Доктор Просекос : Листовочные креативы. Как я работал на выборах

Мастера разрухи, они навалились на Город всем весом своей наглости с северо-востока, чтобы разбудить меня пронзительным звонком одним утром.

- Доктор Просекос? – с чьим еще можно спутать голос молодого яппи.
- А вы…
- Мы слышали о вас как об очень креативном человеке.
- Ну… я знаю типов куда более креативных. И даже изредка признаюсь себе в том, что такие существуют.
- Замечательно! Они нам тоже понадобятся, а сейчас мы хотим все обсудить. Работа на выборах…

Похоже я «повелся» на предложение политтехнологов не из-за денег. Дело тут, видимо, в природном авантюризме, который подталкивает меня к плохо продумываемым шагам. Кроме того, мне было интересно узнать, в каких кишках зарождается политическое дерьмо.

Наша группа работала как на ПАРТИЮ, так и на трех ее пасынков, выдвигавшихся в качестве мажоритарных кандидатов. Наиболее яркий среди клиентов – хирург-онколог Силаев. В своих агитационных материалах мы особенно упирали на его честности. Это, наверное, соответствовало истине: люди говаривали, что за операцию он берет не более двухсот долларов с клиента.

У онколога были сильные сухие руки-ковши, от пожатий которых у меня всегда хрустели пальцы, и вечно застывший взгляд. В первый же день я объяснил происхождение и первого, и второго. Руки ежедневно кромсали металлическими инструментами умирающие органы, а глаза потом смотрели на результаты этих упражнений – взгляд леденел.

Перед экскурсией по клинике Силаева я хорошенько настроился, но моя защита оказалась пробитой в отделении детской онкологии, когда я увидел их. Нет, в зрачках молодых пациентов не было ничего такого, что могло бы вызвать жалость с ходу, отсутствовала и мольба о пощаде. Задело другое: все дети были лысыми, подготовленными к облучению. Нафаршированные какими-то препаратами, они двигались замедленно.

- А вот тут у нас детишки. Мы готовим их к операции. Как вы тут? – голос врачихи звучал бодро. Чтобы незаметно смахнуть слезу, мне пришлось сделать вид, будто у меня развязался ботинок. Я резко нагнулся и стал лихорадочно шарить по шнуркам.

Меня еще долго водили по палатам, операционным и реанимациям. Поликлиника была наполнена заплаканными пациентами, их родственниками. Самым страшным оказалось отделение онкогинекологии… Все, больше не буду.

Второго нашего клиента я прозвал Истеричкой. Он имел вид крепкого хозяйственника. И вот что интересно: я знал много долбоебов, которые задавали себе вопросы и сами же на них себе отвечали, но этот был так самовлюблен, что задавал себе одни вопросы, а отвечал совсем на другие. На том и строил пространные монологи.

Работали мы еще с одним кренделем, но тот, видимо, был предупрежден о том, что ПАРТИЯ слила их, отказавших от предоставления ресурса – финансового, информационного и человеческого, а потому быстро снял свою кандидатуру.

Все три кандидата шли в парламент, но не прошел ни один. Хуже того, никто из них не стал даже вторым в гонке. Одновременно выдвигавшийся на выборах в район Истеричка тоже провалился. А до этого он с легкостью дважды становился депутатом райсовета. МЫ ПРОФЕССИОНАЛЫ!!!

У меня был самый широкий круг обязанностей: написание листовок, подготовка спецвыпусков газет, оформление заказов в типографиях, покупка площадей и эфира. Я знакомил заезжих политтехнологов с местными реалиями и здешними специалистами. Последнее свелось к тому, что я пару месяцев обеспечивал выгодными контрактами своих многочисленных друзей. Правоверный мусульманин неусыпно думает об умме.

Мои шефы всегда говорили одно и то же: надо быть охуенно креативным и действовать на грани фола. На деле все было наоборот: они предпочитали штампы и проверенные ходы. Например, самой нестандартной продукцией оказался «черный» спецвыпуск газеты (орган издания – несуществующий «Комитет за правду!»), посвященной ХХХ - одному из конкурентов Истерички. Было использовано ноу-хау нашей группы под условным названием «Женя Кукин мог бы жить».

Спецвыпуск рассказывал о том, как к ХХХу, бывшему тогда директором крупного предприятия, обратились родители Жени Кукина: «Женечка сильно заболел. Нужна была операция, а денег у нас не было. Мы попросили у ХХХа». Тот, естественно, обещал помочь, но вскоре забыл об этом – и мальчика вынесли вперед ногами из убогой хатки. Слезливый текст иллюстрировался трогательным портретом «умершего». Если вы вывешиваете в интернете фотографии своих детей, то знайте, завтра они могут превратиться «Женечек Кукиных».

Ах, да. Эти выборы связываются для меня с одним из самых тяжелых периодов в жизни. Вот миру говорят, что человек несчастно любил, а на тех трех сайтах, где я стал чуть позже публиковаться под разными никами, клеймят просто и сурово: «пиздострадалец». Наверное, и поделом.

Вы обзовете афтара мудаком, а я скажу, что такое для меня несчастная любовь (слова-то какие). Это просто когда не досчитываешься в организме пары грудных чакр. Что хуже всего дается без грудных чакр, так это пить водку: она не согревает нутро поэтапно, а сразу уходит в желудок, где вытворяет всякие хамства и только потом бьет в голову. Просыпаясь в течение полугода по утрам с пустотой в области солнечного сплетения, я приходил к одной и той же печальной мысли: ПИЗДОСТРАДАЛЕЦ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПОЛИТТЕХНОЛОГОМ! © Ибо, если у тебя есть чем страдать, пусть даже по такому ложному поводу, это не даст тебе разгуляться на ниве политтехнологий.

Я крепко подружился с одним политтехнологом. Мы вместе бомбили ночные клубы Города, унося из них под утро шум в ушах и прокуренную одежду на себе. Перед входом в заведение он всегда предупреждал: «Просекос, ты особенно не размахивайся, у меня всего сотня». «Не ссы, на сотню баков я выебу полгорода». Но как раз кого-либо выебать редко получалось, поэтому перед отправкой домой мы еще заезжали на такси на окружную, где играли в веселых кроликов. Девки склонялись над нами и по сигналу начинали работать. Выигрывал тот, кто кончал первым. Забава также называлась «минетные гонки на выживание», но это не давало облегчения пиздострадальцу.

Часов в одиннадцать утра мы приходили в офис к Истеричке (раньше это сделать было просто невозможно), и он начинал кричать:
- Леня, еб твою мать!!! Я тебе во сколько сказал прийти!!! Ебать! Мне только одному это надо!!! Да идите вы все на хуй!!! Доите-доите меня все, как корову!!!

Однажды придурок орал полтора часа, но моему другу полагалось терпеть, ведь его продал Истеричке начальник. Сперва Леня, как говорится, подсаживал, кандидата на себя, а когда стало известно, что партия платить за технологов не собирается, политтехнологический начальник пригрозил увезти Леню, и тогда Истеричка раскололся: сам заплатил деньги, тысяч двадцать-тридцать, как мы предполагали. Напрасно.

А я придумал ролик для ПАРТИИ.

Представьте. Один за другим выходят: председатель Политсовета, за ним -- глава парламентской фракции, потом – руководитель молодежного крыла. Все трое – солидные, хорошо одетые мены. Каждый из них поправляет на шее галстук правой рукой. При этом видно, что у всех у них на безымянном пальце по обручальному кольцу.
Голос за кадром: «Все только обещают. А мы – женимся!!!» Далее следует название ПАРТИИ.

В то время я побывал в Москве, где увидел такое количество хачей, что у меня возникла идея сделать антилужковскую листовку такого содержания.

"Нидавно я получил рюское гражданство. Теперь могу голосовать за Лушкова. А чо, нормальный мужык. И мой брат Муса, который наркотиками на Черкизовском таргует, так говорит, и Мага, он оружие всем нашим паставляет. И Казбег, который валюту талкаит, -- все за Лушка. Хароший мужик. Кавказ за Лушкова! Афициальна! А ище у него есть кепка. Ха-ха-ха".

Чуть позже я отправил по электронной почте текст этой листовки в Движение против нелегальной иммиграции. А недавно мне сказали, что видели подобную листовку на элекциях в Москве.

Однако большинство моих креативов не находило реализации. Однажды мне приснилось, будто я ебу свою начальницу, весьма симпатичную особу, жену еще одного главного начальника. В офис я пришел убитый: ничего хорошего сон не предвещал. И правда, весь день надо мной издевалась сука с интеллектом радиодиджея и надменностью сисадмина. Эта дура, которая спрашивала у меня, на Украине ли находится Харьков и что такое Ханука, не доверяла мне разработку идеологем и написание буклетов, но и сама писать боялась, так как не знала, что именно нужно. Разговаривала она со мной, как с дебилом. Речь шла об онкологе:

- Вот скажи, тебе было бы интересно узнать, что он честный.
- Ничуть.
- А вот большинству людей интересно.
- Надо же.
- Давай напишем: он честный. А почему он честный? Потому что ему доверяют люди. Можно поместить небольшое интервью от имени его шофера, в котором тот похвалит Силаева. Людям ведь это интересно знать.
- Да они до этого даже не дочитают. Давай лучше от имени шофера замочим к ебеней матери онколога.
- ???
- А вот так. Он скажет: «Я шесть раз хотел уволиться. Потому что уже не могу приезжать к нему ежедневно к шести и уезжать в двенадцать. Силаев работает на благо всех и каждого по восемнадцать часов в сутки, а я-то здесь при чем?»
И вообще Силаев – личность планетарного масштаба, стоящая на пороге изобретения универсального лекарства от злокачественных опухолей. Еще немного, и рак перестанет убивать людей, мы будем лечить его, как грипп, в худшем случае, как ангину! Силаев - великий ученый, мистик и алхимик, он медитировал в своей лаборатории над созданием уникальной вакцины - настоящей живой воды, которая скоро омоет всех нас. Еще чуть-чуть, и человечество начнет смеяться от слова «онкология».
И вообще, Силаев в тебе и во мне. Это Космос и Земля, молчание исихастов и крик радости ребенка!
Но как плохо онкологу Силаеву без депутатского мандата! Боже, как ему плохо! А как плохо нам всем. Рак охватывает своими клешнями здоровые клетки общества, пятится по стране во все стороны! И тот, кто проголосует против Силаева, пусть пеняет на себя, если он или кто-то из его близких будет поражен этим недугом. Все предупреждены. Время пошло. Силаев строг, но справедлив… Кто здесь?..

А однажды мне доверили партийное задание -- отвезти на поезде в другой город четырнадцать тысяч долларов. Эти деньги они должны были перечислить на счет телеканала, крутившего рекламу их кандидата из региона. Зачем это надо было делать – не пойму, ведь телеканал и так принадлежал партии. В партийном офисе меня встретил человек, который называл меня раз семь разными именами, после чего отсчитал бабки, за которые даже не заставляли расписываться, и я поехал… Кто-то что-то спросил? Конечно, хотелось. Вот так: раз – и меня нет. Вместе с деньгами. Но я все же решил не бежать из-за такой суммы, а подождать более крупной удачи.

Кстати, с деньгами меня кинули, причем с использованием классической схемы: предлагал мне работу один, нанимал другой, бабки платил третий. Но, конечно, не те, что были заявлены первым. Главное было получить заработанное за день до голосования. Иначе с боем двенадцати часов карета превращается в тыкву, а все прежние обещания аннулируются.

В тот же день, когда я получил деньги, мне пришлось попрощаться в аэропорту с политтехнологами, считавшими свою миссию законченной.

- Ну, пока. Мы еще придем. Обязательно!
- Давайте. У нас еще есть где погадить. Счастливо!
- А ты запомнил. С тебя две листовки: черная и белая. Усвоил? Одна агитирует за Силаева, другая – мочит конкурента. Придумаешь сам.
- ОК!
Утром в день выборов Город просыпался неохотно: было воскресенье. Но бойцы предвыборного фронта не спали. Меня ждала «пехота» - два десятка студентов, готовых выполнять самую черновую работу. Шестьдесят тысяч листовок – по тридцать «белых», столько же «черных», они распространят в подъездах буквально за час: механизм разброса отработан идеально. Я дремал на стопках бумаги, которые вез старенький микроавтобус из загородной типографии.

«Черная» листовка должна была выразить настроение сторонников врача. В левой части красовался потрет онколога Силаева, справа – его конкурента предпринимателя Курехина.
Доктор решителен, бизнесмен жалок. Между ними – подпись крупными буквами:

ОНКОЛОГ СИЛАЕВ, СДЕЛАЙ ЕГО РАКОМ!!!
Твои избиратели.

«Белая» листовка подчеркивала решительность и твердость нашего клиента. Она изображала хирурга Силаева с отрезанной ногой в одной руке, в другой он держал огромный нож, больше похожий на пилу. С инструмента стекала кровь.
Внизу была подпись:

ХИРУРГ СИЛАЕВ. СКАЗАЛ – КАК ОТРЕЗАЛ.

Город просыпался неохотно.