Lutiy : Девушка, менингит и кроссовки «Адидас».

Сердце седьмого школьного уровня сбилось с такта на девочке, выпуска годом позже. Ее свечение располагалось на линии спектра между Машей из «Петрова и Васечкина» и моей соседкой. Маша — звезда, а соседку я видел топлес.
Три вожделенные полоски на ее обуви возводили привлекательность в куб. Я носил нечто дубовое с жалкой красной полосой: разница составляла две пропасти. Для наведения мостов поклонился однокласснице девочки, весь маковый. Знакомство, телефон, записка – перебрался бы на тот берег и по соломинке. Коридоры разнесли ее смех и удивление, вторгнув меня в непонимание и тремор. После ее пояснений пропасти превратились в каньоны: по ним скакала пара безголовых всадников. Объект моих воздыханий был первым: менингит выступил в роли гильотины. Я получил второй номер, поскольку устремился в ее сторону. Девочка впадала в забытье: могла смеяться чему-то своему на уроке и находить себя после в частоколе ошарашенных взглядов одноклассников. Болезнь вынуждала носить кроссовки на шерстяной носок, я не придавал этому значения раньше, но теперь эта деталь стала доводом, убедившим меня в нездоровье избранницы. Я положил на весы две жалости: которая к себе перевесила.
Минуло четверть века: на оранжево-зеленом сайте я разглядывал знакомые лица, искаженные годовыми кольцами, увидел и ее. Полоски поредели: сначала их стало две: первый брак, первый ребенок. Потом осталась одна в виде головного обруча. Мы встретились: полосок на ней не было вовсе, — этот бочонок сала разорвал все опоясывавшие его обручи. Она уже достигла того типа женщин, у которых «духовность» выражается в центнерах. Богатый внутренний мир распирает их дрожжами. Им страшно давать читать книги – рванут выбегалловским кадавром. Я осторожно интересовался здоровьем: отменное. Она еще не дошла до стадии жалоб на болячки. Вымогательство денег из доверчивых происходило другими способами: муж — жмот, зарплата музейного работника нелепо-мелка, сын гол, бос и ангаджирован: ни мобильника, ни плеера, ни ноута. К завершению нашего двухлетнего общения подоспели и хвори: на все остальное уже никто не клевал. Но я выяснил главное: менингита не было, а кроссовки были на размер больше, отчего и носки. Поблагодарил при встрече совравшую: она все же оказала мне добрую услугу.
Несмотря на наросты жира на девочке, я все пытался понять источник своего неровного сердцебиения к ней.
Следствие по телу результата не дало и первопричина симпатии осталась неясна, покрытая мхом времени и мраком пространства: понравилась ли мне Маша, потому что была похожа на соседку или соседка понравилась сходством с кинозвездой. Или всему причиной обнаженная женская грудь, увиденная впервые в жизни. В любом случае: никто из троих мне давно не нравится, Маша показалась топлес, а соседка снялась в кино. Но вожделенных адидасовских кроссовок, темно-синих, с тремя белыми полосками, у меня так и не было.