Афиноген Фиванский : Пиньята

А вот был еще случай. Еду как-то в трамвае. В руке мешок. В мешке кот Падла. Воет, как на поминках, пассажиров пугает. Да не бойтесь, я не в графский парк на берег темного пруда еду, чтоб тую Падлу высверлить как Атос Миледи. Мы в ветеринарку едем за целительным уколом от лишая — Падле, конечно.
В общем, еду, грущу, что на такси сэкономил, и вдруг вижу на стене хрущобы плакат. И хуею. «С днем рожденья, Ростов! Сергей Мавроди». Забыл сказать, я в Ростове сейчас живу. Волею судеб. Потом мысли мои завертелись вокруг всяких задротных тем. Типа и почему людишек так легко развести на всякое попадалово, и зачем эти кретины верят любому проходимцу как Папе Римскому, и виновато ли тут НЛП с халявной психологией, и почему этого мммудака не порвали до сих пор как стикер от начальства, и много ли он поднял бабла на самом деле и с кем делился, и что бы я стал делать, если б был таким хитрожопчатым, и как бы я следы заметал и хвосты рубил, и бывает ли в природе перелом хвоста, и не грозит ли он коту Падле в этом блядском мешке, и еще много всякого такого постороннего.
Тут слышу вопрос в пределах своего личного пространства:
- Молодой человек! А вы в Бога веруете?
Стоят в тех же пределах две бабищи, держатся крепко за поручень и в глаза мне глядят как Устинова с Донцовой. Умильно. Свободной лапкой одна из них прижимает к сиськам портфолио – замусленный томик халибайбла. А у второй почему-то вторая клешня в карман пальто засунута. Может, четки перебирает, может, еще что другое делает при помощи мелкой моторики.
У меня редко бывают помрачения. Ну, когда будущей жене предложение делал. Потом еще в школе как-то учителя физики прилюдно обозвал пиздой. В армии однажды на спор порвал ухо сослуживцу. Ну, как художник художнику. И вот опять. Понесло меня.
- Нет, — говорю. – Я в сатану верую. Вот как раз еду на черную мессу, кота везу. Для жертвоприношения.
А в трамвае народу мало было, в основном, старичье обоих полов. Так вот, зря говорят, что старики плохо слышат. Всё вокруг затихло, и я моментально стал центром внимания.
Бабка с переднего сиденья с прицепом в виде драной сумки на колесах перекрестилась и сплюнула в свою сумку. Дедок в полосатой куртке, похожий на узника Синг-Синга, крякнул и вытащил из-за пазухи такой же полосатый платок. Хорошо, не ТТ.
- А? Кота? Которого кота?! Вот этого? – затрясла губами первая, халибайблом указуя на мешок с Падлой.
Я поднял мешок с котом, привязал его к поручню, откашлялся. Потом откинул руку, как Шаляпин, и погнал:
- Я сначала крещеный был, как все, вы не подумайте. А потом у меня такие неприятности начались – ужас. Заметил я, что вокруг меня помирать стали люди, один за другим. Сначала отчим. Два друга на мине подорвались в санатории. Девушка моя умерла от инфаркта поджелудочной железы прямо в бронированной камере для похудания. Даже кактусы на подоконнике загнулись. И я задумался. Какой же это Бог, если допускает подобные парадоксы?
Старичье с бабищами внимало. Трамвай неторопливо полз вверх, потренькивая на стыках рельс. За мутными окнами тосковал облезлыми осенними дубами парк имени пионера-героя Вити Черевичкина.
- Вот я и решил переобуться. То есть поискать другой религиозный культ. Сколько я их перебрал! Видимо-невидимо. В Индию ездил, к огнепоклонникам в Читу, искал Шамбалу в горах Тянь-Шаня, в Подмосковье с одним товарищем грибы выращивал культовые, в общем, затянулось мое богоискательство. А результатов – ноль. По-прежнему все вокруг мрут, как мухи. И вот однажды…
Я сделал эффектную паузу. Трамвай, наконец, взобрался на вершину холма, весело подпрыгнул и легко покатился вниз с явственным креном влево. Старичье перевело дух.
- …Встретил вот так же, в трамвае, в городе Кривой Рог, одного старца. Он-то мне глаза и раскрыл. Возьми, говорит, птичку-пичужку, откорми ее, полюби всей душой, а потом, как только почуешь, что роднее этой птички у тебя никого в мире нету, замути, говорит, черную мессу. И задуши ее к ядрене-фене с соблюдением должных ритуалов в безлюдном глухом месте, в парке каком-нибудь, труп закопай и жди веселия. Так я и сделал…
Бабка с прицепом вскрикнула. Старик накрыл всю морду полосатым платком и высморкался со звуком выстрела. Бабищи свирепо перетаптывались на резиновом полу, как два боксера, обвиненных в педофилии.
- …И на другой же день мой начальник выздоровел от рака и на радостях повысил мне зарплату. С тех пор я к этому средству часто прибегал. Верное дело. В прошлом месяце собачку кончил. Мне тут же премия вышла. А нынче хочу в Париж съездить, на Монмартр. Вот, котика везу теперь.
Я хлопнул по мешку, меланхолично качавшемуся под поручнем, как моряцкий гамак. Падла немедленно рванулся и завопил, будто вник в суть моего экспромта.
- Вы сводите счеты с самим Творцом! – сверкнула глазами вторая бабища. И клешней своей активно в кармане задергала. – Во ад! Во ад попадете! В гиену огненную!
Она так и сказала «в гиену». Ну, я заржал – смешно же.
И тут разом случилось несколько вещей. Трамвай остановился на перекрестке. Первая бабища без размаха, но очень больно врезала мне по ебалу своим халибайблом. Вторая обеими клешнями вцепилась в мешок с котом.
- Откройте двери!!! Тут убийца-извращенец! Милиция!!! — визжат обе. Плюс Падла, конечно, но тот попросту, без слов.
У меня слезы из глаз брызнули, я обе руки инстинктивно к лицу поднес, в этот момент трамвай, сука, конечно, дернул дальше, вниз по улице имени славного советского кавалериста Семена Буденного. Я, натурально, хуякнулся плашмя в проход, рылом в бабкин прицеп, точнее, в его вонючие колеса. А в салоне в это время творилась истинная Гиена Огненная… Помню только общий стариковский рев: «Какие ритуалы надо делать, сынок?.. Ритуалы-то какие?!.. Да погоди, щас запишу… Сынок!.. Антихрист!!.. Бомба!.. Бомба у няво в мяшке!!.. Не тррожь!!! Щас рванет!..»
Короче, в оконцовке этого чудесного дня я поимел травмы разной степени тяжести, привод в ментовку по обвинению в терроризме, перелом хвоста у Падлы (рука Судьбы!) и денежный штраф в нехилом размере. Хорошо, успел съебаться до приезда ростовского ТВ, а то быть бы мне звездой эфира в ахуительном шоу Малахова «О чем говорят».
Вот за что я не люблю Сергея Пантелеевича Мавроди.