изотоп Зефира'36 : Каг йа посрал, гыыыы. Эпическая сага о пиздеце.

Just a little bit
Be my little bitch

Вечно с вами, поцаны… Вечно, бляць, с нами, поцанами, что-нибудь происходит. Вот не может душа наша, неупокоенная без приключений.

Как-то я работал на одной работе. Газеты у метро продавал. Работа не пыльная. Только холодно, ноги затекают, и жрать хочется постоянно. А по соседству бабка стояла, чебуреки продавала. Они у нее были в эмалированном ведре, накрытым пуховым платком. Для термоизоляции, ога. Я первые три дня стремался, а потом голод, который не тетка, взял свое. Наскреб мелочи и купил чебурек.

Чебурек жирный, горячий (видимо платок был из нановолокна термоизолирующего). Укусишь – весь подбородок во вкусном мясном соке. Главное кусать-то аккуратно, а то можно брызнуть соком этим самым в спешащих мимо людей. Ладно, в даму какую – она или матом обложит или клатчем по голове заедет. А если в мужика, какого, здорового – сразу готовь фанеру. Хорошо еще, что я был воспитан на жесткой дедовщине – фанера удар до 600 кг. выдерживает.

Сожрал я чебурек тот, рукавом рот вытер и стою дальше. Настрой поднялся, улыбка довольная на лице: — Налетай, торопись! Свежая пресса! Люди берут, хули. В наш-то век информации, постиндустриального общества и многополярного мира, отчего ж в метро газетку не читануть. Так прошло полчаса, и чувствую, в животе начинается бурная реакция синтеза дрысни. Бурлит все, клокочет, как массы народные в 1917-м, ближе так к зиме, ога. Прошло еще минут пять и на клапан как даванет. Про жосткую дедовщину я ж говорил, доооо, армейку девственником пережил, причем с обоих полюсов. Сморщил анус и терплю. Стойко терплю, как оловянный солдатик. Живот вздуло – перднуть боюсь. А свалить нельзя. Во-первых: до сортира далеко; во-вторых: скоро час пик, продажи взлетают так, что Wall Street и не снилось.

И тут бабка, как никогда вовремя: — Сынок, покарауль ведерко, я отлучусь минут на пару. Видать своим же товаром траванулась, ведьма. – Конечно, мать, пиздуй спокойно! – отвечаю важно. А сам уже потираю руки в предвкушении. И тока бабка скрылась во дворах, я, предварительно осмотревшись, скинул крышку с ведра, спустил штаны и голой жопой уселся. А платком пуховым ниже пояса укрылся, для маскировки, значит, и стопку газет положил на колени. Чебуреки, приятным теплом грели жопу, я моментально расслабился и мощный поток дрысни, не уцепись я, предусмотрительно, в края ведра, чуть не запустил меня в космос. Из ведра на Луну, ога, все по старику Жюлю.

В общем и целом, соусом я залил чебуреки почти до краев. Чувствую, жопа в гавне, как мороженое в шоколадной глазури. Думал встать, вытереть платком бабкиным. Он такой мягкий, пуховый, теплый, как гусенок. Где то я читал, что гусенком очко вытирать – благолепие. А тут смотрю, толпень валит. В метро спешат, крысы офисные. Нищеброды хуевы. Машину купи, сука, и дай людям жить спокойно. Середина дня и жопу не вытереть, а ща и бабка явится и тогда паливо.
Идут, сука, и через одного:

- Дайте свежий «Восход над болотом».
- «Хуя в морден» есть за октябрь?
- Молодой человек, в какую цену журнал «Плебей»?

Пока стадо это шло, я еще два раза просраться успел, видать чебурек ядерный попался. Гавно благополучно покинуло лоно ведра и вытекало из прорези между полужопиями, из дырок, для крепления ручки ведра, и даже из-под моих яиц. Последнее было не так ужасно, т.к. горячее ведро, когда только уселся, их слегка обожгло. А дрысня, хоть и была теплой, но некоторое облегчение приносила.

Люди, хвала Перуну, спешат, и на гавно внимания не обращают. Я морщусь (воняет, бляць), но стараюсь улыбаться:

- «Восход» — пожалуйста. С вас наццать. Спасибо!
- «Морден» будет в среду. Спасибо!
- «Плебей» только за прошлый месяц. Будете брать?
- Сам иди нахуй.
- И вам спасибо!

Но я знал, что просто так это не кончится. Да что там – знал, чувствовал!
Короче, какой-то мудила, в «бомбере» и «гандоне» на башке, вырвал сумочку у зазевавшейся в толпе дамочки. Дамочку крутануло, и, противно взвизгнув, она ебанулась аккурат на меня, страдальца. Я упал, развернув, что естественно, ведро. Лежу кверху жопой, а гавно уже растеклось, как нефть по Мексиканскому заливу и чебуреки, как айсберги, ога. Люди начинают поскальзываться и падать. Откуда не возьмись, явились собаки бродячие. Не много, рыл с пяток. Начинают скакать между барахтающимися в гавне и матерящимися людьми. Рыщут – чебуреки ищут. От, скатыбляць, учуяли. Видимо караулили бабку и ее ништяки тут днями, глотая свои блохастые слюни. Кто то пнул собаку, она огрызнулась. И пошло–поехало. Как там у поэта?

Смешались в кучу женщины, мужчины
Гавно, газеты, чебуреки, псы…

Пока мы все дружно барахтались, тут и ментовка приехала. Да не просто. Взвод спецназа. Саперы. Скорых машин с десяток. Да ибеней матери журналистов. Даже вертолет, кажись, слышал. Думали теракт, как я понял.

В общем, закончилось все, можно сказать, нормально. Меня, вместе с остальными, в больницу отвезли. Отмыли, ушибы йодом смазали. И потом полкан из органов мне трое суток мозги полоскал. Ражал с моей истории, конечно, но грамоту дал. Даже в газете фотография была, ога. И статья — «Герой нашего времени»...

…«Простой парень, случайно оказавшийся на месте теракта, собственной жопой заблокировал взрывное устройство, начиненное гавногеном – сильнейшим из отравляющих веществ. Гавноген был спрятан в чебуреки, и начал свое действие от дистанционного сигнала со спутника. Благодаря отважным действиям простого парня с улицы удалось избежать крупных жертв. Шахидка, замаскированная под старушку, сумела скрыться с места преступления. Власти заявили, что данный инцидент находится под особым контролем органов внутренних дел. …бла-бла-бла… Нечаянный спаситель, в интервью нашему собкору заявил: — В жизни каждого есть место подвигу. Желаю нашему городу побольше общественных сортиров, а жителям – не жрать всякую хуйню!».