Дикс : Миелофон диавола. Начало

I

Вообще, день был донельзя странным, хоть и только начинался.
Прямо во дворе, по пути в школу, к Науму привязался усатый низкорослый мужик в серой куртке и стал изо всех сил уговаривать седого купить шесть килограмм рыбы. Наум сразу обьявил что маменька выдает ему деньги только на кушанье и в очень малом количестве, на что мужик вполне резонно заметил что не просит многого, а ту рыбу, хоть и с предварительной обработкой в марганцовке, можно употреблять в еду.

В связи с этим, седой пришел в школу с шестью килограммами сырой рыбы не первой свежести.
Так как она не помещалась в рюкзак — пришлось оставить во дворе под лавкой несколько учебников и всё же пара рыбёх не влезла, а потому он положил их в карманы.

Воняло, естественно, страшно.
Поначалу седой даже думал о том, чтобы выкинуть подозрительную рыбу, но было жалко потраченные деньги.
Наконец, запах как-то примелькался и не стал так сильно шибать в нос, к тому же седой решил накормить рыбой всех своих одноклассников, а потому слегка приободрился.

Сразу же по входу в школу, до него доебались три гопника и он предложил им рыбы. Довольные, они схватили по рыбине и ушли в темноту коридора, с хрустом вгрызаясь в сырые чешуйчатые бока. «Отличное средство от гопников», подумал Наум, так как был уже неоднократно бит за то, что предлагал им манную кашу или сладкие булочки, от которых они отказывались.

Урок литературы шёл с трудом и даже каким-то невидимым скрипом. На самом деле пожилой учитель литературы сослепу надел стринги своей усатой восьмилетней внучки-сучки и теперь скрипел ягодицами, ходя перед доской и по старости думая что это скрипят половицы, хотя класс был устлан пушистым китайским ковром.

Тем не менее запах рыбы мешал вести урок. Дошло даже до того, что под окнами, а класс был на первом этаже, с видом на прогулочную площадку местного сумасшедшего дома — стали собираться бродячие собаки всех мастей и пород.

Они вставали на задние лапы, передними скребли стекло и призывно скулили, слёзно умоляя угостить их рыбкой.

Товарищ Наума, серый и незаметный Немовля, приехавший из самого Крыжополя, не выдержал запаха рыбы, ушел в туалет и там скоропостижно скончался. Но это ещё ничего, главное что неудобно было писать! Листы тетрадки буквально скручивались в трубочки и седой сердился, постоянно выравнивая их ладошкой.

Когда же наконец прозвенел звонок, извещающий о двухминутной перемене, весь класс с кашлем выбежал в коридор, чуть не затоптав насмерть учителя литературы, который сначала бежал впереди всех, но запутался в ковре.

Рыба мешала образованию. Точнее, от неё образовывалось всё что угодно, включая отвратительный удушливый запах и в спешке размножающихся под окнами собак, кроме образования знаний о средневековой литературе Пруссии в голове у Наума.
Поэтому он принял волевое решение — пошёл в столовую и сдал всю рыбу туда, пользуясь тем, что сотрудники отлучились на обед — сами они никогда не ели то, что готовили для учеников.


Томительно долго тянулись оставшиеся до обеда пары. Седой три раза ходил в туалет и полоскал в бачке свой испорченный портфель, отчего вода в унитазах покрывалась жирными пятнами и страшно смердила. Наконец, он не выдержал и выкинул портфель в мусорку.

Оставшиеся тетрадки, с которых капал бурый рыбий сок, он выжал над раковиной и засунул за пазуху, отметив как сырая бумага отвратительно хладит груди.

Естественнно, на обед подавали рыбу и только рыбу. Даже чай был с рыбой. Причиной этому явилась неведомая доселе человечеству жадность школьных поваров, которые сэкономили на закупке продуктов для обеда баснословную сумму.

Школьники ели Наумову рыбу без хлеба и запивали буроватым соленым «чаем». Один Наум ничего не ел и не пил, он сидел у окна в коридоре и с грустью думал о том, что остался без портфеля, выразив такой жест доброй воли по отношению к утреннему мужику.

После первой же пары их отпустили с уроков, потому что у большинства детей начались колики, у некоторых судороги, а трое издохли прямо у доски с пеной изо рта. Несказанно обрадовавшись этому, Наум побежал домой, мечтая поскорее вытащить из-за пазухи сырые тетрадки.

Во дворе ждала его неприятная картина — собака сожрала все учебники, запрятанные под лавкой и теперь лежала рядом — злая и квадратная.

- Пропади ты пропадом, чёртова шавка! — буркнул Наум и поскакал на свой третий этаж пятиэтажного панельного дома.


II


Прибравшись и почистив зубы, он снова вышел на улицу, на этот раз погулять.
В кустах что-то шуршало и потому любопытный седой решил посмотреть что там происходит. Он заглянул в кусты и увидел толстого клоуна, сравшего на мёртвую кошку.

- О боже! — от неожиданности вскрикнул Наум, увидев рядом измазанную и порванную газету Правда за тысяча девятьсот двадцать первый год. Но было поздно, жирный клоун его заметил и схватив длинной лапой затащил к себе в кусты.

Уж как человечество любит глумиться над клоунами, выставляя их страшными убийцами и маньяками, а это был просто отвратительный клоун. Он может быть и не был убийцей, если только не давил мух у себя на голове, однако всё же был до остоебения противным. Жирное брюхо почти прорвало изнутри старый, поблекший на солнце и повытертый камзол. Салистое угреватое лицо лоснилось, как срака у политой маслом шалавы, из тех что обычно фотаются на фоне расфуфыренных девяток.
Кривые пальцы его были волосаты словно у горбоносого горца, а редкие зубы оказались желтыми и кривыми, причем все разной длины.

- Шо тэбэ тут знадобылося, хлопчык? — сказал кловун, натягивая штаны на грязную жопу и даже не вытерев её ничем.
- Я просто шёл мимо, дяденька. Отпустите — захныкал Наум.
- Та я не поп, щоб тоби грихы видпускаты — нахмурился жирный урод. — Я твий работодавэц тэпэр. Будэш мени всякы справы робыты.
- Какие ещё дела? — удивился Наум, вытирая выступившие от страха слёзы — у меня даже трудовой книжки нет.
- Зробимо, не турбуйся. Спершу я тоби видправлю в дэвьяносто шостый рик, щоб ты там розуму навчывся.

И кловун достал из кармана какой-то серебристый коробок. Наум, насмотревшийся экранизаций Кира Булычева и начитавшийся его графомании сразу смекнул что эта маленькая херня способна на многое. Так и оказалось — резкая вспышка, сгусток синей херни, крики старухи у которой по площади раскатилась картошка из авоськи — и Наум оказался будучи сидя на сломанной лавке у покосившегося подъезда трёхэтажного деревянного дома, честь имею. Над головой быстро неслись бурые кучевые облака. Ко всему прочему было довольно таки прохладно и тонкая ветровка Наума совсем не спасала его от осеннего ветра.


- Вот дерьмо! — только и успел сказать он, оглядываясь в поисках внезапно пропавшего клоуна.
Но рассиживать было некогда — из подъезда вышло упоротое бухало со шприцом, село на жопу и принялось тыкать иглой себе в руку, силясь найти вену. Для настрадавшегося Наума подобная сцена оказалась последней каплей и он с визгом побежал через двор, стремясь поскорее оказаться подальше от этого страшного места.



продолжение следует..

Дикс
20-24.08.11