death_catt : Покажи мне любовь.

Сидели мы в маленьком дворике прохладным весенним вечерком. Сидели втроем: я, Ленка и парень ленкин, Серегой тоже звать. Леночка щебетала что-то забавное о своей учебе в медицинском училище, мы с Серегой тянули пивчагу и щурились на заходящее солнце. Она просто чудо, маленькая, чуть полноватая блондиночка, глаза очень добрые и все время в хорошем настроении, женственна на сто процентов, до мозга костей. Только вот одна заебка у нее есть, прямо следующая из стопроцентной женственности: очень уж ей хочется поскорее семью завести. Меня от этих заебок прямо-таки воротит, а Серега вроде ничего, терпит. Это не любовь по-моему, хотя что я понимаю? По-моему, это своеобразный страх перед обществом, типа, без самки (или самца, это уж кому как) я обществу нахуй не нужен.
Во дворике удивительно безлюдно, только на лавочке возле подъезда сидит бомжеватого вида алкоголик с какой-то стремной теткой, вроде тоже алкашкой. Бомж что-то тетке пиздит воодушевленно, потом встает и, шатаясь, напрвляется в нашу сторону. Останавливается ненадолго, стабилизирует положение, дежурно блюет, и подходит, наконец, к нам. Я, признаться, ожидал долгого и малоприятного разговора на тему того, какие мы, пиздюки, неправильные и пары советов о том, как нам в кратчайшие сроки правильными стать. Но хуй! Алко-мен, вежливо поклонившись, пьяненьким голоском излагает суть своего к нам дела:
- Молодые люди! Простите старика пьяного… - бомж закашлялся, готовясь, видимо, к очередному акту блювотоизвержения, - Не будет ли у вас обыкновенной шариковой ручки?
- Да, конечно, - я вообще всегда с удовольствием помогаю людям, - вот, пожалуйста!
- Ссс… спасибо. А не могли бы вы мне оказать одну услугу? Вот бумага… запишите пожалуйста…
Бумажка была мятая и, кажется, в чем-то испачканная, но хуле! Раз уж взялся помогать человеку, то иди по этой дорожке до конца. Я положил просаленную бумажку на колено и аккуратно, как мог, вывел продиктованный бомжем номер.
- Коля, – не без гордости продекламировал старик и, подождав, пока я закончу начертание его имени, поблагодарил меня за отзывчивость.
Бомж запихал бумажку в карман старенького пиджака, служившего, по видимому, также и одеялом и удалился к своей спутнице. Спутница, дама лет сорока пяти, в грязном черном платье, сияла невинной улыбкой Наташи Ростовой на первом балу. Серега ухмыльнулся:
- Ишь, ты, блядь, Казанова.
Ленка, впечатлившись увиденным, захотела мороженного. В магазине, помимо мороженного, ее внимание привлек автомат с игрушками, ну, знаете, кинешь монетку, а потом трехлаповым самоцентрующимся краном пытаешься достать понравившуюся игрушку. Аппарат разводной, кидалово для лохов, но Серега уже успел настолько поднатореть в этом деле, что без труда с пятой попытки достает все, что угодно. Когда мы вернулись к месту прежней дислокации, уже значительно стемнело, а в закутке под балконом первого этажа, где черножопые дети обыкновенно играют в магазин, наш старый знакомый бомж ебал свою бальзаковскую подругу. Вокруг этого священного действа, подобно древним жрецам, прыгали те самые детишки, выкрикивая что-то озорное и веселое на языке предков и закидывая любовничков мелкими камушками, палочками и другим магазинным инвентарем. Ленка с Серегой заржали, как угорелые, я тоже ржал и думал: «Вот она какая, Любовь!».