Шева : Апассионата

Хочу предварить рассказ небольшой историей.
Из прошлого века. Случившейся эдак годах в ***десятых.
В классе пятом — шестом это было. Когда кино, по заветам Ильича, было для нас, малолетних шкетов, действительно главнейшим из искусств.
После цирка, конечно. Ну не театр же, или балет, или опера придурошная!
Как-то весной, наверное, в предверии двадцать второго апреля, классная объявляет, — Завтра, вместо последнего урока, я вас поведу в культпоход в кино. Будем смотреть новый фильм о Владимире Ильиче. «Апассионата» называется.
Бля…праздник! Вместо нудного урока – поход в кино!
О самом фильме рассказывать не буду. Ибо из полутора часов тошнотворной нудятины кроме громких фортепьяных аккордов, не дававших нам даже покемарить, ничего не запомнилось.
Вот что хорошо запомнилось — когда вышли мы своей компашкой из кинотеатра, зашли за угол, закурили.
Молча.
Лишь через какое-то время Серега сплюнул и с чувством так, сказал, — Вот же ж блядь!
Другой кореш, Витек, ответил грустной тирадой, — Ну!
Юрка, ходивший в музучилище, как тогда говорили, подвел черту, — А хули вы хотели? Бетховен!
И зачем-то добавил, — Бля…
Так вот, это присказка.
А сказ совсем о другом.


На днях слушаю на своем CD — плейере одну группу. Из малоизвестных.
И вот — вторая вещь.
Так и подмывает сказать с ленинским прищуром, — Эта вещь посильнее Апассионаты будет!
Неспешное начало.
Но тревожное.
Заранее чувствуешь, что «пружина сжата» и впереди будет «взрыв».
Или нечто необычное.
Очень душевный голос. Располагающий.
Но напряжение возрастает.
И вот наступает драматическое крещендо, когда «взрываются» все инструменты.
На фоне которых сначала идет красивейшее гитарное соло, затем — клавишные и, наконец, вступают скрипичные.
И мелодия, какая, блядь, мелодия!
И главное.
Этой чудесной неземной музыке удивительным образом соответствует и текст.
Он небольшой, но это именно тот случай, когда краткость – сестра таланта.
Какая глубина, какое проникновение в потаенные закоулки человеческой души, какая квинтэссенция осознания ничтожности твоего пребывания в этом йобаном социуме.
И вместе с тем – всепроникающая и всепоглощающая любовь к окружающим тебя ничтожным и подлым людишкам.
Всего лишь три слова!
Лучше не скажешь. Петраркам, Байронам, Баратынским и иже с ними и не снилось!
Спецом поднял, проглянул Державина, Жуковского, Давыдова, Батюшкова, Глинку, Рылеева, Кюхельбекера, Одоевского, Вяземского, Дельвига, Кукольника, Аксакова, Кольцова, Тютчева, Майкова, Фета, Жемчужникова, Надсона, Блока, Брюсова, Хлебникова, Есенина, Пастернака, Бродского, Багрицкого, Безыменского, Заболоцкого, Светлова, Смелякова, Долматовского, Матусовского, Рожденственского, Вознесенского, Евтушенко, Гамзатова и даже, даже! Давида Кугультинова!
Ни у кого не нашел таких слов.
И я заканчиваю эссе этими тремя словами, лейтмотивом этой удивительной вещи, звучащим ровно шестнадцать раз, — Fuck you All!


Blackfield, 2011, Welcome to my Dna.

___________________________________________________________________
Автор благодарен Харуки и Дмитрию, последним романом подтолкнувших к написанию данного крео.