Сергей Маслобоев : СОЛДАТСКИЕ ПРИКОЛЫ или мемуары старшего сержанта войск ПВО Часть 10

31.А ЕСЛИ РОДИНА В АТАКУ НЕ ПОСЫЛАЛА?
После того случая, когда Дедело не додумался взять в плен напавшего на него десантника, солдат загрустил. А тут ещё по полку прошёл слух, что скоро разрешат отпуска. До этого такого дорогого сердцу солдата поощрения у нас не практиковалось. Вероятно из-за этой дурацкой секретности. Услышав такое, рыжий гигант и вовсе сник.
Но, наверное, что-то задумал. Через некоторое время, пошептавшись с Мишей, в дальнем углу спорт площадки стал брать у него частные уроки по карате. Приходилось только удивляться, как маленький Курбанов умудрялся уворачиваться от пудовых деделовских кулаков.
Неизвестно. Может Дедело накаркал, но однажды утром по тревоге мы не побежали на объект, как всегда, а получили приказ построиться на плацу.
-Скорость движения колонны – шестьдесят километров в час. Отставание от впереди идущей машины более чем на пятьдесят метров буду рассматривать, как дезертирство,-
запугивал Табуреткин водил, построенных отдельно.
-По машинам!-
полетела над плацем команда. Я вместе со всеми полез в кузов занимать место.
Вокруг как-то усиленно нагнеталась обстановка, максимально приближенная к боевой.
Всё выглядело невероятно серьёзно. Но хоть офицеры и считают нас недалёкими, а солдат ведь – существо очень тонко чувствующее. И действительно. Полковника нигде не видно.
Патронов не выдали. Даже учебных. Командиром с подразделением поехал молоденький лейтенант, только что назначенный к нам после училища вместо выбывшего по плохо пахнувшему делу Пращука.
-Едем на прогулку,-
уже через минуту решил весь полк. И не ошибся.
Выгрузились на краю огромного, холмистого поля и сразу стали строиться в цепь с интервалом в три метра.
-Ложись! Сержанты к командиру,-
раздалась команда.
У кустов, к которым я направился, наблюдалась такая картина. Перед размахивающим руками лейтенантом, низко склоняя голову, стоял ефрейтор Кавака, держа за лапы огромную курицу, безжизненно свесившую вниз свои крылья. Оттопыренные уши Ивана Григорьевича пылали. Лейтенант громко выговаривал, наскакивая на него:
-Ну, когда только успели? Деревню ведь проскочили ходом. Нигде не останавливались.
-Товарищ лейтенант! Ну, не пропадать же добру,-
сообразив в чём дело, я сразу вступился за Каваку.
-делайте, что хотите,-
махнул рукой лейтенант и пошёл проверять цепь.
-Где достал?-
бросился я к Каваке.
-В деревне водила чуть-чуть вильнул. Она сама прыгнула на радиатор и вырубилась. А когда у переезда притормозили, я её и снял,-
развёл руками Иван Григорьевич.
-Молодец!-
похвалил я:
-У Баранова вся противогазная сумка сухарями набита. Я сейчас насчёт костёрчика распоряжусь, а ты давай. Ощипывай.
-Эх, жалко соли нет!-
донеслось до меня уже из-за спины. Организовав всё, как надо, я улёгся, заняв своё место в цепи.
Теперь цель поездки выяснилась полностью. На этот раз воевали наши соседи, мотострелки. Они маленькими муравьями бегали вдали, выполняя какие-то свои задачи. А нас положили здесь, растянув в длиннющую цепь, чтобы кто-нибудь из гражданских случайно не забрёл на поле и не помешал представлению на театре военных действий.
На пригорок прямо перед нами выехал открытый газик. Впереди рядом с водилой
офицер с белой повязкой на рукаве. На заднем сиденье, как столбики, торчали три автоматчика. Вероятно охрана.
-Во! Проверяющий припёрся. Будет глазеть, а потом оценки ставить, как в школе,-
проворчал лежащий слева от меня Андрюха. И верно, посредник вылез на капот машины
и стал в бинокль оглядывать бегающих по полю пехотинцев.
-Ты чего злишься? Нормально всё. Сейчас пожрём,-
попытался я успокоить друга. И действительно, от кустов начинал распространяться волнующий запах. Но тот был явно не в духе.
-Ага. Пожрём. Несчастная курица на целую ораву. Один только этот динозавр слопает сколько,-
кивнул он на лежавшего справа от меня Деделу. Я повернул голову в другую сторону. Рыжий гигант беззаботно улыбался, лёжа на спине и подставляя щёки под ласковые лучи осеннего солнышка.
-Ну-ка, погоди,-
неожиданно поднялся Андрюха и, перевалившись через меня, подкатился к Деделе.
-Француз! Смотри!-
показал он рукой на газик:
-Вражеский офицер! За него точно орден получишь.
-Не нужен мне орден,-
рыжий гигант, не меняя выражения лица, продолжал наслаждаться созерцанием плывущих по небу облаков.
-Ну, попросишь вместо ордена отпуск,-
не унимался Андрюха. Дедело моргнул, медленно перевернулся на живот и пристальным взглядом уставился на посредника. Было слышно, как в голове у него жужжат, раскручиваясь, какие-то колёсики. Он напряжённо думал. Наконец, глаза приняли осмысленное выражение.
Француз аккуратно отложил карабин, отодвинул в сторону Андрюху и, вдруг, резко оттолкнувшись от земли локтями, быстро пополз вперёд. Разговоры в цепи моментально стихли. Всё подразделение, затаив дыхание, следило за дальнейшими развитиями событий.
Всё-таки рядовой Дедело был хорошим солдатом. Умело, маскируясь в траве, он быстро и незаметно подкрался к машине с тыла. Разморённые на солнышке охранники, наверное, и понять-то не успели ничего, когда невесть откуда взявшийся рыжий гигант настучал им по головам прикладами их же собственных автоматов. Видно, частные мишины уроки по карате не пропали даром. Посредник и вякнуть не смог. Через секунду его уже, как ребёнка спеленали солдатским ремнём и с кляпом во рту, моментально изготовленным из пилотки, волокли к кустам. Умнее всех поступил водила. Он попросту выпрыгнул из газика и убежал.
Через минуту весь личный состав первого подразделения с интересом наблюдал, как наш лейтенант, икая от страха, дрожащими руками развязывал подполковника. А тот, вместо благодарности, брызгая во все стороны слюной, визгливо пытался объяснить, что состоял в интимных отношениях не только с солдатами, но и со всеми офицерами нашего полка. Причём особо извращёнными способами.
На следующий день рядового Деделу увезли на губу. Вернулся он через десять дней и уже без бакенбардов. В подразделении стало как-то пасмурнее.

32.ОТ СУДЬБЫ НЕ УЙДЁШЬ.
-Дай закурить,-
к курилке подошёл Татеев. Я вскочил и протянул пачку Беломора.
-Сиди,-
махнул он рукой, рассматривая папиросу:
-Ух! Ленинградский! Откуда только ты их берёшь?
-Из дома присылают.
-Письма-то давно получал?
-На прошлой неделе.
-А сам когда последний раз писал?
-А,-
покачал я головой.
-Эх ты,-
он хлопнул меня по спине:
-Вот что, Лёша. Тебе на дембиль скоро. Пора о смене подумать.
-У меня же Гибас. Он во всю в дизельной крутится.
-Да я не о том. Мне сержанты нужны. Надо к молодёжи присмотреться.
-А чего к ней присматриваться? Сделайте Проскурина сержантом.
-Да ты что?-
майор закашлялся, неудачно затянувшись:
-Он ещё в карантине старшину послал. Тот его за это неделю в кухонных нарядах мариновал.
-Карантин не в счёт. Там все дураки,-
возразил я. Татеев повернулся и внимательно посмотрел мне в глаза. Потом, вдруг,
расхохотался:
-У всех солдаты, как солдаты, а у меня в подразделении сплошное сборище уголовников. Один полковников, как собак ножами режет, другой капитанам головы лопатой стрижёт. Про этого громилу рыжего и вспоминать не хочется.
-Вы уж скажете,-
я тоже засмеялся.
-Ладно. Иди в казарму. Сейчас поверка будет. А завтра с Куском на стройку поедешь. Надо к зиме кое-какое барахло оттуда вывезти.
-А как же зам по тылу?
-Ничего, переживёт.
На следующий день сформированная из первого подразделения десантно-строительная команда во главе с прапорщиком Афониным прибыла на объект. Да! Наворочали тут мужики! Теперь всё вырисовывалось в полной своей ясности. Никакой ракетной площадки не наблюдалось. Зато получался очень уютный, в живописнейшем месте дачный посёлок. Место было расчищено. Дороги и коммуникации проложены. Оставалось только начинать ставить домики. Но это уже не наша задача. Дальше здесь предстояло потрудиться стройбату.
Мы убирали палатки, выкапывали столы и скамейки, разравнивая за собой землю. Дня через два работы должны были быть закончены.
Вечером что-то припозднилась полевая кухня с ужином. Ну что же, солдату не привыкать и к такому. Решили укладываться спать на голодный желудок. Погода стояла хорошая. Костров разводить не стали. Разбившись на кучки по несколько человек, стелили на траву шинели, ложились, прижавшись, друг к другу, и накрывались оставшимися шинелями. Так было теплее.
-Нет! Это – просто абзац!-
выдёргивал я из-под спин спящих свою шинель. Уснуть в этой куче не представлялось возможным. Храпели сволочи, как танки.
-Ну и катись,-
понеслось мне в след, и через минуту всё вокруг опять задрожало от богатырского сопения простуженных глоток.
Метрах в двадцати в сторонке мне попалось прекрасное место под ёлочкой. Одному тоже оказалось не так уж холодно. Закутавшись в шинель, я задремал, когда вдруг кругом забегали и закричали. В сумерках спросонья ничего было не разобрать. На полянке стоял газик с прицепленной к нему полевой кухней. На заднее сиденье машины затаскивали
раненых солдат. И тут до меня дошло. В темноте газик с полевой кухней проехал по той самой куче спящих людей, из которой я выбрался час назад.
-Чего встал? Помоги!-
орал на меня Андрюха, засовывая в машину очередного пострадавшего. Но мне было не пошевелиться.
-Да что с тобой?-
подошёл он ко мне, когда газик с ранеными ребятами уехал.
-Я с ними спал. Отполз совсем недавно,-
мне никак не удавалось успокоиться.
-Во бля!-
обнял меня Андрюха.
-Что случилось?-
подбежал Миша.
-Лёха спал там. Отошёл, а тут и…,-
объяснил ему Андрей.
-Ну!!!-
Миша сел прямо на землю.
Кашу хлебали без аппетита, молча. На этот раз развели костёр и улеглись вокруг огня, но сон не шёл. Наконец, усталость взяла своё.
Утром долго обсуждали ночное происшествие, но в работе постепенно всё успокоилось.
-Кусок, будем ждать ещё одну?-
оставшееся барахло в последнюю машину не помещалось.
-Грузи всё на эту. Не куковать же здесь ещё ночь,-
старшине, как и нам, уже изрядно это надоело. Мы набросали ящики в кузов с верхом, но задний борт не закрывался.
-Всё-таки надо сгружать половину,-
чесал затылок Миша.
-Ещё чего не хватало,-
я, вытащив из кабины обрывок верёвки, подвязал борт. Получилось нормально. Все согласились, что как-нибудь доедем. Но перегруженный ЗИЛ забуксовал на рыхлой земле, не в силах тронуться с места в горку.
-Навались!-
упёрлись мы всей толпой.
-В раскачку!-
машина начала резко дёргаться то вперёд, то назад.
-Берегись!-
оборвались верёвки и из кузова через открывшийся борт посыпались тяжёлые ящики. Солдаты бросились в рассыпную.
От сильного удара по голове окружающий лес как-то неестественно наклонился. Резкая боль в руке пронзила мозг. Потом всё вокруг поплыло.
-Лёха! Открой глаза! Держись!-
надо мной наклонился Андрюха. Ребята быстро разгружали машину, сбрасывая на землю всё, как попало. Меня затащили в опустевший кузов. ЗИЛ тронулся.
От тряски нестерпимо кололо в груди. Дышать было больно.
-Мужики, давайте остановимся. Не могу больше,-
еле хватило сил прошептать. Десятки рук вцепились с разных сторон и подняли шинель, на которой я лежал. Толчки стали не такими резкими. Теперь было немного легче.
Всю дорогу меня так и держали на руках. Невыносимо болела рука. Несколько раз сознание проваливалось в тёмную пустоту. Последнее, что я запомнил, это шприц в руках нашего полкового доктора и озабоченные лица солдат, толпившихся у дверей.