Михаил Жолток : сулугуни с петрушкой

С голубого экрана смотрел на меня персонаж не помню какого кино. Я запоминал его повадки. Он был какой-то ущемленный. Он после секса кушать всегда хотел. Прямая зависимость между интимом и едой. Однако. Какие нервяки различные бывают у людей. Как же ценно замечают люди в белых халатах, что в нашем организме все взаимосвязано.

Аппетит связан плотно с максимальной отдачей в желанной вагине. Задвигать зубами, пережевывая сейчас ночь, которая примерно минут пятнадцать назад закончилась. Открывать с придыханием холодильник, и еще капелька пота со лба не успела высохнуть, а ты уже нарезаешь круги каким-нибудь кусочком славного сулугуни, отмечая про себя потрясающую вкусность дополненной к сыру травки. Положим, что это была петрушка. И эта самая петрушка вкуснее чем вечером, перед той самой сладкой мукой секса, когда кончать надо, а так не хочется, потому что пропускаешь влажности через всё нутро, отделяешь их от стенок влагалища, прикрепляешься под верхнюю стенку и совершаешь непринужденные фрикции, без вдумчивости и дальнейших переживаний. Ты не ты. И даже когда кусок еды лезет в твой пахнущий только что женщиной рот, ты всё равно еще с ней в постели, ты в ней, но уже осознанно, как бы переживая и пережевывая. Всё вкуснее, когда сливаются две эмоции. Еда — она тоже секс, только иного характера. Не дай бог получать от неё удовольствия, сопоставимые с женщиной… Пузо будет расти бесконтрольно и опрометчиво, а так не хотелось бы этого.

Это у каких-то там мужчин. Меня перекрывает вместе с осознанием того, что скоро будет соитие. Шлагбаум спускается с небес и преграждает путь какой-бы то ни было еде, вместе со всей её прелестью. Да хоть черная икра будет маячить в конце тоннеля. Нет и все. Я не могу сочетать поедание продуктов и проникновение в женщину, и созерцать процесс сквозь призму ласк и мокрых тел. Мои мысли в другом месте. Они давят на желудок, запрещая ему пополнение за счет чего-то растительного или животного. Ему нужна исключительно женщина. Он работает в унисон члену и мыслям, в унисон страсти и желаниям. Он подчинен одной четкой, строгой и такой желанной цели. И мне это нравится. Это безумие, которое не мешает мне, а наоборот — где-то даже помогает.

Женщины, привыкшие к тому, что мужчины активно хомячат после процесса, порой пытаются нарезать мне возбуждающий бутерброд с чем-то заманчиво вкусным сверху. И мне сложно им объяснить, что машина внутри меня состоит как робокоп — из винтиков и гаечек, и им не нужны допинги лишние. Их нужно смазать страстью, желанием и взглядом, полного возбуждения, и тогда все заработает как часы, даже быстрее. Стрелки побегут с невероятной скоростью, рождая искры от темпа и несдержанности.