Арлекин : Пьеса
08:40 15-03-2010
Аве Мария – девица свободных нравов, 22 года
Ира-М-Ева – отражение её (обыкновенно в глазах собеседника), 22 года
Шатен – бывший педераст, 35 лет
Падре – католический священник, 57 лет
Ведущий – медийный призрак
Кот в мешке – роковая тварь
Драматург – доктор журналистики
Публика
… ......................................................................................................
АКТ 1
Голая сцена, полное отсутствие декораций. Посреди сцены простой стул. На стуле сидит обнажённый Шатен. Подле Шатена на коленях стоит обнажённая Аве Мария и сосредоточенно делает ему минет. Одна рука Аве Марии покоится на бедре Шатена, другая ласкает его мошонку, рот её движется вверх-вниз по стволу его члена, то заглатывая по самое основание, то поднимаясь до головки. Руки Шатена зарылись в волосы Аве Марии и регулируют ритм и глубину заглота. Глаза обоих прикрыты в нежной истоме. Вдруг Шатен открывает глаза и удивлённо, будто пробуждаясь ото сна, глядит в зрительный зал. Аве Мария продолжает сосать.
ШАТЕН: (почти одними согласными) Этштблзхня...
АВЕ МАРИЯ: (сосёт) Умфх...
ШАТЕН: (закатывает глаза) Йба-а-а-а-а-аааа...
АВЕ МАРИЯ: Пц-прррр… Ыммммхххх...
ШАТЕН: (вновь вылупившись на зрителей) Ненуэтштблзхня...
АВЕ МАРИЯ: Уммм-фцццц...
ШАТЕН: (неистово срывает сосущую голову с пульсирующего члена) Да-што-туд-блять-пра-исхо-дит!!?
АВЕ МАРИЯ: Ну милы-ы-ый...
ШАТЕН: Да-кто-ты-бля-та-кая??!
АВЕ МАРИЯ: (поёт) Авэ-э-эээ-мари-ииии-йааа...
ШАТЕН: Автэтшзхня??
Шатен вскакивает на ноги, подбегает к краю сцены и всматривается в зал, но софиты слепят его, и он видит только блеклую пустоту.
ШАТЕН: (обернувшись к Аве Марии) Как-я-здесь? Что-мы-тут?
ИРА-М-ЕВА: Ты великолепна!
АВЕ МАРИЯ: (кокетливо) Мне уже говорили, что я неплохо это делаю, но чтоб так...
Из-за кулис выходит католический священник в очках, с библией и чётками.
ПАДРЕ: Дети мои.
АВЕ МАРИЯ: Отец!
ШАТЕН: А-а-а-а-аааааа!!!
ПАДРЕ: И создал господь человека от плоти своей, и вдохнул в него от духа своего...
ШАТЕН: Что?
ПАДРЕ: Твоя душа – божий запах изо рта, вот что.
Падре садится на освобождённый Шатеном стул, подле которого по-прежнему стоит на коленях обнажённая Аве Мария, вынимает эрегированный член и недвусмысленно потрясает им, подражая своим православным коллегам со святой метёлочкой.
ПАДРЕ: Дочь моя...
АВЕ МАРИЯ: Да, отец.
ИРА-М-ЕВА: Ты великолепна!
Аве Мария сосёт. Падре хмуро листает библию. Шатен глядит на них, разинув рот.
ШАТЕН: (в сторону) До чего странно устроен человеческий ум: я рыба, я гриб, я табуретка… Какая, однако, старая книга у падре.
ПАДРЕ: Редчайшее издание тысяча шестьсот тридцать первого года, английское. Там опечатка в седьмой заповеди – «не прелюбодействуй». Наборщик пропустил слово «не».
АВЕ МАРИЯ: Хм… Упффф...
ПАДРЕ: Испорченную библию, тысячу экземпляров, уничтожили почти полностью. Почти, ох-ххх… да, милочка, да...
Из-за кулис выходит ведущий телепрограммы «Своя игра» с картофельным мешком.
ВЕДУЩИЙ: Вам достаётся кот в мешке!
КОТ В МЕШКЕ: Мяу.
ПАДРЕ: Будьте вы прокляты!
ШАТЕН: Кто вы, люди и звери?
АВЕ МАРИЯ: Умффффц...
ВЕДУЩИЙ: Вам достаётся кот в мешке!
ПАДРЕ: Сатана!
ИРА-М-ЕВА: Я Ирамъева.
КОТ В МЕШКЕ: Я картошка.
Из-за кулис выходит мужчина в медицинском халате, садится на корточки в стороне от всех и закуривает.
ШАТЕН: Представьтесь, будьте любезны. У нас тут так заведено, знаете ли.
МУЖЧИНА: Я драматург.
ПАДРЕ: (заинтересованно) Сочиняете пьесы, да?
ДРАМАТУРГ: Балуюсь, действительно.
ШАТЕН: Вы негодяй, вот что.
ДРАМАТУРГ: А вы – бывший педераст, (театрально смеётся) ха ха ха. Кстати, скажите, как вы перестали им быть? Для пьесы надо.
ШАТЕН: (зло) Для какой ещё?
ДРАМАТУРГ: Такэта… для этой самой, батенька.
АВЕ МАРИЯ: Оххх… Сссссупц! Мф...
КОТ В МЕШКЕ: Мяу.
ШАТЕН: А по мне, вы обыкновенный врач!
ДРАМАТУРГ: Внешность бывает обманчива.
ВЕДУЩИЙ: (опомнившись) Вам достаётся кот в мешке!
ШАТЕН: Я убью вас!
Шатен подбегает к ведущему и бьёт его в ухо. Ведущий падает замертво. Шатен хватает мешок и вытряхивает оттуда груду картофеля.
ПАДРЕ: Что за чёрт.
АВЕ МАРИЯ: (растирая семя ватикана по лицу) Чертяка!
ШАТЕН: Он утащил кота с собой в могилу!
ДРАМАТУРГ: Вернее, кто утащил его с собой.
ПАДРЕ: В ад!
ИРА-М-ЕВА: Ты великолепна!
ШАТЕН: Вы все – цирковые уродцы!
ДРАМАТУРГ: Ну, я пошёл. А вы, святой отец, (грозит кулаком) прекратите дьяволизировать свой сан.
Уходит.
ПАДРЕ: (бормочет, заправляя пенис) Люцифер – это на латыни светоносец. И в службе святой субботы он, между прочим, означает утреннюю звезду, а вовсе не отождествляется с сатаной… (встаёт со стула и поворачивается к Шатену) Мне тоже пора. А это вам.
Вручает Шатену чётки и уходит вслед за Драматургом.
ШАТЕН: И что мне с ними делать?
АВЕ МАРИЯ: Их носят на шее. Дай-ка, я вот сейчас покажу, как надо.
Душит Шатена чётками.
ШАТЕН: Агрррх! Ап! Арррр! Хап! Хап! Кххххуу-у-у-у...
АВЕ МАРИЯ: Ну вот.
ИРА-М-ЕВА: Я жру тебя изнутри, ха ха ха. Лепрозная дыра твоего носа – мой шедевр. А теперь ты мне скажи, Марусь, какая во всём этом мораль. Вся жизнь – спектакль, и люди в нём – актёры? Как бы не так.
АВЕ МАРИЯ: Постой-ка. А сейчас ты где?
ИРА-М-ЕВА: Строго говоря, меня здесь нет. Следовательно, я существую. В отличие от...
АВЕ МАРИЯ: От кого?
ИРА-М-ЕВА: Да так, ни от кого.
Занавес
АКТ 2
Из зрительного зала доносятся остроумные реплики: