, - Щас я тут быстро, у меня тут где-то это.
- Чо-чо тут у вас? – Олень сбросил мешок в снег и приблизил к нам своё рогатое лицо.
- Пошли блять нахуй быстро в лес, опойцы!!! – Снегурочка заметно волновалась, - Ты, мандун зелёный, - она схватила Гнома за воротник, - Ты свои замашки-то сручие оставь! Чтобы в этот раз всё ровно прошло, ясно вам?
- А что, типа когда-то всё плохо было? – важно надулся Гном. Я отвёл глаза в кусты.
- А кто в позатом году до трёх ночи блядям на трассе шоколадки дарил, а?!
- Минутная слабость, - Гном поморщился, - Одежду пустите, дышать хочется.
Олень не то гыгыкнул, не то рыгнул капустой.
- А ты чо, герой дохуя? – Снегурочка резко пошла к нему, - Кто на новый две тысячи пятый год природу зарыгал? А?! Реликтовые леса, твою мать! Родники студёные, ёбаный ты энурез! Кто?!
На каждое слово для сущей убедительности внучка хлестала Оленя по морде кожаной перчаткой.
- Я без умысла, - торопливо оправдывалась копытная жертва, - Портвейн не специально пил, негаданно вышло.
- Ты, залупа замшевая, мне тут не манди! Твоё дело лошадиное: отвёз подарки, постоял на стрёме, и привёз без геморроя и прочего блядства на родину тело вот этого, - Снегурочка кивнула на меня, - А в том что он найдёт где нарезаться, сомнений за последние пару сотен лет не осталось. Понял бля?!
- Да. – коротко икнул Олень и сел на жопу.
- Так. Теперь ты.
- А чо я? – я суетливо подхватил мешок и водрузил его на горб животному, - Пора нам, пойдём мы. Прощаться давай, внученька!
- Сюда внемли, - цепкая девичья ручка с красным маникюром схватила меня за бороду и пригнула к хозяйке, - Хоть ты мне и дедушка, а триппера в семью нести не надо. Понял бля?
- Понял, - я моргнул и быстро дал зуб, - Всё уяснил, не изволь переживать.
- Ох бля, - примирительно вздохнула Снегурка и разжала пальцы, - С вами попробуй не переживать. Так всё, идите уже. Завтра-послезавтра работаете, три дня на вам распиздяйство и разграбление, двадцать девятого чтобы дома был. Ступайте, всё.
Мы не оглядываясь вошли в густой ельник.
- Хорошо в лесу, - Олень довольно крутил башкой и фыркал, - Воздух хороший и гаишников нету.
- Ночное светило изумительно серебрит хвою этих величественных деревьев, - поддержал беседу я.
- Щас бы пива, - Гном мечтательно скукожил ебач.
Я повернулся и чуть махнул рукавом в его сторону. Ебач покрылся мохнатым инеем.
- Тогда водки, - пошёл на попятную он.
- Давайте остановимся на этой чудесной залитой лунным светом поляне, – сбросил мешок в сугроб Олень, - Скорей же, Санта, доставай.
Мы сжали в мозолях рук металл стаканов.
- Ну, за успех дороги! – провозгласил я, - Жрите, братцы!
- Будем! – согласился Гном.
- Уф! – выдохнул Олень.
- Бдышь!!! – сказали из чащи.
- Птэньк! – сказал кусочек оленьего рога и отлетел вбок.
- Бля сука! – взвизгнул рогатый, и присел в снег, - Облава блять! Таможня взяла! Пиздосы нам!
- Там лось, лось! – радостно заорал какой-то пидор из леса, - Я его ранил смертельно в шею! Ща добью!
- Ща добьёт, - Гном с грустью посмотрел в широкие оленячьи глаза, - Из ружжа.
- Бдыщ! Бдыщ! – заговорили вдруг с разных мест. Над головами засвистело, - Бдыдыщ!
- А-а-а-а блядь! – подскочил Олень и со скоростью современного катера устремился в никуда, увлекая за собой мешок с подаркам и меня, потому что я не терялся, и, предугадав развитие событий, залез на костлявую хребтину друга ещё после первого выстрела.
- Бля, слы, царь зимы-властитель стужи, заморозь их что ли, а? Пристрелят ведь!
Мы уходили галопом под свист картечи.
- Да ну их на хуй, дружище! – я пригнулся пониже, - Холодная пуля ничуть не мягче горячей. Прибавь-ка лучше ходу, дохлятина, вон через тот овраг уйдём.
Выбравшись из оврага, мы тревожно огляделись и устало присели возле мощного корявого растения.
- Думал уже продырявят, - Олень устало потрогал обломанный кончик рога, - Вот козлы. А где Гном?
- Да пошёл он на хуй, - я достал из-за пазухи сохранённый эликсир, - Чо ему будет-то? В такое говно и стрелять-то побрезгуют. Догонит, никуда не денется.
Как бы в подтверждение моих слов мешок с подарками зашевелился, развязался и оттуда появился перепачканный чем-то коричневым Гном.
- В чём это ты такой нарядный? – подпёр голову копытом рогач, - Чисто шатен.
- Погоди, не отвечай, - я разлил, протянул стакан Оленю, а гномий поставил перед ним в снег, - Ни на что сейчас не намекаю, но обосраться в мешке с новогодними подарками для детишек – это залёт каких ещё не было даже с нами.
Гном молча выпил, затем вздохнул, поник и протянул коричневый палец в мою сторону.
Тогда выпил и я. Помолчал. Налил и выпил ещё.
И осторожно понюхал заскорузлый перст.
- Что? – мрачно, но с надеждой спросил Олень.
- Шоколад жрал, паскудник, - я разлил снова, - думаю килограмма полтора попортил.
- Волновался, - развёл лапами коротыш, - Не мог сдержать себя.
- А, ну это ничего, - Олень повеселел, - Это пускай. В бутыле-то осталось?
- Самые капли, - я расплескал остатки по чашкам, - Давайте двигать, а то рассвет уж недалёк. Через два часа надо быть на первой точке.
.
Мы шли по ночному лесу, и мохнатые снежинки летели чуть впереди нас. Граница осталась за спиной, и впереди лежала первая финская деревушка. Из мягких ноздрей Оленя валил пар, ну чисто как из черепановского паровоза. Гном спотыкался и шмыгал носом. Мне не было холодно, мне похуй, я Дед Мороз.