the end : Карма

Только что на меня плюнули, а потом моим же носом двинули в зад тому ублюдку, который плюнул. У меня на самом деле тяжелая и безрадостная жизнь. Я неудачник, и этим все сказано. Я родился не в именитой прославленной семье, а под 682-ым кустом справа от трассы Урюпинск – Малые Петушки. Мордой не вышел. Жопой, правда, тоже не очень. Мотался по грязным базам и общим вагонам, но в Москву-таки попал. Поначалу тешил себя призрачными надеждами, типа, а вдруг, ну бывает же всякое, у кого-то и получается. Но потом иллюзии рассеялись. Я понял, что с такой биографией мной даже гипотетически не смог бы заинтересоваться красивый и богатый человек. Мой – великовозрастный отморозок, который ковыряет в носу, неделю не меняет носки и плюет на таких как я. Правда, когда на меня плюют – не любит, его это оскорбляет. А дома ему на меня насрать. В комнату мне нельзя. Даже в ванну нельзя. Правильно, в угол меня, чтобы те шалавы, что к нему приходят, не увидели, какой я грязный урод. Да еще чтобы не вонял. Признаться, есть такой грех за мной. Только разве я в этом виноват? В комнате я бываю только когда мой бухой в жопу домой приволакивается. Помню, как-то раз я даже в постели спал. Постель, правда, тоже грязная и вонючая, но по сравнению со мной – очень даже ничего, только таким как я в ней и место, да еще таким, как мой ублюдок.
А вчера в лифте я видел ее. В тот момент жалел только о двух вещах: почему наш дом не небоскреб, чтобы в лифте ехать, ехать и ехать, а еще о том, что от меня так воняет. Не хотелось ее смущать. Она была такая стройная, высокая, рыженькая. И носик такой, вздернутый слегка. Может, и длинноват малость, но говорят, это сейчас в моде и ее совсем не портит. Я попробовал улыбнуться. Никогда этого раньше не делал. Но лифт остановился, и она вышла, надо признать, достаточно торопливо. Моему ублюдку моя улыбка не понравилась, впрочем, она на самом деле получилась не очень обаятельной. Мне сильно двинули снизу, а потом он просто «забил мне грызло». Гвоздем. И я понял, что скоро, совсем скоро я сдохну. Может, тогда мне повезет. Ведь и она когда-нибудь сдохнет, и, кто знает, может мы будем лежать рядом на огромной куче мусора, я – дешевый ботинок, и она – дорогой модельный сапог.