Евдоким Задворский : Изнасилование.

— Аллё, Ир, привет! Ну что, как дела? — заверещала Зинка в трубке.
— Да вот, прислал еще одну открытку со стихами.
— Ну, ты хоть узнала кто это?
— Да как я узнаю? Я что, сыщик? Рано или поздно сам подойдет.
— Да конечно, подойдет он, жди! Мужики нынче пошли, как девки. Ни за что сами первый шаг не сделают.
— Да ладно тебе, — Ирочка отложила скрипку и присела на край стола, — если и правда влюблен, то подойдет. А стихи у него хорошие, такие ласковые. Ты знаешь, я бы с удовольствием с ним познакомилась. У него такие мудрые мысли.
— А может он не у нас учится, а в универе, на филфаке. Ну, если он эти самые стихи сочиняет!
— Ну, ты даешь, Зинка! Неужели стихи пишут только филологи?!
— А кто же еще! Они там только и делают, что поэтов, да писателей изучают!
— Представляешь, — тараторила Зинка дальше, — Аньку вчера изнасиловали какие-то идиоты.
— Как это изнасиловали? Когда? — изумилась Ирочка, поправляя сползающие с тоненькой переносицы очки.
— Да вчера. Она в ночной клуб вечером поехала, а потом домой часа в два ночи поплелась. Ну, к ней эти свиньи на джипе подкатили, вроде домой подбросить. А она, дура, согласилась и поехала. А они ей потом там же в машине налили. Короче, напоили ее, избили и изнасиловали всей ордой. Она в больнице лежит сейчас. Вот сволочи так сволочи, слов просто нет! Сажать надо, таких бандюг! Шагу не дают ступить на улице, чтобы не облапить, скоты похотливые. Что ни рожа — то маньяк какой-нибудь. На прошлой неделе ко мне подъехал один хмырь, представляешь, прилюдно, спросить типа — как в центр проехать, так я ему объяснила как, так объяснила — у него уши в трубочку свернулись. Тут же отвалил, скот озабоченный.
— Зин, может ему и вправду в центр надо было, а ты его…— начала Ирочка, но Зинку было не остановить:
— Да конечно! — протянула она с едким сарказмом, — В центр! Знаю я, в какой ему центр надо было, так и жрал меня сквозь свои перископы, нахальная морда. Развелось маньяков кругом, того и гляди по сторонам, чтобы они тебя в подворотню не затащили. Только и ждут темноты, рожи уголовные. Анька теперь на них заяву напишет, и правильно! Им место в тюряге.
— Слушай, Зин, хватит про это! У меня в восемь вечера занятие с детьми в школе. А потом час на трамвае и через парк еще бежать. А ты тут со своей историей.
— Ой, Ирка, да ты что! А у тебя газовый баллончик есть?
— Да откуда?
— Ну, ты ваще! Кто ж в наше время без средств самообороны ходит, а? Ну, я не знаю, честное слово! Ты хоть кого-нибудь попроси, чтобы встретил тебя на остановке и через парк проводил. По статистике, большинство изнасилований случается как раз в парках. Или вот что! Меня подруга одна учила — она кикбоксингом второй год занимается — если какой ублюдок к тебе подойдет, то надо сразу, не давая ему опомниться, между ног бить. Это слабое место любого мужика. У него тут же вся охота пропадет. Только надо сильно бить, понимаешь? Сильно, и неважно сколько раз и чем, а то он очухается и тогда все — хана. Поняла, Ир? Сильно! Ты потренируйся, а то ты такая хрупкая и худенькая! Тебе бы бодибилдингом, как моя сестра, заняться…
— Ну ладно, хватит меня пугать. Мне пора уже. Завтра на лекции увидимся. Пока.
Ирочка повесила трубку и задумалась. Что ни говори, а Зинка была права. Любую газету открой, в криминальные хроники загляни, обязательно кого-нибудь изнасилуют, да еще и убьют в придачу. В наше время даже старух насилуют и убивают. Что уж про молодых говорить. А с другой стороны, она уже отработала в этой школе четыре занятия и возвращалась как раз через парк и достаточно поздно, и ничего такого не случалось, никто к ней не приставал.
Ирочка на скорую руку перекусила и была уже у двери, как снова запищал телефон. Она подняла трубку и опять услышала Зинкин голос:
— Ир, ты еще не ушла? У меня для тебя сюрприз! Сядь сперва, а то упадешь…
— Зин, я и так опаздываю! Подожди до завтра со своим сюрпризом, ладно? Все, Зин, пока.
Ирочка бросила трубку и выбежала из квартиры.

Вечер выдался дождливым, и трамвая долго не было. Ирочка в полном одиночестве стояла на остановке довольная проведенным занятием. Ей нравилось заниматься с детьми, слушать их забавные рассуждения по поводу всего, что происходит вокруг них, учить их музыке и приобщать к искусству. Может кто-нибудь из них станет великим музыкантом и в недосягаемом будущем вдруг вспомнит свою первую учительницу, Ирину Максимовну, научившую их правильно держать инструмент и слышать ноты.
Где-то вдалеке слабо маячил робкий огонек уличного фонаря. Прохладная тьма сгущалась, и у девушки мелькнула было мысль о такси, но из-за поворота блеснул луч трамвайной фары, и она успокоилась. Двери приветливо распахнулись, приглашая на защищенную тускло-оранжевым светом территорию салона.
И тут в трамвай вместе с Ирочкой вскочил высокий плечистый молодой человек в промокшей от дождя кожаной куртке. В его мощной руке пряталась банка пива. Ирочка отчетливо помнила, что на остановке кроме нее никого не было. Откуда он взялся? Она села поближе к кабине вагоновожатого и услышала, как молодой человек занял сиденье сразу позади нее.
Ирочка вспомнила разговор с Зинкой и ей стало жутко. Она пожалела, что у нее нет газового баллончика, и что она не позвонила дяде, чтобы он встретил ее на остановке. Она обернулась и встретилась с равнодушным взглядом незнакомца. Его темные глаза показались ей угрюмыми. Верзила сделал долгий глоток из банки и отрыгнул ей в лицо. Отвратный тип.
Ирочка старалась не думать о плохом, но в голову ей лезли всякие глупости. Вагоновожатый объявил ее остановку. От всей души Ирочка пожелала, чтобы на улице проходил патруль милиции или какой-нибудь знакомый. Она выпрыгнула в сырую темень и быстрым шагом направилась к парку. Вокруг ни души — ни милиции, ни прохожих. Пару раз она обернулась, но никого за собой не увидела. Она почувствовала облегчение, но впереди показались ворота парка, и на сердце вновь стало тоскливо.
В парке было также безлюдно. Где-то тонюсеньким голоском непереставая лаяла, по-видимому, маленькая собачка. Пройдя по главной аллее, Ирочка торопливо свернула к выходу из парка и различила впереди мужской силуэт. Сердце замерло, и она остановилась как вкопанная. Силуэт двигался ей навстречу. Высокий мужчина, засунув руки в карманы куртки неторопливо, будто дожидаясь кого-то, шагал вперед.
Ноги стали ватными и не хотели двигаться, во рту пересохло. Ирочка вдруг вспомнила, что страх жертвы провоцирует преступника на преступление. Где она это вычитала, она, конечно, не помнила, но собралась духом и решительным шагом пошла навстречу. Главное, думала она, не показывать ему свой страх. Может этот человек тоже идет домой через парк. И почему он обязательно должен быть насильником! Может он очень хороший и порядочный человек.
Но чем ближе они сходились, тем яснее было, что мужчина идет прямо на нее. Жуткий страх сжал сердце девушки ледяными щупальцами. Главное, не сорваться и не побежать, непереставая твердила про себя Ирочка. Главное, не показать, что я боюсь. Боже, помоги мне добраться домой!
Когда расстояние между ними сократилось до какой-то пары метров, мужчина вынул руки из карманов и хрипло проговорил:
— Добрый вечер…
И тут инстинкт самосохранения сделал свое дело. Ясно осознав, что медлить нельзя, Ирочка решительно подошла к мужчине и, ни слова не говоря, со всей силы ударила его коленкой в пах. Мужчина охнул от боли и неожиданности и присел на корточки, инстинктивно ухватившись за подол ее плаща. Ирочка не растерялась и ткнула насильника пальцем в глаз, а футляром скрипки еще раз врезала ему между ног.
Парень свалился на коленки, а Ирочка изо всей силы дернула его за уши и мысиком туфли со всего размаху заехала в промежность. От боли атакуемый чуть не задохнулся.
Не обращая никакого внимания на его стоны, она схватила его за волосы и еще раз добавила локтем по детородному органу, и опять со всей силы.
Опасаясь, что он придет в себя, она больно укусила его за щеку и провела серию из четырех мощных ударов головой в пах обидчика.
Тут поверженный наземь преступник заорал благим матом на весь парк. Но Ирочка всунула ему в рот пальцы, с силой скребанула ногтями по слизистой и, развернувшись, саданула пяткой в многострадальный пах. Не медля ни секунды, она добавила ему кулаком по переносице, а в освободившийся от рук пах врезалась всем телом.
На этот раз несчастный только дернулся и обмяк.
Не помня себя от страха, Ирочка дернулась было бежать, как до нее донеслись оклики знакомого голоса. К ней со всех ног неслись Зинка и еще какая-то девушка.
— Ирка, держись! — кричала Зинка на всю округу, — Мы сейчас!
Тяжело дыша, они подбежали к запыхавшейся Ирочке.
— Ты в порядке? Он тебя не тронул? — затараторила снова Зинка. — Что ему надо было? Изнасиловать тебя хотел? Вот! Я тебе говорила! Надо газовый баллончик покупать. А ты все телишься.
— У-у-у, тварь! — Зинка пнула несчастного в бок, — надо милицию вызвать, может это один из тех подонков, которые Аньку вчера насиловали. А может это серийный маньяк, вроде этого, как его, Чикатило! Тогда его вообще к стенке надо ставить. Кстати, Ир, это та самая подруга, о которой я тебе говорила. Ну, про кикбоксинг, помнишь? Ее Машей звать.
— Ну что, гад, получил, да? — вновь обратилась Зинка к скрюченному на асфальте мужику голосом полным победного злорадства. Маша рывком подняла избитого за шкирку и резко насадила его на коленку, отчего тот снова жалобно завыл. Но по лицу Маши было видно, что этот стон ей милее любой другой музыки. Она ударила несчастного локтем по челюсти и с размаху опустила на стоявшую рядом скамейку, тут же прижав каблуком его пах.
— Да брось его Маш, — махнула рукой Зинка, — он и так отхватил по полной. А ты, Ириш, ну ваще! Молодец, девчонка! Не ожидала, что ты на такое способна! Такого кабана один на один завалила! За это надо выпить и немедленно.
Они пошли к выходу.
— Да кстати, — не умолкала Зинка, — про сюрприз-то! Представляешь, как мы с тобой поговорили, звонит мне сразу угадай кто?
— Кто? — постепенно пришла в себя Ирочка.
— Да поэт твой, вот кто! Он к тебе напрямую решил подойти, понимаешь? А телефон мой он у сеструхи моей узнал, они вместе на филфаке универа учатся. Я ж тебе говорила, что он филолог, а ты мне… Ну, он такой интеллигентный, я тебе скажу, просто душка! Сразу представился, его, кстати, Владислав зовут, хорошее имя, аристократическое.
— И что ты ему сказала?
— Ну, я сказала где тебя найти. Да! Я ему сказала, что ты сегодня поздно домой возвращаешься и нуждаешься в надежном мужском плече. Но, видишь, че-то он не пришел — испугался наверное.
— Да пришел я! — простонал им в спину страдальческий голос, — это я, я звонил, я хотел подойти, я стихи писал, а вы… садистки! Вам в гестапо надо работать!
Все трое обернулись и изумленно в один голос протянули:
— Ты-ы???