Трахлдвери Свинн™ (Штурман и Арлекин) : Нож в голове

Дорогой Стивен Сигал, в раскрытое окно ворвался ветер, и я очнулся. Было зябко, слегка пахло сиренью и ночным дождём. Его капли сохранились ещё в трещинах рассохшегося подоконника, накрывая сверху крошки хлеба, которые я набросал воробьям в обед. Тихо тикали в углу старинные совковые часы, при каждом движении стрелок сбрасывая с себя кусочки сала истёкших минут. Хотелось есть и пить. Вставать было лень. Я нащупал под кроватью банку сгущёнки, из-под подушки достал открывалку и… вышел с рюкзаком в руках под открытое небо. Приятная сытость отдавалась в голове и перетекала в член. Пора было поискать себе пару и заняться прочими насущными делами.
– Привет, ещё не родила! – она отпихнула меня и прошла дальше, вся такая милая и чертовски привлекательная в своём новом, красной резины, пальто.
– Вот это цаца! – я слегка охренел от такой вольготности, которая прямо сочилась метафизическими смыслами с её слегка припухлых губ. Бля, сосётся с кем ни попадя, а мне не нравятся пухлые, мне тонкие и накрашенные чёрной помадой нравятся, если чё! Дальше похер было лезть с расспросами, и я отвлёкся на краски стремительно меняющегося неба.
Желаешь
Отведать
Потусторонних
Алкалоидов? –
возник вдруг в голове очень соблазнительный в своей форме вопрос.
– Блин, так это жопа какая-то получается! – мои челюсти щёлкнули и раздавили пространство, как орешек – с трудом, но раздавили.
Когда я устал смотреть на дружное стаккато лоскутов эктодермы, что-то в моих негасимых импульсах перемкнуло: пространство наполнилось петлями из мяса, которые извивались и вибрировали, как психоделический осьминог африканской радуги на закате душных дней, пока полнолуние в перигее и аккреция снежным комом рулеточного шарика наяривает спиральный геликоид вселенского пракрити. Точка.
Иными словами, Пиздец зацепил меня клыком.
Я встал, подошёл к стене, упёрся дырой зрачка в клон стилизованной розочки на обоях – всмотрелся в изящные дуги сгеометрированных лепестков, взглядом оглаживая трескучую нежность промышленного дизайна. Я думал об этом четыре часа, пока не осознал, что сгусток слюны, набухшей с подбородка, остыл и сделался суховато-грязным, как мёртвая паутина. Я не дышал, а только умилялся чертятам с обритыми наголо носами, что плясали и цокали на изнанке слизистой оболочки моего промасленного глаза.
– Эй, детка, – у меня взорвалось внутреннее ухо, и растопыренные клешни слухоловки явили мне благоухающую пионами Пизду Жизни.
– Эй, – в ответ раскрылась Пизда.
Я ухмыльнулся и возлюбил тот клей, коим стянуло, словно сапогом, словно корсетом тонкожалых ос, злобно хохочущий из моих уст скелет, что суть есть пластина вселенной и пьёт молочно-белый гранул пустоты.
– Что ж, кобурнём знакомством с Точкой Точек, – кто-то буркнул, – будем живы – не помрём.
Заклинание проткнуло мне пуповину и призрачной, не нервно-синаптической болью протянуло по жопе розгой.
Первый вдох мне очень понравился. Он совместил в себе боль от удушья и острое облегчение после.
После помню лишь старую, потёртую детскую коляску и едкий запах чего-то ужасного. «Боже, – подумал я тогда, – меняю стакан травы на обратный билет с Венеры! Куда я попал?» При этом я хватался своими цепкими детскими пальчиками за дырки, которые иногда нависали надо мной, и постоянно выпадал из чьих-то не очень крепких объятий. А скоро меня вообще перестали трогать. Я ползал сам по себе, иногда получая пинки в самые разные участки тела. Так я закалялся и становился сильней.
Трэки свелись, как инь и ян. Я помотал головой и огляделся. Неподалёку виднелся пивной ларёк. Я пошёл в противоположную от него сторону и наткнулся на маки. Или на мак. Теперь это уже не имеет такого важного значения (см. гиперссылку на моё состояние в момент важного значения: гиперссылка).
Слишком глубоко завяз в этой хуйне. У меня больше нет будущего, пока я вот тут проваливаюсь со дна на субдно и так далее. Какая же, чёрт возьми, долгая секунда – в раскрытое окно ворвался ветер, и я очнулся. Мои глаза выцвели, а уголки губ напряглись, словно испуганный женским мизинцем сфинктер – за эту бесконечную секунду.
И тут я запел. Точнее, запело моё тело, в унисон издав все звуки, на которые способно. Первобытный битбокс-ноиз Адама Кадмона, что пердит губами подобно простодушному гиббону и излишне увлекается ритмизацией звука «хахатум-бабах!», который извлекает, оттягивая и отпуская исполинские и гуттаперчевые гениталии. Древнейшая музыка на земле.
Я обернулся к даме сердца на этот вечер. Девочка хотела потрахаться и решила простить мне мою уторчанность и вялую, почти оскорбительную эрекцию.
– Я хочу тебя, – протянул к девице крючки, пристально-прозрачная вода, стекающая с её губ слюда, я не могу сказать ей нет, она не может сказать мне да. Она знает, что будет изнасилована, я знаю, что даже не смогу войти: полумягкая драпировка бескрайней плоти размажется по испуганно-сухим половым губам. Желеобразным мясным йогуртом. Некоторые торчки обходятся этим позорным петтингом долгие годы. Нет, я не стану одним из этих бивней – я бросаю требовательный взгляд на обойную розу. Член отмирает окончательно, и я вдруг с удивлением осознаю себя в абсолютном настоящем, и заношу ногу над её вагиной. Меандры её вывихнутых в бёдрах ног обвивают меня, словно пряди в косе. «ЧВАК!» – и я насадился на неё, как рог на роженицу. Точка.
Дорогой Стивен Сигал, после того, как ты с родителями уехал в Японию, мы всем 9 «Б», мужская его составляющая, записались на курсы психической самообороны к нашему учителю биологии Джойнт Пивораки Курвоеду (так его называла между собой женская составляющая 9 «Б», которую Джойнт Пивораки Курвоед по каким-то причинам не стал записывать на курсы психической самообороны). Мы тут вообще не при делах… Во всё виноват Томми Ли Джонс – когда ты, Стивен Сигал, протыкаешь ему череп кухонным ножом в конце фильма «Захват» – о, эта концепция ножа в голове! Гиперссылка гиперссылка, чудо-остров чудо-остров. Если у Ленина была просто ссылка, то у нас – вспышка в мозгу. Мы хотим выразит благодарность за поддержку в написании этого письма, особенно самой одупляющей его фазы, киножурналу «Ералаш» – у этих чуваков, создателей «Ералаша», всегда на кармане хороший кус гаша...

После первой психотренировки я дал своим ученикам задание написать рефлексирующее сочинение о том, что с ними происходило во время урока. И да – меня действительно зовут так эти курвы из 9 «Б», и я действительно люблю пиво, раков, хороший джойнт и плохие фильмы с Томми Ли Джонсом, где его всегда убивают. Три с минусом.