Южанин : Шелест листьев

Ночь. Лунная ночь в старом городском саду. Шорох листьев старых деревьев и слабый свет фонарей. Поздняя южная ночь. Уставший от дневной жары город, наконец-то заснул коротким летним сном. Старые дома улыбались во сне ласковому ветру с моря. Морские волны лениво и сонно накатывались на прибрежный песок. Тишина, прятавшаяся от дневной суеты на чердаках домов, вернулась на городские улицы.



В темном углу городского парка, подальше от милицейских патрулей, на скамейке сидел мужчина. Бывший сержант отдельной бригады спецназа, кавалер ордена «За личное мужество», бывший пулемётчик. Бывший, но разве он бывший? Он так и не вернулся с той проклятой войны. Падающие с неба звёзды напоминали ему вспышки гаснущих трассеров, в шорохе листьев он слышал крадущиеся шаги врага. Его рука все время искала ПК. Вместо прохладной стали ствола, ставшего родным пулемёта, рука нащупала скользкое стекло бутылки водки. Глоток, еще глоток…
Обманчивое тепло алкоголя бежало по усталому телу. Мир кружился вокруг воспалённых висков. И тогда приходили они. Парни из его взвода, ребята, оставшиеся навсегда в тех проклятых горах.



Андрюха из Рязани. С ним вместе на дне, превратившегося в месиво из грязи, окопа так хорошо мечталось о далёких странах и прекрасных женщинах этих стран. Андрюху накрыло миномётным обстрелом. Потом он нашел в красно-черном сугробе Андрюхин нательный крестик. Теперь он с ним всегда.
Максим, снайпер из Питера. Всегда молчаливый и настороженный. Но верный и надёжный, как его СВД. Он рассказывал про белые ночи и красоту Питера… Тогда сержант поклялся приехать в Питер к Максиму. Не к кому теперь ехать. Уставший русский снайпер Максим Незлобин не заметил блеснувшего на чердаке оптического прицела чухонской сучки. Её нашли позже… Его до сих пор передергивает от того, что они с ней сделали. Но Макса уже не вернешь…
Толик из Донецка, города стоящего на границе с Украиной. Сержант его звал земляком. Жили в трехстах километрах друг от друга. Он бывал в родном городе Толика. Тот так любил слушать анекдоты. Как закатывался он от смеха, хлопая себя по тяжелому «бронику». Не спас бронежилет — от фугаса на обочине горной дороги. А сержант так и не съездил в Донецк на могилу друга. Так и не съездил…


Ребята садились рядом с ним на скамейку. Такие, какими сержант их запомнил навсегда. Молодые и сильные. Живые. Он рассказывал им о своей жизни. О бездушии чиновников и страхе пустой квартиры. О красивых девчонках на улицах, и ценах на пиво. Он рассказывал им всё. Парни, молча, курили и кивали головами. Но ночь и водка в крови – это не навсегда. Светало и ребята уходили сквозь ветви деревьев, куда-то за горизонт. И Толик, обернувшись с улыбкой, говорил ему: – «Не журись, земеля! Всё будет нормалёк!». Подмигнув, он таял в предрассветной дымке.
И тогда сержант бился в отчаянии головой о скамейку городского парка. Он так хотел вместе с ними. Но ребята бросали его одного в этом бескрайнем и бездушном мире. Снова день, снова поиски денег на новую бутылку водки, что бы опять ночью встретить парней…



Эта ночь была какой-то странной. Звёзды с неба падали особенно часто. В шорохе листьев слышались голоса. Он потянулся к открытой бутылке, что бы встретить друзей. Но его рука нащупала пустоту. На скамейке сидела серая кошка, разлитая бутылка валялась рядом на гаревой дорожке парка. Застонав от отчаяния, он протянул дрожащие руки, что бы удавить проклятую тварь…
Шорох листьев превратился в гневные голоса. Глаза кошки полыхнули недобрым огнём. Прямо в дорожку парка ударила, разрывом гаубичного снаряда, упавшая звезда. Ошеломлённый и сразу протрезвевший он открыл глаза. Рядом сидела женщина в сером костюме и кошачьими глазами на прекрасном лице. Она презрительно смотрела на его испитое лицо…


– Русский солдат. Сержант спецназа… Жалкое, спившееся существо. Где тот русский парень, который своим пулемётом, прикрывал отход взвода? И с последней гранатой, сохраненной для себя, сумевший выйти к своим? Где он? Очнись, солдат! Ты думаешь, твоим друзьям приятно видеть тебя такого? Вместо лучшего пулемётчика отдельной бригады – алкаша, с трясущимися руками? Нет, сержант. Пора вернуться с войны. Ради них, и ради себя.


– Пшла на хуй, шалава! – он попытался замахнуться для удара. Но руки не слушались его.

– Никуда я одна не пойду, а вот с тобой… С тобой вместе мы пойдем. Сегодня особенная ночь. Шелест листьев старых деревьев твоего города призвал меня помочь вернуться тебе с войны. И ты вернешься. Я тебе обещаю. Ты заслужил мир. И парни за тебя очень просили. Хорошие они ребята. Настоящие друзья. Они помнят тебя и помогают тебе. Они попросили помочь и я пришла. Пришла вернуть тебя миру. Помочь обрести тебе то, что ты потерял. От чего отказался… Помнишь, как вернулся домой? Забыл. Ты прошел мимо окон, где тебя ждала твоя любовь. Твоё спасение. Прошел мимо, в магазин за водкой, а она рванула босиком по грязной лестнице, что бы догнать тебя. Но ты уже скрылся за поворотом. Она искала тебя по дешевым забегаловкам и вокзалам, она сидела на ступеньках у твоей квартиры часами. Но тебя не было. Ты пил, просыпался на лавочках и снова пил. Она выплакала глаза и постарела от горя. Но тебя не было. Она устала ловить твой призрак на улицах. И небо дало ей новую любовь. Доброго мужа и хороших детей. А ты продолжал пить.


Ты не поставил свечку в церкви в память твоих друзей. Не побывал в их городах. Тебе было некогда – ты пил. Ты сломался. И, честно говоря, я предоставила бы тебе сдохнуть от этой водки. Но за тебя просили твои друзья, просил твой город, просили старые деревья в парке, помнящие тебя еще добрым и послушным мальчиком. Поэтому я здесь. Вставай, сержант.


Пойдем со мной. Там, на скамейке набережной, сидит твой последний шанс. Девушка с грустными глазами. Девушка, созданная, что бы любить и понимать. Чьё-то злое и бездушное сердце прошлось грязными ботинками по её душе. Но сегодня особенная ночь. Вы встретитесь. Шелест листьев деревьев и добрый ветер подскажут вам нужные слова. Свет падающих звёзд осветит ваши добрые глаза. Она заслужила любовь, твою любовь, сержант. И когда ты возьмёшь её тонкую нежную руку – ты окончательно вернёшься с войны, солдат. И твои друзья, наконец- то, смогут уйти в давно заслуженный ими покой и уют вечного неба. Ради них, ради неё, ради себя – ты пойдешь вслед за мной к морю. Поднимайся, солдат…



Он поднялся со скамейки. Женщина протягивала ему руку. В пляшущих тенях листьев деревьев стояли его друзья. Они улыбались ему. Шелест листьев донес до его ушей голос Толика: – «Я же тебе говорил. Всё у тебя теперь будет хорошо, земеля». Сержант пошел за женщиной по каменной лестнице к ночному морю.


Там на скамейке сидела девушка в легком светлом платье. Ласковый ветер играл её длинными русыми волосами. Она смотрела на падающие в море звезды. Услышав его шаги, она медленно повернула голову. И увидев её взгляд, пронзительно нежный и такой одинокий, он понял, что наконец-то вернулся с войны. Вернулся домой…



Сидящая в тени кустов серая кошка фыркнула, глядя на встретившиеся души. Но пока не кончилась ночь, пока падали звезды в открытые души – некогда было расслабиться. Кошка устало потянулась и растворилась, в колышущихся тенях, искать очередную, кричащую о помощи, душу….