Феля : ТЕБЯ(мысли юного индейца навахо в сумерках зарождающегося осознания)

Я вижу тебя в чистоте и прозрачности ослепительно белого света. Чуть улыбаясь, ты отводишь прядь своих волшебных волос, и меня пронзает теплом от блеска твоих красивых и нежных глаз. Глубоко вздыхаешь (я понимаю, этот вздох от несбыточности твоих потаенных желаний, которые ты мне никогда не доверишь), опускаешь глаза… Потом снова смотришь на меня, протягиваешь руку к моей голове, слегка пушишь мои непослушные волосы. Чуть приоткрыв рот (но тут же прикусив зубами губу), ты хочешь сказать что-то, но понимаешь, что лучше мне об этом не говорить. Еще раз глубоко вздохнув, ты льнешь ко мне, обвиваешь мою шею руками, и медленно проводишь язычком за моим ухом. Я тоже тебя обнимаю и целую в прохладный лоб, задыхаясь в аромате благоухающих волос.
Я слышу тебя сквозь полудрему прозрачно-прекрасного сна. Мне неважно, о чем ты говоришь (что может быть важного в этот робкий предутренний час, кроме нас с тобой?), но я таю от звучания твоего голоса. Теперь ты уже что-то шепчешь, потом замолкаешь, и я понимаю, что ты спишь. Тишину белесого рассвета нарушает только твое спокойное (и такое по-детски непосредственное) дыхание. Я же не сплю, вспоминаю обо всем и чему-то улыбаюсь.
Я вижу нас в рассвете нового, рождающегося мира. Пока мы еще не знаем, что это будет за мир. Будет ли он полон зла и насилия, как это было вчера; или, наоборот, будет пронизан добром и истиной вечной любви. Будет ли это сказка вечных гор Тибета; или это будет жестокий тупик урбанистического Запада. А, возможно, в новом мире не будет ничего, кроме нас с тобой, дремлющих в дымке рождающегося, нового мира. Все это неважно.
Спи, любимая Майя, и ни о чем не беспокойся.
Я буду рядом всегда.