Yoha : Первое правило

Ну что же теперь а? Компания такая я, то есть По и три маих druga, то есть Ля-ля, Бикси и мать его Тинки-Винтки парень тёмный в смысле фиолетовый.
А сидели мы в молочном баре «Коровка», шевеля сваим хуёвинами на башнях и думая как и кого убить этим чудесным вечером.
Мы сидели и пили молоко +, алкоголь нам не продавали так как мы персонажи из ебанутого децкого сериала, и бармен понимая наше критическое состояние сдабривал молоко кокосом и спидами. И с этого чуда коктеля нам хателось gasit каго-нить одного всей нашей разноцветной кодлой.
Каждый из нас был прикинут по последней моде, камбезы разноцветных цветов продчёркивающие нашу индивидуальность и невротебательскую жестокость нашей натуры.
Напившись малачка я и мои ублюдошные друзья, с шумом и гамом, вывалили на улицу Сезам-стрит.
И тут же нашли развлечения для начала замечательного вечера.
По улице, вдоль кирпичных трёхэтажных домов, брёл прохожий, типичный, мать его, интелегент, который читает взрослые книшки в твёрдом переплёте, а не те разукрашки с которыми мы с братьями разукрашиваем на винтовых заморочках. Чёртов ублюдок, пади думает што он намнога умнее нас, пади считает нас разноцветными клоунами.
- Ну что ж други маи, разукрасим теперь и этот мешок в шляпе и с умными книшками подмышкой!? - прогорланил во весь голос ваш пакорный слуга.
И пошла патеха. Ля-ля и Бикси заломали бедалаге руки за спину, а я и грёбанный наркоман Тинки-Винтки, пробивали по очереди штрафные прямо в торец, и конечно же я напивал сваю любимаю хулиган-падонскую песенку «Солнышко за хооолм садицаааа телепузик срать садиииица!!! Эге-гей, э эге-гей, щас палучишь старый гей!!!».
Ля-ля закинувшись парочкой амфитоминок бойко стал прыгать на голове умненького деденьки сваей пухлой попой, а мы с дружками залились нашим каронным ебнутым смехом, от которого у нормального человека мурашки по коже.
Кагда мы харашенько оторвались и нахихихавшись на славу и кинули чувака на канфетки, мы решили ещё немнога прогуляца.
- Ну ладна- сказал я и поправил свой красный от крови комбез – Нам, братья, пора заняца реальным дельцем, а не этим басятсвом.
- Это каким ещё таким дельцем нах? – спросил Бикси, известный своей жестокостью и героиновой зависимостью.
- Наверно выставить хату, как в прошлый раз!? – закуривая предположил Ля-ля, поправляя фашистскую павязку на левой руке. За разжигание межнациональной розни Ля-ля уже оттянул сваё, но менять сваи политические убеждения он явно не собирался.
- Хи-хи-хи – просто тупо прохихикал Тинки-Винки, которого жёстко пёрло с «качель», которыми он праставился сразу после махача с книголюбом и его башка с треугольной антенной уже ни хера не варила.
И тут я сказал обращаясь ко сваему камраду и товарищу Ля-ле.
- Врежь мне изо всей силы!
- Чё?! Нет ты мой друг По и я тебя люблю, давай лучше обнимаца и тупа хихикать – сказал Ля-ля и палез сразу абнимаца с дибильной улыбкой.
- Нет абнимаца и хихикать отменяеца в писду, ударь меня ты тупая жёлтая сучка!
- Куда? – растеренно и немного обиженно сказал Ля-ля и сделал шаг назад.
-Ну куда хочешь – сказал я и улыбнулся.
Ля-ля разбежался и ударил меня прямо в ухо.
- Бля, тваю мать, сцука, прямо в уха! – заорал я почувствовав как тепло приливает к маему уху и ответил ему прямым в пузо с этим ебливым экраном. Ля-ля в сваю очередь отлетел к припаркованной машине, и ебло его исказилось в мерзкой гримасе.
- А можно и мы? – неуверенно спросил Бикси и посмотрел на охуевшего от наркоты Тинки-Винтки.
И мы принялись колотить друг-друга по разным честям тела, выкручивать хуёвинки на башках, царапаца и даже кусаца как паследнии дефки-истерички.
И с каждым новым ударом мы вбивали свой гнев и злость в друг-друга. Мы били друг-дружку за всё: за то што даже тупые дети-ублюдки ржут над нами, за то што нас обвиняли в сатанизме, за то што мы вынуждены тупа хихикать и обнимаца, мы обязаны носить эти чёртовы рэйверские наряды как на грёбанных лавпарадах.
Мы хуячили друг-друга и осознавали, даже до объебошенного Тинки-Винтки чего то дошло, что мы совершенствуемся, мы выходим из рамок тупой обыденности. Мы перераждаемся.
Постепенно из бара напротив стал выходить народ и присоединяца к нам.
И вот проходит месяц, и я стою перед единственной лампой, которая висит посередине подвала, и вижу как из темноты блестят сотни глаз. И тогда По громко произносит
- Первое правило ……