Master_Zolan : Мертвячинка (зарисовочка)

“У меня не стоит
Твоя роза в стакане…”
Очередной выстрел. Очень громкий, ружье все–таки. Да еще и в квартире. Но меня не оглушить. Я уже оглох.
“У меня лишь висит
Твой портрет на стене…”
Второй выстрел. Запах сгоревшего пороха наполнил комнату под завязку. Если бы только он. Кажется ничем не перебить второй запах.
“Я б тебе засадил
Всю поляну цветами…”
Гниль. Сгнившее мясо. Трупная вонь. Такая, что режет горло и дерет ноздри. Если бы не порох, то меня бы в очередной раз вырвало.
Привычным движением «разламываю» карабин, достаю горячие гильзы. Бросаю на пол к остальным. Беру из коробки две новых. Вставляю. «Щелк» — захлопываю ружье. Стреляю.
“Если б ты мне дала
Тех цветов семена–а–а–а…”
Я кричу эту песенку, абсолютно не помня мотива. Наплевать на мотив, уже раз пятьдесят повторил. Я не боюсь, что меня услышат эти твари. Они меня прекрасно видят. И лезут.
Тонны сгнившего мяса пытаются полакомиться моей плотью. Они, наконец, выломали дверь в мою комнату. Баррикада оказалась не прочной. Крайне паршивая, надо сказать, ситуация. Я практически прижат к стенке, а единственный выход из комнаты — через дверной проем, перекрытый толпой мертвяков и их обезглавленных собратьев. И хер его знает, сколько их еще осталось. Крайне паршивая ситуация. А вот патронов уже не так много. Классика жанра. Ебаная классика жанра…
Снова стреляю.
“У меня не стоит
Твоя роза в стакане…”
Очередной мертвяк падает.
Дверной проем бы давно перекрылся, если бы еще живые сородичи не заталкивали трупы своих собратьев ко мне, дабы пролезть. Тупые то тупые, но зато, сука, настырные. Лезут еще двое. Хорошо хоть медлительные. Как в фильмах. Правда, не все. Те, что посвежей они шустрые, и не пахнут. Но таких, к счастью, мало.
Перезаряжаю ружье.
“У меня лишь висит
Твой портрет на стене…”
Щелчок и выстрел. Две головы одним патроном. –Ха–ха, THIS IS MY BOOMSTICK, суки вы тупорылые!
Левое предплечье превратилось в один большой синяк. Из–за дыма практически ничего не видно. Жопой чую, что под эту ситуацию подошла бы какая угодно песенка, кроме той, которую я сейчас пою. Пытаюсь вспомнить любую другую.
“В бою не сдается наш гордый варяг…”
И осекаюсь. Мысль о том, что в моей ситуации пленных не берут, меня уже посещала. Я уже и перепугаться и поплакать успел, и обоссался с утра. Реально обоссался. А кто бы не напудил в штаны, заскочив в мини–маркет за сигаретами, и встретив там толпу орущих, и жрущих двух кассирш и покупателя зомби? Причем застал я их уже, когда сам на кассу собирался. Хорошо, что в таких магазинах два выхода.
Странно, но после этих двух больше никто не пытается залезть ко мне в комнату. Или просто все кончились? Сквозь дым плохо видно, что твориться в проеме, но там относительно тихо. Я меняю один патрон. И выставив перед собой ствол, направляюсь к выходу. Приходится очень осторожно ступать через обезглавленные трупы трупов. Мне не очень хочется наступать на них.
Скольких я завалил? Двадцать? Сорок? Пятьдесят? Скорее всего — последнее. Все стены заляпаны серо–зеленой жижей. Тем, что раньше было человеческими мозгами.
Наконец под ногой раздается чавкающий звук. Такой смачный. Даже не хочу смотреть, во что я наступил.
Рана на правой руке невыносимо чешется под бинтом. Да–да, меня укусили. Но, судя по всему, стать зомби мне не грозит. Так как укусили меня еще утром.
Тогда в магазине увидев эту картину, я впал в ступор. Из оцепенения меня вывел один из мертвяков. Он как раз дожевывал кусочек кассирши, как вдруг повернулся и нее без интереса уставился на меня. Глаз я не видел, скорее — темные провалы на выгнившем лице. После чего встал, и, молча, зашагал в мою сторону.
В одной руке я сжимал злосчастные сигареты, а другой схватил с полки молоток за семьдесят пять рублей. В героя я играть не собирался, а потому побежал к запасному выходу. И естественно не заметил, как из–за угла высунулся маленький мертвяк и вцепился мне в запястье. Ребенок еще, но впился крепко, за что получил разломленный, молотком, череп. Трупы должны лежать в земле.
Потому сейчас, наученный горьким опытом, я очень аккуратно высовываюсь из своей комнаты — ружьем вперед. В зале – только сгнившие тела. Входная дверь открыта. Тут порохом не пахнет, а я, забыв об этом его эффекте, облегченно вздохнул, за что тут же поплатился вывернутым желудком. Блевать было нечем. Только маленькая струйка желчи стала колом в горле, и безумно пекла.