Практолог : Паранойя.

Что-то скрипнуло и вывело меня из состояния сна. Я попытался открыть глаза, но этого сделать мне не удалось. Во рту чувствовался привкус неизвестной химии и наводил он, почему-то, на нехорошие предчувствия. В левом виске монотонно стучала жилка, отдавая несильной болью. Отчаянная попытка открыть, наконец, глаза перенесла тупую и ноющую боль всё в том-же виске в разряд постоянной и назойливой. Веки с трудом разлепились и, отвыкшие от света глаза резанул яркий, невыносимо-назойливый свет. Закрыть глаза рукой от этого нестерпимого режущего света не удалось. В полном недоумении я обнаружил, что руки мои стянуты за спиной какими-то железными штуками. Наручники – подумал я, и сам удивился спокойствию, которое при этой мысли наполняло мою, начинающую страшно болеть голову. Попытки оглядеться по сторонам не дали ожидаемого эффекта. Вокруг было бесконечно темно и тихо. Возможность понять, где нахожусь и уж тем более по какому поводу, казалась нереальной. Единственное, что я смог для себя решить, так это то, что я жив и сижу в каком-то помещении на стуле со связанными за его спинкой руками. Ноги были свободны, но попытка сдвинуть стул с места, чтобы отползти от луча света, обостряющего головную боль, не принесла никакого результата.
Бля, прикручен к полу…, всё в лучших традициях жанра… – подумалось мне, но мысли эти, почему-то, так естественны и безмятежны, что потянули за собой унылые умственные размышления: «А, ведь я должен, вроде как бояться…, неизвестное место, наручники, стул, лампа в лицо, темень кругом… »
Только раздражающий свет лампы сильно мешал, беспокоил и давал повод и без того больной голове наращивать интенсивность болевых спазмов. От окружающей меня тьмы невозможно было определить размеров помещения и его форму. Тишину нарушал только звук нагнетаемого воздуха, исходящий, как мне показалось, из системы вентиляции.
Легкий скрип петель открывающейся где-то впереди меня двери и обрадовал и огорчил одновременно. Света не прибавилось, но по смачному клацанью замка, я понял, что дверь увесистая и сделана из метала. Обрадовало то, что сейчас найдутся ответы на множество вопросов, типа, что я тут делаю и где это «тут» вообще. Огорчало другое, моё незавидное положение сидящего на этом стуле со связанными руками не сулило, как мне показалось, никакого позитива.
Никак сейчас начнётся допрос с пристрастием – мелькнула и унеслась в неизвестном направлении шальная мысль - иначе, зачем меня сковывать наручниками.
Ну, здравствуй, дружок – услышал я спокойный, с намёком на сиплость голос, принадлежащий, как мне показалось, немолодому человеку. Голос этот исходил из того места, откуда безжалостно хлестал по глазам натужный электрический свет. Наверное, там был стол, за который и присел мой собеседник, немного задев лампу, от чего она стала выхватывать своим невообразимо-мерзким светом кусок неполированной древесины столешницы.
Почему это он меня на «Ты», точно мент, мы-же не знакомы, я даже лица его не вижу, а он сразу ТЫкает – подумалось мне, но вслух я сказал совсем другое.
Добрый … - я задумался какое-же сейчас время суток, толи ночь и поэтому так темно, толи день, но в этом бункере без окон ничего не разберёшь.
Ах, вот как значит – пропел всё тот-же голос.
Ну, хорошо, будем общаться официально, так сказать, на «Вы», а, про ментов забудьте, хотя Нам известно, как Вы их не любите – непринуждённо бросал в меня словами невидимка-собеседник.
Откуда он знает, о чём я подумал, я в слух-то ничего не говорил – пронеслась у меня в голове обжигающая холодом мысль, от которой мурашки побежали вдоль позвоночника, я не вымолвил ни слова.
Это всё элементарно, дражайший мой – резюмировал он мои мысли.
Я могу слышать мысли многих людей, что, в прочем, не так интересно, как кажется некоторым.
В этом нет никакой мистики, всё это лишь богатый опыт научно-технических знаний, накопленный нашими учёными за долгие годы. Да, наука и техника не стоит на месте – продолжал развёрнутый рассказ собеседник.
Уверяю Вас, что многие отдали-бы всё за возможности, которыми обладаем Мы. В этом нет ничего противоестественного, только лишнее подтверждение того, как жалок род человеческий, а уж отдельные его представители и вовсе мерзостны в своих мыслях и поступках…
А Вы кто?
И что это за Мы такие?
Какого хуя я здесь делаю?
Где я?
Зачем наручники?
Откуда Вы меня знаете так досконально?
Зачем мне все эти лекции о психическом нездоровье нации? – прорвало меня на вопросы, отчего я и сам немного охуел, т.к. мыслительный процесс проходил у меня в голове не так как обычно и я чувствовал это, но не мог понять почему.
Видимо, химии какой подсыпали, отсюда и привкус во рту, вот башка по-другому и работает – поймал я себя на мысли, но вслух не произнёс.
Вспомнил, что это ничего не меняет, т.к. мой оппонент всё уже услышал и узнал.
Да, с химией Вы совершенно правы.
Только вот учишь-учишь этих болванов-оперативников работать с медикаментами, а они обязательно всё перепутают или с дозой, или с компонентами. Вот и с Вами так, пришлось почти сутки ждать, пока очнётесь.
Ага, значит всё-таки менты, раз оперативники и прочая хуйня, охуеть, я здесь уже сутки или больше – варились в больной моей голове мысли.
Да какие менты, помилуйте, что Вы всё к ментам-то привязались, я прошу Вас, оставьте Вы свои бредовые идеи – ответил «свет лампы».
Ёбтвоюмать, а хуле ещё-то – только и подумалось мне.
Да, я совсем забыл представиться, извините, меня зовут Карл – неожиданно сказал голос из-за стола.
Очень приятно – ответил я с нескрываемой злобой.
Меня не зовут, я сам обычно прихожу – я оголил зубы в улыбке идиота.
Слева от меня что-то шелохнулось и, несильный удар в челюсть вспыхнул в моих глазах миллионами искр. Улыбка погасла. От неожиданности я чуть не упал со стула, этого не произошло потому, что последний был прикручен к полу. Я понял, что в комнате есть ещё кто-то, а может и много кого ещё есть и стал вертеть головой в бессмысленной попытке что-то рассмотреть вокруг себя. Рубашка на груди стала тёплой, опустив глаза, я обнаружил, что это бурая густая жидкость капает вниз, отдавая остатки тепла. Сладковатый привкус во рту примешался к уже привычному вкусу химии, глотать всё это не хотелось, я сплюнул на пол.
Василий, ну что ты как маленький – произнес голос из-за стола.
Надо быть терпимее с этим контингентом – назидательно звучала трель невидимки.
Нихуя бить не умеет, сука, как пидор дерётся, к тому-же и ссыт, иначе, зачем руки сковали – подумал я.
Вы не правы – прервал мои мысли уже начинавший надоедать собеседник.
Вася у нас большой спец по части бития, можно сказать профессионал – убеждал меня «сиплый».
Он может убить Вас одним поставленным ударом, просто перед ним не стоит такой задачи.
К тому-же, Василий недавно у нас работает и не научился ещё себя сдерживать в некоторых случаях.
Я счастлив – издевательски процедил я сквозь зубы и тут-же получил неслабый подзатыльник, от которого чуть не прикусил язык.
И зря Вы так, многие были-бы счастливы оказаться на Вашем месте – скрипел «из-за стола».
И что за счастье мне привалило? – вслух поинтересовался я.
Вы выбраны среди доброй тысячи претендентов.
Претендентов на что, на получение пиздюдей от Вашего Василия – не унимался я в тупой злобе, рискуя получить от вышеозначенного Васи очередной удар.
Да нет, что Вы, претендента на некую, скажем так, работёнку – почти пропел Карл.
Перед Вами откроются безграничные перспективы, как в материальном, так и в моральном плане, а, равно как и во всех остальных – заключил он.
Да, счастье порочно, у него два порока, его слишком жаль терять…, и, за него надо платить, иногда слишком большую цену, да и в чём оно, счастье… – подумалось мне.
Да Вы философ, как я посмотрю, ну, это и к лучшему – отреагировал на это мой оппонент.
Что-же Вы хотите от меня? – наконец произнёс я хоть сколь-нибудь логичную фразу.
А вот это уже другой вопрос.
Мы хотим привлечь Вас для работы, довольно пикантной, для коей у Вас есть все данные, судя по нашим заключениям.
Работа эта будет оплачиваться, и оплачиваться хорошо.
Вы купите себе какой-нибудь «пожиратель автобанов», вы-же любите скоростные машины и быструю езду.
Достроите, наконец, свой дом. Переезд в столицу, также входит в перспективы нашего сотрудничества, если вы зарекомендуете себя ценным сотрудником. Но, пока, Вы нам нужны на месте, так сказать на передовой провинциальных фронтов. Москва и Питер у нас уже имеют отлаженную сеть, теперь пришло время внедряться в провинцию. Там тоже начали появляться разного рода люди с плохими головами или вовсе без оных.
Откуда Вы так информированы обо мне в частности и о моей жизни в целом – нелогично спросил я, хотя давно должен был понять, что нахожусь на беседе в какой-то загадочной и, практически, всемогущей организации.

(Продолжение следует)