Илья Волгов : `Смотрящие

Квартира на Бэйкер-Стрит медленно наполнялась вязкой полумглой через окна, завешанные плотными коричневыми шторами, нижние бахромчатые края которых безжизненно лежали на подоконнике, как потёртая скинутая змеиная кожа. Скрипка изящным трупом валялась под ногами человека в кресле-качалке с дымящейся сигаретой между жёлтыми пальцами. Сладкий вкус опия оседал на лбу сыщика каплями пота, наполняя взгляд шумом. Последнее дело кончилось для сэра Лэйла моргом, куда Уотсон отправился на вскрытие. Теперь, в тиши и одиночестве, после сигареты, картинка дела ясно сложилась в одно целое. Вяло покачиваясь, человек считал пылинки на раме раннего творения Джона Констебла, и примерно на одной тысяче семидесяти двух он вдруг понял, что на нём лежит взор неизвестного, смело врывающийся в дальние углы сознания. Будто смотрящий знает больше него самого. Шерлок огляделся, пьяно улыбнулся в левый угол рта, и зачем-то пошёл поливать стоявшие в вазе поникшие орхидеи-цветы.
.
Цветы в волосах Пенелопы наливались жизнью скорее, чем от солнца и воды. Травяной сок тёк по шее её, бутоны разрывались красотой, благоухая. Сама же себе Пенелопа представлялась корнем сушёным; не имелось силы, будь то сила красоты, что смогла бы разбить её тоску по мужу; тот же, предупреждённый Цирцеей, близ Сицилии с залепленными воском ушами к мачте был привязан во избежание горя. Пенелопа гладила босыми стопами обрыв, который высился над бескрайним полотном Ионического моря. Порыв ветра выдрал цветы из волос жены царя Итаки, присутствие подсматривающего явно ощущалось. Пенелопа насторожилась, уставившись напряжённым взглядом в шов горизонта.
.
«…Горизонт на закате в Сиэтле всегда отдавал ржавчиной. Героин горячей рекой циркулирует по венам, сознание консистенцией напоминает отсыревший лимонный пирог, ружьё заряжено, пиво кончается. Самым тяжёлым оказалось написать последние слова. «Я не испытывал возбуждения, волнения… Я ЛЮБЛЮ ВАС, Я ЛЮБЛЮ ВАС». Конец концов, ритмы вокруг не совпадают с моими внутренними. Когда Крис и Дэйв на реке, а я их снимал на камеру… драки, алкоголь, сальные волосы, музыка, шоу… всё это чернее грязи под моими ногтями. Сотни людей, которые, как дети, верят, что я настоящий. К чёрту! Пожалуйста, двигайся дальше, Кортни, во имя Фрэнсис…»
Последний глоток пива. Сталь обжигает холодом нёбо. На середине пути дроби по гладкому стволу от патрона к плоти он понял, что здесь есть кто-то ещё. Озеро Вашингтон с утра отразится алым.
.
Алый платок в кармане на груди сидящего на лавочке человека. Белград, берег Савы, виден Баранков мост. Сквозь усы серб в возрасте из стеклянной бутылочки пьёт очищенную воду из Дуная, щедро разбавленную ракией. Он улыбается, хотя уже не чувствует той лёгкости молодого задора. Набитые свинцовой стружкой прожитых годов карманы тяжелят существование, а он продолжает улыбаться, потому что он знает и всегда знал, что за ним – и за всеми нами — пристально наблюдают. Великий представитель самого ненавидимого народа в мире небрежно набивает трубку табаком. «Совсем скоро, брат Црнянски, посидим за словами, табаком, кувшином и пережаренным острым мясом с фасолью».
То время суток, когда вечерние сумерки целуют ночь.
.
Ночь ещё нескоро настанет для мальчика, потому что в том возрасте время вообще протекает нескоро. Новокосино, июль, лес, поваленное дерево. Мальчик в шортах и клетчатой рубашке – костыли лежат на земле — высокой –соль своего радостного визга щекочет барабанную перепонку отца, сидящего рядом в тёмных джинсах и бледно-голубой тенниске. Деревья шелестят листьями, их кроны слились в однородную яркую массу, словно размазанную мастихином по холсту. Папа – почётный донор, он сегодня сдал плазму и купил мальчику несколько упаковок наклеек «Mortal Kombat» и мороженное, а себе – пива и воблы, пузырь которой он скоро поджарит на зажигалке для сына. Сидят они и сидят под бормотание маленького радио с длинной антенной. Вдруг мальчик чувствует взгляд, и в ответ смотрит прямо на меня.
.
Меня отшатнуло от зеркала. Тёплое весеннее безветренное утро. Я только что подстригся и побрился. И правда похож на того, маленького, только выгляжу хуже и летит время (и всё вместе с ним вместе) теперь в тысячи раз быстрее. Приснилось, что до этого я записал вчерашние сны, звенья которых составляют собой одну целую цепь.
Здесь… кто-то на меня смотрит! Резко оборачиваюсь, и вижу жёлтые глазищи своего кота Роланда. Он проснулся и теперь глядит. Я беру его на руки и прохожу на кухню, чтобы позавтракать. Мы с Роландом посмеиваемся моим мыслям о неведомых наблюдателях. Это же не паранойя даже, так, глупость! Приснится же…
Открытая форточка с грохотом захлопывается, Роланд вздрагивает у меня на руках.
Мы перестаём смеяться, одновременно молниеносно бросив взглядом в форточку.