Sundown : Старый дом

Дом был божественно стар. Разобраться, это был вовсе не дом, а деревянная изба, рубленная в обло. Щели между бревнами, когда-то заботливо и аккуратно проткнутые мхом, источали этот самый мох, уже давно вылезший из них и начавший покрывать и бревна. Треснутые рамы, украшенные почерневшими от старости резными наличниками, с трудом удерживали в себе закопченные давно не мытые стекла.
Первые и последние хозяева старого дома, такие же ветхие старики, умерли в один день. На похороны приехал их внук, весьма здоровый тридцатилетний бычок на немного побитом джипе. Он привез с собой три ящика не очень хорошей водки, отдал их кому-то, хлопочущему над поминальным столом, а сам пошел оформлять наследство. Много времени это не заняло, ибо наследство было представлено в виде этого старого дома - больше у стариков ничего не было. Физическая немощь не позволяла им держать домашний скот, а мизерная пенсия - сделать сбережения.
Поминальный стол накрыли как раз перед старым домом.
Кроме водки, ушлые бабки поставили на стол крепчайший деревенский самогон. Все быстро напились, сами поминки отошли на второй план, разговоры стали громче. Внук хмуро прикидывал, во что ему обошлась поездка в эту деревню, во что обойдется обратный путь, а также приплюсовал цену трех ящиков пусть не хорошей, но водки. Представивши эту цифру, он попытался прикинуть, за сколько можно продать этот дом. Не умея оценить его, он обратился к сидящему рядом старику:
- Слышь, папаша, а чо вот этот сарай стоить будет?
Уже крепко поддатый старик удивленно вытаращился на него; потом, что-то сообразив, роняя капли слюны на седую бороду и тут же растирая их рукавом давно не стиранной рубашки, глотая слова, быстро заговорил:
- Дык ведь оно кому как надо. Глядишь, хто жить тут бы захотел, так тыщи за две можно было, а с умом - так и за все две с половиной, а ежели на дрова кому, али место под участок, так тю-ю-ю-ю, больше тыщи не даст никто, бревна-то погнили ужо, да и венцы менять тожа надо...
Внук сделался еще более хмурым, насупился. Он не привык кидать деньги на ветер, пусть даже и небольшие, а сентиментальные родственные связи, не дающие никакой выгоды, он не признавал.
- Так ты говоришь, что в лучшем случае девяносто баксов?
- Чагой-то?
- Ну, две с половиной рублей?
- Ага, ага. Тока хто же в нашей-то глуши на дом позарится. Так, соседям на дрова продать, оно бы и я пару бревёшек-то купил.
Дом слушал пьяные крики, но до него долетал и тихий говорок внука. Дом улыбнулся. Он уже понял, что этому городскому недоделку, ни разу в жизни не бравшему в руки лопату, он не нужен. Дом продолжил улыбаться, но улыбка стала презрительной.
Внук поднялся и пошел в свой дом, свой, но чужой и ненужный. В сенях стоял топор, настоящий колун, самое то для сучковатых дров. Он ухватился за топорище, вышел на улицу и обошел дом кругом. Зайдя за него, он примерился и, как показалось ему, с силой ударил в черные бревна.
Дом не шелохнулся. Он почти и не заметил этого комариного укуса, сделанного неумелой рукой. Внук, моментально распалясь, начал рубить вкривь и вкось, от бревен начали отлетать щепки. Десятиминутный рывок тут же изнурил его, молодое и вроде бы сильное тело, давно позабывшее, что такое физическая нагрузка, начало интенсивно выделять пот и чесаться. Дом улыбнулся во весь рот.
Внук подумал, что неплохо было бы облить эту рухлядь солярой и сжечь к чертям собачьим. Но поразмыслив, он вспомнил, что на последней заправке соляры не было, а с собой у него тоже нет. Он обозленно вскочил и снова принялся рубить одно и то же место, не замечая, что кое-кто из соседей уже смотрит на него, тихо переговариваясь.
- А я ведь думал дом-то этот подновить, он жеж крепкий еще. Сына-то оженить надо, вот в свой-то дом бы и пришел, а я уж сюда, много ли мне, надо-то.
- А и не говори, а сейчас телок этот устроит тут...
Вконец выбившись из сил, он отшвырнул топор в кусты и уставился на руки, на свои относительно нежные чистые руки, на которых уже вспухли кровавые мозоли. Он ойкнул и пошел к машине, к аптечке. Кое-как обработав ладони перекисью водорода, он обмотал их бинтами, и жадно припал к бутылке минералки. Осушив ее до дна и переведя дух, он вылез из джипа и хрипло заорал, потрясая документами на дом:
- Эй, вы! Идите нахуй с этим ёбаным домом! - и, швырнув бумаги на дорогу, крутанул ключ в замке зажигания. Джип хрипло, под стать хозяину, взревел, и, поднимая пыль, полетел прочь по ухабистой деревенской дороге.
Дом засмеялся.