Проказы божьи с вдохновеньем мы принимаем каждый раз,

Не прочитав в себе сомненья, а для чего же это нам?

Или, к примеру, не иначе, — ловушка это, — подлый фарс?

Кто он? Чем может нам перечить, учить, хвалить, иль порицать –

неловко предаваясь лести, и состраданьем называв, все, что сказал он нам из страха, ведь камень очень больно бьет

Обычный олух человечий, который волею судеб,

Улыбку затаив глумную, вкусил тернистого пути, в себе же сам его придумав,

от скуки или от тоски, не зная чем занять сознанье – он сделал выбор неплохой

но пару тысяч лет признанья себе легко он приобрел

Обычный иудей – преступник стал некрофильным божеством

Позволив труп носить на шее – все тем, кто изначально слаб

Он — Прав! Он – Мертв, Он – Жив! Он – гвозди на запястье позабыл!

Теперь детишки засыпают, и представляют, как его — пытали, — били и терзали – РЕЛИГИЯ — ЭТО ОНО!

Само садизма воплощенье – прошедшее чрез самый край, там, где духовность и страданье совокупляются для нас! Там вот и есть рай пресловутой, не надо далеко ходить, да и шептать не надо сказки «о том, что ты меня прости» — вранье и детские забавы – Ты на другое посмотри!

И встав на каменные плиты, подросток возбужден вдвойне – ведь извращенье лучший стимул понять, что движет секс в тебе, и не отринуть, не отпрянуть, а прыгнуть в бездну – развратив, наивную сестру Марию уж дюжину таких вкусив

А гвозди не дают покоя, и льется кровь и слышен стон, – какой же это Мир Покоя или Спасение Души?

Душа давно уже в оргазме трепещет как осенний лист, ей все равно на все спасенья, пока Марии не ушли

А как уйдут и растворятся, блудницы исчерпав себя, то одиночества желанье растопчет лицемерья тех,

кто ставит массы на колени, и заставляет целовать, — труп полусгнившего сознанья и слезно умолять прощать!

За что? Никто из вас не думал?

За суетою – невдомек?

А он – то знал, когда придумал, как постебаться сотни лет

Ну чем же не забавный парень, чем не изрядный приколист?

А ведь садизм всегда был рядом, с тем, кто избрал себя святым