Урусхан : Текинская повесть. Часть 4. Продолжение.

Ораз-хан и Хаджиев стояли у причала и молча смотрели вдаль. В одной руке Ораз-хан сжимал свёрнутое жёлтое знамя Текинского полка, другой гладил своего коня.
- Знаешь, хан, — нарушил он молчание. – Ведь мне довелось видеть самого Скобелева.
- Правда? – удивился Хаджиев. — Вы никогда об этом не рассказывали, сердар.
- Да, всё времени не было. Я прекрасно помню тот день, хотя мне было всего 10 лет. Скобелев что-то говорил нашим сердарам, а я шёпотом спросил отца: отец, этот урус наш враг? Отец покачал головой и ответил: нет, сынок этот урус больше нам не враг, война закончилась, он великий воин и наш друг. А ещё я помню август 1914, как нас провожали на фронт, оркестр играл «Прощание славянки», «Боже, Царя храни»… И вот, теперь, хан у нас всё это отняли, отняли всё! – отчаянно вскричал Ораз-хан.
- Мы проиграли, сердар, с этим надо смириться, — печально промолвил Хаджиев.
- Нет, — покачал головой сердар. – Я не могу с этим смириться, возьми знамя нашего полка, хан, и пусть оно всегда будет с тобой.
Хаджиев принял знамя и растерянно смотрел на Ораз-хана.
- А вы? — прошептал он.
- А я, хан, я не могу всё это бросить, я сердар, это моя земля!
- Возьмите себя в руки, сохраняйте спокойствие!
- Я полностью спокоен, — улыбнулся сердар и вдруг резво вскочил на белого ахалтекинца. – Я спокоен, хан! – крикнул он.
- Опомнитесь, сердар, — в отчаянии воскликнул Хаджиев, но было поздно. Красавец — ахалтекинец уже понёс своего хозяина туда, откуда наступала Красная Армия.
Ораз-хан вынул из ножен кривую саблю, грянул выстрел, сердар, раскинув руки, рухнул в каракумский песок и закрыл глаза. Он снова был маленьким мальчиком, лежащим в юрте, видел диковинные высокие башни неизвестного города, большого человека с роскошной бородой, белую женщину в красивом платье, кровавую битву.… И испуганную маленькую девочку…

***
- Что ж, товарищ Каушутов, я с большим интересом прочитала вашу пьесу, можете считать, что согласие Наркомпроса на её постановку у вас в кармане, во всяком случае, я буду на этом настаивать.
- Большое спасибо, Ольга Михайловна, большое спасибо, — засиял Каушутов.
- Правда… — замялась Текинская. – Мне кажется, что главный герой, как его…
- Ораз Сердар.
- Да, Ораз Сердар, получился у вас какой-то уж больно кровожадный.
- Каким же он должен быть, Ольга Михайловна? – удивился Каушутов. — Махровый контрреволюционер, белогвардеец…
- Да, я понимаю.
- А вы знали Ораз Сердара лично?
- Ну, что вы товарищ Каушутов, откуда же мне его знать? Это так к слову. Скажите, при работе над пьесой вы ведь знакомились с документами, он действительно, погиб?
- Честно говоря, Ольга Михайловна достоверных сведений о его гибели я нигде не нашёл. Ораз Сердар исчез. Может, вправду погиб, а может, живёт где-нибудь в Париже, точит зуб на Советскую власть.
- То есть полной уверенности в том, что он погиб нет? Его смерть это художественный вымысел?
- Вы правы, художественный вымысел. А вам не понравилась сцена его смерти?
- Что вы? Сцена его гибели мне понравилась. Просто, любопытно, всё же эти события проходили у нас, а не где-то ещё. Скажите, а о его жизни до гражданской войны вам что-нибудь неизвестно?
- Нет. Моя пьеса называется «Закаспийский фронт». А что было до этого, если покопаться, то можно, наверное, написать повесть или роман, я всего лишь драматург.
- Не всего лишь драматург, вы написали первую советскую туркменскую пьесу это большое достижение.
- Спасибо, товарищ Текинская, — вновь засиял Каушутов.
- Ну, а повесть или роман, – задумалась Текинская. — Может, кто-нибудь когда-нибудь и напишет.

Конец повести.