Шева : Маятник

Если бы автор был писателем, пожалуй, он написал бы об этом пьесу.
И начиналась бы она так:

Действующие лица:

Виталий — старший брат.
Антон — средний брат.
Сергей — младший брат.
Отец — их.
Мария — девушка Сергея. Виртуальный персонаж, за все время действия не возникает. И вообще не возникает.
Официанты и прочие — на подтанцовке.

Мизансцена:

Воскресенье. Послеобеденное время. Ресторан средней руки. Похоже, со спортивным уклоном, — на стенах всевозможная спортивная утварь. Типа — мячи, клюшки, фехтовальные рапиры, маска хоккейного вратаря.
И даже — боксерские перчатки.
Наверное, где-то так.
Но поскольку автор обычный бумагомаратель, он лишь честно пересказывает разговор четырех посетителей.
Судя по разгоряченным лицам и размашистой жестикуляции — или уже давно сидящих, или «хороших» еще после вчера.

- Антон, Виталик, — да посмотрите, как Серега то наш вымахал!
- Да что ты мне, батя, говоришь, — мы то в одном городе живем, я его часто вижу! Это вот Антону, — да.
- Да, батя, действительно, Серега теперь у нас настоящий мужик. Я еще вчера, когда приехал, обратил внимание, — возмужал, возмужал!
- Ну, раз женится, значит, настоящий. Женилка — выросла!
- Сергуня, так расскажи мне, кто она?
- Антон! Да по большому счету, какая разница, кто она? Главное, — люблю я ее.
- Серега, да я все понимаю. Не любил бы — не женился! А все-таки! Ведь родней нашей станет. А нам не безразлично!
- Дак я же женюсь, не вы.
- Это ты по молодости так говоришь! Короче, колись!
- Студентка она. Четвертый курс. На три года меня моложе. Сама не отсюда. Марией зовут. Маша. Живем мы с ней уже год. Квартиру снимаем. Все.
- Антон, да ты лучше меня послушай. Они с Серегой у нас уже бывали. Видная девка. Но худая больная. И дюже умная. Взгляд у нее — как у Снежной королевы, — колючий. Ох, Серега, скажу тебе честно, — боюсь, намаешься ты с ней. Дите родится, — будет она тебя строить, будешь как тот маятник, — туда-сюда, туда-сюда.
Официант, — повтори!

- А я тебе скажу, Виталик, как был ты дурак упертый, так и остался. Он же женится, — не ты! Год вместе прожили, — не разбежались же.
- Сам ты, Антон, ни хрена не понимаешь! У меня, вон, — все крепко, все схвачено! Ты же знаешь, — и работа, и концы, и дом, и дома все по струнке ходят. А если кому что не так — тому в лоб! Или по лбу! Кому как больше нравится. А Серега у нас мягкотелый больно. Я же добра ему хочу. Скажи, Серега!
- Я вам всем вчера еще говорил. Решил я. Другой такой не найду. И мне не надо. Все.
- Ох, сынок, и я на мамке твоей так женился. Сказал — и все.
- Серега, а чего мы твою Машу сюда не пригласили?
- Спрашиваешь чего? А потому, что Виталик вон заявил, — если она придет, ноги его здесь не будет!
- Да!!! Имею право! Официант, — повтори!

- Не, Виталька, представляешь, — у тебя семья, у меня семья, а теперь и у Сереги, глядишь, через полгода после свадьбы тоже наследник появится!
- Антон, перестань! Я не люблю, когда об этом так говорят. Когда мы с Машей решим, тогда и будет.
- Сынок, да мы с матерью твоей только рады были бы, чего ты стесняешься? Это дело молодое…
- Это точно, — ума не надо! Ишь, Серега, как она тебя обкрутила. «Вдвоем решать будем». Ох, не лежит у меня к ней сердце. Как только она в первый раз в наш дом вошла, сразу понял, — чужая она нам. И Люся моя сразу сказала, — ты смотри, какая фифа! Я в ее годы такой не была!
- Ну, сынок, помню я твою Люсю в эти годы. Сдается мне, — да какой сдается, — точно она такой не была. Только этим не гордиться, а стыдиться надо бы.
- Ну, батяня, это вы уже …того! Нехуй мне тут! Да! И сыну моему, Витьке, она тоже не нравится!
- Нашел, кого в пример ставить! Да он у тебя даун полный! Хотя уже сколько — пятнадцать стукнуло?
- Не пизди, Антон. Сам ты даун. Просто школа тяжело ему дается.
- Да, конечно…столько дрочить…ясное дело.
- Так! Хватит на моего Витька напраслину наводить! Серега, ты у нас вроде как самый ученый, скажи, — нормальный же пацан?
- Наверное.
- Что значит, — наверное?
- А то, что когда последний раз мы с Машей были у вас, так я когда на кухню за пепельницей ходил, сам видел.
- Что ты видел?!
- Что он в ванной стоял и дрочил. На Машу, я так понял.
- Ну и хули? Делов-то! Официант, — повтори!

- Так вот, Антон, я тебе еще раз скажи, — Нахую я видел таких родственников! Сто лет мне такая родня не всралась!
- Ну, ты, Виталька, тоже не больно-то залупайся! Чего это ты вдруг решил, что ты у нас в семье самый умный? Вот с какого хуя?
- Да, сынок, что-то ты уж больно…того.
- Опть — того?! Какой, нихуя себе, того?! Это кто у нас того?! Вот он, — младший опездол, пальцем деланый!
- Слы, Виталя! Ну ты совсем оборзел! Что же ты на Серегу так прешь?! И батю еще обижаешь! Я смотрю, ты давно по ебальнику не получал?
- Это ты кому? Мне?! Мне, спрашиваю?! А ну встань! Встань, нахуй, я сказал!
- Нахуя?
- Я сидячих и лежачих не бью!
- Тогда встану, тогда встану…
- Бей, нахуй, брата родного, бей!
- Щас, вот только встану…Ну?
- Что ну? Баранки гну! А тебя и подавно!.. Ах, так?! Меня?! Ну держись…сука, бля!!!

И они, разбрасывая и переворачивая стулья, крепко схватив друг друга, катятся по полу.
Отец тоже вскакивает из-за стола и бросается их разнимать. Тут же подбегают официанты и прочие.
За столом остается один Сергей. Со стороны кажется, что он абсолютно спокойно продолжает курить.
Лишь дрожь пальцев выдает его.