Рыкъ : Разные люди.

Саша тихо начал раздеваться: снял грязные сапоги, обносившеюся дубленку, шарф, ушанку. Как можно тише поставил тяжеленный портфель на стоявший в прихожей стул и под стук часов, бивших полночь, пошел на кухню. Уже дойдя, вспомнил об оставшихся в кармане дубленки сигаретах, в сердцах матюгнулся и крадучись поплелся обратно.

- Убьет тебя эта твоя работа, - тихо, дабы не разбудить детей сказала Настя, поймавшая его на подходах к прихожей, - Пельмени в морозилке возьми, поешь.
- Да. Спасибо. Ты ложись.

С трудом найдя треклятые сигареты, Саша решил вместо того, чтобы возвращаться на кухню, выйти на лестничную клетку и покурить там. Настя разбужена и теперь можно хоть на ушах стоять: детей, как он думал, не то, что звуком часто открывающейся и закрывающейся двери, но и громогласным звоном будильника, разбудить было практически невозможно. Вот, что значит молодость.

Настя же вместо того, чтобы ложиться, пошла на кухню сварить пельменей. По характеру она была сварливой, но что не менее важно – предельно хозяйственной. Наверное, из-за своей чрезмерной сварливости и придирчивости она вот уже 5 лет не могла найти никакой дельной работы, а работы, по ее же определению «низкие», врожденная брезгливость брать не позваляла. Саша, однако, ее очень любил.

Выкурив одна за другой две сигареты, Саша пришел домой уже к накрытому столу. Но, несмотря на дымящиеся чай и пакетные пельмени «Сибирские», на душе было неспокойно – по обычаю сейчас должны были начаться визгливые отчеты и оскорбления со стороны жены, по тому же самому обычаю моментально, в такие минуты, забывавшей о спокойно спящих детях.

- Как на работе?
- Все тихо, тыщщу принес.
- Молодец. А Колька вот двойку по математике принес
«Может и не будет обычного скандала», - подумалось Саше
- Видно в меня пошел, - в ответ неудачно сострил он и все испортил.
- Нет, надеюсь... Ты же нас совсем не видишь. А? Каждый ведь день в полночь приходишь, - Настасья почти срывалась на крик.
- Ну извини, извини. Никак не вырвусь, то туда, то сюда, - успокаюваще отвечал он.
- Туда, сюда... а мне думаешь легко? И в магазин сходить, и детей из школы привести, и постирать, и еду приготовить, - на глазах появились слезы, в голосе лед.
- Да нет, не думаю. Не кричи, Насть, ведь говорили уже...
- Что Насть, я же ведь по нормальному жить хочу.
- Все хотят. Ложись спать. Я скоро в отпуск выйду, - рассудок Александра требовал прекратить вечные препирательства, которые успели порядком надоесть, хотя бы на сегодня. К тому же нервы просили курить, а при жене почему-то не моглось.
- Знаешь: ты думаешь ты много делашь, деньги приносишь, а по мне, так лучше б ты...
- Блядь, а! Ну вы видели какая акварель? Иди спи, блядь. А делаю я ровно столько, чтоб тебя и детей кормить.

На такой ноте, как впрочем и обычно, завершился их поздний диалог.
Потом была опять прихожая, опять сапоги, опять лестничная клетка и опять две сигареты...

(с) Рыкъ