Иоанн Пыхов : Яппи

Иоанн Пыхов: Яппи (отрывок)

Я встретил ее в начале проспекта Мира. Она с трудом – из-за каблуков и высокого роста, – вылезла из старой синей «пятерки». Я отдал два стольника бомбиле и аккуратно закрыл дверь. Осталась щель. Пробормотав «блядская помойка», я со всей дури ебнул дверью. «Пятера» запердела и, подрезав новенький Nissan, нахально вклинилась в поток.

На Рите был голубой пиджак из плотного хлопка от Patrizia Pepe, под ним футботка Fcuk; джинсы Moschino довольно высоко подвернуты, так, что видны цифры «69» на черно-белых полусапожках из коллекции Rovers. Взяв меня под руку, она поцокала за мной направо, в Грохольский переулок.

- Где мы сегодня ужинаем?
- В «Рикю».

Это был единственный вопрос, пока мы проходили мимо «Мадам галифе», «Американского медицинского центра», «Кокона», и я сделал вывод, что вечер ожидает быть хорошим: эта кобыла сегодня не особо трындит.

- Здравствуйте, у нас заказан столик на Андрэ Моруа.
- Да-да, пожалуйста проходите, вот сюда, пожалуйста, вас уже ждут.

Костик со Светой встали, чтобы поприветствовать нас. На нем был темно-синий костюм в белую полоску от Hugo Boss, более темная шелковая рубашка с расстегнутым воротом, замшевые мокасины от Ermenegildo Zegna; на ней – платье-чехол из плотного хлопка с подкладками из тонкого муслина, Burberry, в фирменную черную клетку на бежевом фоне, туфли на высоком каблуке Louis Vuitton, парфюм – определенно Pleasure.

- Здарова, брателло!

Костик протянул мне руку, мы поздоровались и похлопали друг друга по спине. Затем я кивнул Свете и мы стали рассаживаться.

- А еще кто-то будет? – Возникла Рита.
- Почему? – Обернулся я.
- Ну, столик был заказан на Андрея…
- На какого, блять, Андрея?!
- Мы когда входили сюда, ты сказал, что столик на Андрея Муруа.

Костик со Светой еле сдерживали смех; они-то знали о моей причуде. Однажды я забыл выдуманное мной имя (что-то типа Каннандоэмбориус), был маленький неудобняк, и с тех пор я использовал известные сочетания имя-фамилия.

- Понимаешь, - обратился я к Рите, - я никогда не заказываю столик на свое имя.
- А кто такой этот Андрей?
- Андрэ Моруа?
- Известный композитор, он написал «Иисус Христос – суперзвезда», - подхватила Света.
- А… Это где Мел Гибсон снимался… Знаю. Но его уже все месяц назад посмотрели.

Подошла официантка. «Вы уже выбрали?»

- Нам суп «Эби», «Судзуки в соусе нинникуяки»…
- А что это такое? – спросила Рита
- Кусок белого мяса рыбы судак, обложенный со всех сторон ломтиками чеснока и сдобренный коричневым соусом нинникуяки, - вежливо ответила официантка. – А вы что желаете? – Обратилась она к Косте.

- А что вы посоветуете?
- Попробуйте «Эби фрайт» - тигровые креветки в тесте тэмпура, у нас это блюдо готовится по-особенному: чтобы приготовить одну «эби фрайт» берется две креветки. Из одной делается фарш, облепляется этим фаршем вторая креветка и потом макается в тесто. Получается некое подобие сидящего зайчика с ушками – хвостиком креветки.
- ОК. Дорогая, а ты что будешь? – Обратился он к Свете.
- Тоже самое, и еще суп.
- Да, и мне тоже суп, пожалуйста.
- Что желаете пить?
- Ты за рулем? - Спросил я Костю.
- Да, но похуй. Давай водки ёбнем.
- Давай. 500 «Русского стандарта». Девочкам – мороженое из зеленого чая. Стакан свежевыжатого апельсиного сока. Свет, ты что будешь?
- Кампари с содовой.
- И еще Кампари с содовой. Вроде всё.

- Чего у тебя с рукой? – Костя обратил внимание на ссадины на моем кулаке.
- Да, хуйня… Двинул в табло одному уёбку.
- За что ты его так? Похоже, некисло въебал…
- Подошел ко мне и нагло попросил денег. Знаешь, такой типичный уёбок с окраины, с чубчиком. Блять, ненавижу. В Москве слишком часто стали подходить и просить денег. Какого хуя? Почему я зарабатываю, а кто-то просто подходит и просит…
-Хуясе ты разнервничался… Пиздуй в отпуск, чувак.
- Дело не в этом.
- Блять, а в чём?!
- Дай 300 баксов.

Костя раскрыл бумажник и начал отсчитывать деньги.

- Двести гринами, и еще 3 тысячи в рублях.

Я молча убрал деньги в карман брюк. Повисла неловкая пауза. В разговор вступила Света.

- Костя за мной вчера поухаживал, - она посмотрела на него влюблёнными глазами, поправила ему причёску и что-то смахнула с лацкана пиджака. – Заехал за мной посреди дня на работу, нагло выкрал, посадил в машину и увез на озеро. Мы открыли бутылку белого эльзасского Zind Humbrecht Pinot Gris урожая 2001 года, разлили в бокалы от Riedel, и любовались природой. Это было так романтично! (Довольный Костя целует её в губки). Правда, эльзасское белое нужно пить из бокалов серии Sommelier дизайна 1993 года с длинной ножкой и небольшоим вместилищем традиционной тюльпанной формы, но…

Принесли супы. Я начал первый: сначала отпил из мисочки, а потом выбрал палочками толстых бледно-розовых креветок в черных крапинках и сочные зеленые ростки аспарагуса; остальные повторили за мной.

- Мне нравится «Рикю», - я промокнул губы теплой влажной салфеткой, - все эти сетевые японские забегаловки сплошная бутафория. Там даже официанты одеты либо в пижамы, которые носят только герои японских комиксов, либо в кимоно, запахнутое на левую сторону. Таким способом кимоно надевают только на покойников. Живые японцы левый лацкан кимоно накладывают на правый.

- Да, здесь прилично, - согласился Костя, доедая суп. – Надо ёбнуть, наливай.
- А мне нравился «Кокон», он тут где-то рядом. Жаль, что сгорел… - Добавила Света.

- Ладно, чем сейчас занимаешься? – Спросил я у Кости.
- Предприятия банкрочу.
- Это как?
- Ну смотри. Приходишь ты ко мне и говоришь: «Кость, винный завод хочу. Сделаешь?». Я говорю: «Ноу проблем» и начинаю заниматься твоим вопросом, навожу справки, что там, как там, кто там, кому платят. Рассказываю тебе, если цена устраивает, начинаем мутить. Например, на время отбираем лицензию из-за какой-нибудь хуйни. Выходим на его кредиторов, рассказывам, что клиенту пиздец, те начинают его прессовать. Тут наши люди вклиниваются в процесс и улаживают все по-любовно, иначе, блять, менты-хуеты, РУБОП и все дела. Все честно и по закону – начинаем процедуру банкротства. Ну, банкротим его нахуй, ставим внешнего управляющего – а это уже твой человек. Дальше сами разберетесь, не маленькие. Активы уводишь в пизду, покупаешь все по остаточной стоимости, ну, так, чтобы предыдущие пацаны особо обидку не кинули. И все. Владей, нах!

- Ну и как, заказов много?
- Да просто непроворот. И при том, что работаю только с проверенными клиентами, нахуя мне жопой рисковать. Даже те, кто по рекомендации, идут нахуй, только свои люди… Сам-то как?
- Да, все там же.
- Блять, ну ты со школы ёбнутый. Сейчас производство не актуально нихуя. Займись бумагами там, инвестициями в недвижимость…
- Давай начистоту. Вот ты бухаешь, а потом за руль садишься, это нихуя не правильно, это я тебе уже не раз говорил. И, блять, людей разорять тоже нихуя не правильно. Нужно чётко понимать, что ты по жизни делаешь, каково твое место, приносишь ли ты пользу своим существованием. Вот чем ты лучше бомжа?
- Ну ты распизделся… Давай-ка еще ёбнем. Па писят. Пиздец, блять, философию развел…

- А где тут дамская комната? – Промямлила Рита.
- Вау, она разговаривает! – Костя вышел из задумчивого состояния, в которое мне удалось его вогнать, и тут же поймал укоризненный взгляд Светы.
- Я тоже пойду отлучусь, - сказала Света.

- Хуясе ты себе тёлку отцепил, - начал Костя, когда девки отошли. – С Андрэ Моруа она реально повеселила…
- Да мне похую. Моделька, пиздИт мало, сосёт глубоко, в жопу спокойно дает. Не пасет, по ночам не звонит.
- Да она ж тупая как скотина!
- А мне что её, в мозг ебать?!

Мы поржали и ёбнули вотки. А вот и десерт. Надо под вотку чо-нить заказать…

- Что будешь? – Спросил я у Кости.
- Да мне пох, запить можно чем-нибудь. Бери что сам будешь.
- Два клюквенных морса со льдом, - обратился я к официантке.

- Слушай, - Костя мялся и явно не знал, как начать разговор. – Ты это, бабосы-то когда планировал вернуть?
- Я? Я не планировал… Просто попросил у тебя триста баксов.
- Как?! Ну, типа, я думал шутка и все такое…
- Шутка… Мне иногда трудно объяснить тебе некоторые вещи. – Сказал я, нарочно поглядывая на кулак. – А если бы это был не я, а незнакомый, вообще посторонний человек?
- Да убил бы нахуй сразу!
- Вот и я про то же. Ну… - я налил вотки, - за понимание!
- Хуй с тобой…
- Кузмич, ты что расстроился? Кузьмич, ты это – не расстраивайся. Ладно, зато я счет оплачу, - сказал я, похлопав его по плечу, после чего достал свою золотую Visa.

- Нам надо серьезно поговорить, - Рита на своих каблуках еле успевала за мной.
- Со мной… Серьезно… Ну говори, что хотела сказать.

Мы вышли на проспект Мира. Я решил пока не ловить машину, а прогуляться, пусть даже ценой выслушивания ритиного бреда. К тому же, я еще не решил, кого сегодня буду ебать, возможно даже не её… Точно не её.

- Ну, говори, чего молчишь-то?
- Я хотела сказать… Ну, мы уже давно знакомы…
- Сколько?
- Два месяца… Я не знаю, как сказать.
- Да говори прямо, чего ты. (Блять, заебала, тупая скотина).
- Ну кароче… В общем… Мне кажется, у нас должны быть серьёзные отношения.
- Да куда уж серьезнее!
- Ну, типа, мы должны как-то жить вместе…
- А зачем мне это? – Рита резко остановилась.
- Ну не знаю… Как бы так вот…
- Слушай, а что ты мне способна дать? – Рита задумалась. – Ты когда-нибудь задавала себе этот вопрос?
- Ну, нам же хорошо вместе… - Промямлила она после долгой паузы.
- Что я тебе даю – это понятно. А что в ответ? Убирается у меня клининговая компания, стирает химчистка на первом этаже, готовить ты нихуя не умеешь, я даже не уверен, что ты способна что-нибудь правильно разогреть, ибо помню твои вопросы… Да и жру я часто не дома. Короче, сформулируй ответ на мой вопрос и после этого поговорим.
- Какой вопрос..?

На лестнице в подземный переход сидел бомж. Стеклянные, ничего не выражающие глаза, густая грива давно немытых волос, оттого ставших похожих на нитки, неопределенная перепачканная одежда со слоем городской пыли. Никакой таблички, ни мольбы, просто протянутая рука.

Молча мы спустились в переход. Я стал разглядывать витрины ларьков. Наборы для суши, чашки с надписью «Boss», кальян, вечный двигатель – блестящие раскачивающиеся окружности с шариком, светильник с бурлящей водой и разноцветными пластмассовыми рыбками, плавающими вверх-вниз… Из динамиков пела Верка Сердючка с Глюкозой «Жениха хотела, вот и залетела ла лала ла-ла». Я попросил посмотреть «набор для руководителя»: всякую блестящую дребедень, из которой меня заинтересовал лишь нож для вскрытия писем. Режущая часть была довольно тупой, однако острие внушало доверие. Попросил все упаковать и расплатился.

Мы пошли обратно и я остановился напротив бомжа. Он сидел неподвижно, даже глаза смотрели в одну точку, куда-то мимо нас. Я разодрал упаковку и отдал коробку Рите в руки. Открыл и достал нож. Повернулся к бомжу и начал медленно втыкать нож ему в горло, немного сбоку, правее кадыка. Вы знаете, какая толстая и прочная у человека кожа? Кровь появилась не сразу. Сначала проступила багровая капелька. Голова бомжа прижалась к стене, и я смог усилить нажим. И тут кровь забила пульсирующим фонтаном, мне пришлось даже отдернуть руку и сделать шаг назад. Бомж не издал ни звука. Мало того, глаза так и остались без движения. Он лишь откинулся на стену, да протянутая рука перестала дрожать.

Рита с визгом, заглушающим цоканье каблуков, сбивая всех, убежала, не выпуская коробку из рук. Я посмотрел ей вслед. Потом снова на бомжа. Практически ничего не изменилось. Лишь китайский нож торчал из горла, да кровь разбавила мочу на ступеньках.

- Хоть теперь-то его уберут?!

Я поднялся и растворился в метро…