Сергей Маслобоев : СОЛДАТСКИЕ ПРИКОЛЫ или мемуары старшего сержанта войск ПВО Часть13

38.ПЕДАГОГИКА — ЭТО НЕ ХУХРЫ-МУХРЫ!
Зима, продолжавшая донимать своими морозами, уже готовилась уступить права весне. Жизнь в казарме первого подразделения давила своей солдатской обыденностью. Наряды сменялись караулами, полит занятия – вспышками дедовщины. Старики понемногу начали готовиться к дембилю. Погоны, привезённые мной из госпиталя, стали теперь не нужны, и я подарил их Андрюхе. Тот обрадовался невероятно и сразу же пришил шедевры бывшего однопропеллерного вертолётчика на свой парадный мундир.
Раз в неделю в клубе крутили кино, что, пожалуй, было, единственным развлечением.
-Проскурин! Командуй. Чего ждём?-
выкрикивали из строя старики, притопывая на месте от холода. Подразделение в три шеренги стояло перед казармой, поджидая отставших, чтобы идти в клуб на просмотр кинофильма. Когда солдаты всем скопом направляются на какое-нибудь мероприятие, то строй обычно ведёт самый молодой сержант. Это – тоже своеобразное проявление дедовщины. Случись повстречать начальство, и, если что-нибудь не так, ему и отвечать
за всё. Вот, наконец, все в сборе. Но тут из-за угла казармы появился Татеев.
-Смирно! Равнение направо!-
увидел его Проскурин:
-Товарищ майор! Первое подразделение направляется в клуб.
-Вольно,-
выслушал майор рапорт:
-Рядовой Саидов!
-Я!-
откликнулся голос.
-Выйти из строя.
Все замерли, не понимая, чем всё закончится. Перед строем появился худенький союзник из последнего призыва.
-Расскажи нам зенитчик, на какой минуте после подъёма удаётся тебе на свет божий выползти?-
повернулся к нему командир подразделения. Солдат молчал, тупо опустив голову.
-Чей воин?-
повысил голос майор:
-Чей воин? Спрашиваю.
-Мой,-
из второй шеренги обречённо выдохнул Андрюха.
-Баранов! Вот и объясни бойцу его права и обязанности. А мы пойдем, кино посмотрим. Командуй, Проскурин,-
Татеев повернулся и пошёл к клубу. Строй зашагал следом, оставив у казармы двух человек.
После кино покричали немного на вечерней поверке и, умывшись, полегли спать. Утром рядовой Саидов одним из первых по подъёму встал в строй.
-Ну, ты даёшь!-
стоя в шеренге, повернул я голову к Андрюхе.
-Педагогика – это тебе не хухры-мухры,-
презрительно отмахнулся тот.
День тянулся, раздражая своей обычной, заранее известной закономерностью. Вечером всё подразделение набилось в ленинскую комнату на полит занятия. Замполит, вызывая солдат по одному, устраивал им допрос, чтобы убедиться. Что не зря он два раза в неделю мучает нас. Мы с Андрюхой, ожидая, когда он закончит заниматься глупостями и перейдёт к обсуждению женского вопроса, на последней парте резались в морской бой.
-Саидов. Кто у нас в стране – министр обороны?
Продолжал майор издеваться над очередной жертвой. Но солдат стойко молчал, низко опустив голову.
-Кто в СССР – министр обороны?-
начинал терять терпение замполит. Андрюха, отложив ручку, показал кулак с последней парты своему малообразованному соратнику по оружию.
-Ну, кто – в армии самый главный?-
раздражённо повысил голос майор.
-Сержант Баранов,-
вжав голову в плечи, вибрирующим тенорком пролопотал несчастный рядовой Саидов.
-Ну, гад!-
под общий хохот вскочил Андрюха.
-Баранов! Сядь на место! Я ещё с тобой разберусь, Макаренко хренов,-
засмеялся вместе со всеми замполит.
Смех смехом, но угроза оказалась не пустым звуком. После занятий майор, побеседовав с Саидовым, вызвал к себе Андрюху. Тот что-то очень долго не возвращался.
-Ну, как?-
бросились мы с Мишей к нему, когда он вышел из ленинской комнаты.
-Говорит, что я – плохой сержант,-
отдуваясь, расстегнул воротник хэбешки наш друг.
-Это ещё почему?-
удивился Миша.
-Говорит, что подчинёнными нужно заниматься так, чтобы у них не оставалось сил жаловаться,-
посмотрел на нас Андрюха.
Но неприятности с личным составом были не только у моего кореша. На следующий день меня подозвал командир группы:
-Вот что, товарищ старший сержант, рядовой Катадзе назначен в нашу группу.
-Товарищ капитан!-
у меня опустились руки:
-Он же ни читать, ни писать не умеет. Гуталин гуталином.
-Нам вентиляторщик нужен? Через месяц должен сдать допуск,-
командир группы даже не обратил внимания на мои слова.
-Да на него смотреть страшно. Видно ещё в карантине в узел завязали, так до сих пор развязаться не может,-
продолжал возражать я.
-Лёша!-
Зеленин взял меня за пуговицу:
-Если человеку всю жизнь говорить, что он – верблюд, у него точно горб вырастет. Подумай над этим.
-Подумаю,-
думать совершенно было бесполезно.
-Вопросы есть?
-Никак нет.
-Прекрасно! Выполняйте,-
отпустил меня командир группы.
Почесав затылок, пошёл я разыскивать свою новую головную боль. Обнаружился Катадзе в курилке среди таких же салабонов, как и сам. Увидев меня, солдаты замолчали и, раздвинулись, уступив мне место.
-Катадзе, как тебя зовут?
Достал я из кармана пачку Беломора.
-Махмуд,-
вздохнул он, глядя на папиросы.
-Ты – кто по национальности?
-Не знаю.
-Как это?-
я чуть не выронил из рук спичечный коробок.
-Папа – узбек, мама – армян,-
коверкая русские слова, потупился он.
-Да! Полный интернационал,-
мне стало весело:
-А в армию как попал? С гор за солью спустился, тут и повязали?
Стоящие вокруг солдаты засмеялись.
-Ты что? Не куришь? Тебе, наверное, Коран запрещает?
-Курю,-
он опять жадно взглянул на мою папиросу.
-А почему у тебя сигарет нет? Старшина же только вчера получку выдал.
Махмуд молчал, уставившись в пол.
-Товарищ старший сержант, у него Хочко деньги отобрал,-
сказал кто-то из стоящих за спиной.
-Почему замполиту не доложил? Сколько у тебя было?
Он молчал, сжав зубы. По щекам ходили желваки.
-Сколько?!-
заорал я.
-Три рубля,-
вздрогнул он от неожиданности.
-Сиди здесь!-
я резко поднялся.
Сдвинув табуретки, деды плотной кучей сидели в казарме у телевизора.
-Хочко! Ты деньги у Катадзе брал?-
подошёл я к ним.
-А тебе какое дело?-
он даже не повернул головы.
-Дай сюда!-
я сапогом выбил из-под него табуретку. Он вскочил и, сняв ремень, резко намотал его на руку. Но, вдруг, сник и, как-то засуетившись, полез в карман, протягивая мятую трёшку. Деды, было, обернувшись на происходящее, равнодушно уставились в телевизор.
-Ещё раз сунешься к этому чурбану, башню снесу. Понял?!-
взял я деньги.
-Да нужен он мне,-
Хочко поднял табуретку и уселся на своё место. По правде говоря, такой оборот событий меня удивил. Хочко был здоровее и на полголовы выше меня. Но не успел я повернуться, как сразу всё выяснилось. За моей спиной стояли Андрюха с Мишей.
-А вам чего здесь надо?-
набросился я на них.
-Телик пришли посмотреть,-
равнодушно пожал плечами Андрюха.
-После обеда отпросишься у старшины, сходишь в ларёк, купишь сигарет,-
уже в курилке бросил я мятую трёшку на колени Катадзе. Солдаты вокруг стояли не шелохнувшись. Махмуд часто-часто заморгал глазами.
-Чего вылупился, балбес?-
закричал я на него:
-Завтра пойдёшь со мной на станцию.
-Зачем?-
он продолжал моргать.
-Небом в алмазах любоваться!
Должность вентиляторщика в дизельной была, пожалуй, самая простая. Если в каком-нибудь отсеке или зале станции уровень углекислого газа превышал норму, на щите загоралась лампочка с номером этого помещения. Работа состояла в том, чтобы включить вентилятор под тем же номером.
Но в этом и заключалась вся закавыка. Цифру пять отличить от цифры восемь Катадзе категорически не мог. Все мои объяснения бесследно тонули в его широко раскрытых глазах. День шёл за днём, не давая никаких результатов. Имелась ещё одна особенность. Лоб у Махмуда был бронированный. Даже каратист Курбанов, отбив об него свои железные пальцы, решительно заявил, что в данном случае штрехи не действуют.
-Чего вы тут мучаетесь?-
как-то зашёл к нам в дизельную стрельнуть покурить Андрюха.
-Высшую математику изучаем,-
сидел я за столом, обхватив голову руками.
-Красиво-то как. Прямо цветомузыка,-
подошёл он к щиту.
-Ещё бы цифр на этой музыке не было…,-
вздохнул Миша.
Андрюха долго нас расспрашивал о сути проблемы, потом, хлопнув себя по лбу, повернулся к Катадзе:
-Махмуд, ты кем на гражданке был?
-Овец пас,-
промямлил тот.
-А как же ты их считал? А как ты деньги считаешь?
-деньги и овцы – это просто,-
заморгал глазами Катадзе. Андрюха взял со стола лист бумаги и стал рисовать овец разной величины, некоторых заштриховывая.
-Вот эта маленькая стоит сто рублей. Вот эта большая – двести,-
показывал он Махмуду:
-Понял?
-Нет,-
замотал тот головой:
-Вот этот двести, а этот – сто.
-Почему?-
мы все трое уставились на Катадзе.
-Чёрный стоит дороже,-
серьёзно объяснил он. Вдоволь насмеявшись, опять собрались у щита. Нам с Мишей пока было самим непонятно, к чему клонит наш друг. Но того это нисколько не смущало. Вырезав ножницами нарисованных овец и прилепив их на щит рядом с лампочками, Андрюха уже с усердием рисовал деньги, приклеивая их на пусковые пакетники вентиляторов. Деньги у него получались лучше. Даже кремль на них разобрать можно было.
-Тебе бы фальшивомонетчиком работать!-
восхищённо покачал я головой.
-Всему своё время,-
отмахнулся он.
Удивительно, но Катадзе понял всё сразу. Он безошибочно включал нужный вентилятор. Попробовали на работающей технике. Ни одной ошибки!
-Педагогика – это тебе не хухры-мухры,-
потряс поднятым вверх пальцем Андрюха.
-Гони полпачки Беломора за идею,-
повернулся он ко мне.
-Это, что у вас тут за зоопарк?-
за спиной стоял командир группы. Когда мы всё рассказали, смеялся он до слёз, но мысль ему понравилась.
И вдвойне удивительно, что через неделю не понадобились ни овцы, ни деньги. Рядовой Катадзе, не зная цифр, в уме держал расположение всех лампочек, прекрасно помня, какой вентилятор следует включать. А было их больше сорока!

39.ДЕЛО-ТО ПРИВЫЧНОЕ!
Весна! Да, бог с ней с весной. Приказ! Завтра выходит весенний приказ. Наш приказ!
Многие ещё за сто дней начинают его усиленно ждать, считая каждый день. Кто дырки в ремне колет, кто, разжившись портновским метром, отрезает каждый день от него
по сантиметру, таким образом, считая, сколько осталось до приказа. Меня подобная чепуха никогда не интересовала, но этого события ждёт каждый солдат.
-Как праздновать будем?-
свесил я голову с подушки к андрюхиной койке.
-Придумаем что-нибудь. А сейчас давай спать. Завтра не придётся,-
зевнул он. Сон не шёл долго, но, наконец, утихомирил всех шептавшихся в темноте.
-Подразделение, подъём! Тревога!-
яркий свет ударил в глаза. За окном протяжно выла сирена. Быстро наматывая портянки, мне никак не удавалось сообразить, который же сейчас час. Схватив в оружейке карабин, каску и противогаз, вместе со всей толпой вылетел из казармы. Когда на ходу пристёгивал подсумок к ремню, по затылку ударила мысль:
-Тяжёлый! Патроны-то боевые!
На улице было полно незнакомых офицеров с белыми повязками на рукавах.
-Посредники,-
подумал я, вставая в строй. В предрассветном сумраке весь офицерский городок светился фарами машин. Командир полка и Татеев были уже здесь.
-Дела-то накручиваются нешуточные,-
тревожно кольнуло сердце.
-Усиление на объект! Маслов за мной. Баранов – замыкающий. Бегом марш!-
закричал Татеев и бросился вперёд. Я рванулся за ним.
Проскочили спорт площадку. Влетели в лес. Татеев вёл нас не по обычной тропинке. Поворачивали куда-то в сторону стрельбища. По рыхлому снегу бежать было трудно.
Ну и здоровый же у нас был командир, но я не отставал от него ни на шаг. Не интересовало меня, что сейчас творилось за спиной. Там были другие сержанты. Там был Андрюха. Они пинками поднимут и поторопят отстающих. Это дело непростое.
Им труднее. А моя задача, отключившись от всего, мелькать впереди, увлекая за собой остальных. Главное – не отстать от майора. Ну, уж нет! Не отстану.
Лес начал редеть. Выскочили на окраину стрельбища.
-В цепь!-
закричал, обернувшись, Татеев. Не успели перестроиться, как впереди поднялись грудные мишени.
-Ложись! Огонь!-
командовал майор. Свалившись на левый бок, я одним взмахом зарядил карабин и стал ложить мишени, появляющиеся пред глазами. Подошла вторая шеренга. Тяжело
дыша, рядом плюхнулся Андрюха. Он всегда бегал лучше меня, но сейчас захлёбывался, уткнувшись каской в снег. Оно и понятно. Замыкающему труднее всех.
-Патроны давай!-
перекатился я к нему. Он, продолжая хватать ртом воздух, расстегнул подсумок. Я вогнал
в карабин андрюхину обойму и, поднявшись на колено, стал крошить его мишени. Стрелял, не прижимая приклад к плечу, положив цевьё на согнутый локоть левой руки. Такой способ я придумал сам, когда по средам нас каждую неделю гоняли на сержантские стрельбы. Упала последняя мишень.
-Вперёд!-
команда подняла цепь и бросила дальше. Но не успели пробежать и ста метров, перед глазами опять встали цели. Расстреляв свои, я повернулся к лежащему рядом Андрюхе.
Но он уже пришёл в себя. Его карабин работал, как швейная машинка.
-Я в порядке! Командиру помоги!-
старался он перекричать грохот выстрелов. Я на четвереньках быстро полз вдоль цепи прямо по спинам лежащих солдат. Эх! Мазали войска. Безбожно мазали! Татеев, стоя на коленях, двумя руками лупил из пистолета, пытаясь положить недобитые солдатами мишени. Со ста метров грудную мишень из Макарова? Занятие — пустое.
-Товарищ майор! Дайте мне!-
повалился я рядом. Дело-то привычное.
-Справа две! Слева одна!-
кричал мне в ухо командир. Справились и с этим. Откинув штык, передёрнув затвор и сделав контрольный спуск, оставалось только дождаться команды, чтобы рвануться дальше. Но тут неожиданно поднялись большие фигурные мишени.
-Векуа! Огонь!-
заревел Татеев. За спиной гулко застучал крупнокалиберный пулемёт. Над головой противно завыло. Щиты даже не успевали падать. С такой дистанции Заур из своего ДШК просто разносил их в щепки.
-Теперь зам по тылу точно инфаркт получит,-
радостно застучало сердце. Но насладиться зрелищем не удалось.
-Вперёд!-
цепь опять поднялась. Влезли в болото. Солдаты кувыркались в снежной грязи, вытаскивая друг друга.
-Маслов! Не останавливаться! Вперёд!-
пресёк мою попытку Татеев придти им на помощь. Значит, обойдутся без меня. Моя задача остаётся прежней – мелькать на передке. Да кончится когда-нибудь этот проклятый
лес.
-Газы!-
в нос ударил тошнотный пикриновый запах. Натянув противогаз и напялив сверху шапку и каску, я даже не притормозил. Вперёд! Только вперёд! Ещё можно прибавить. Ещё осталось дыхалки немного. Хотя какая может быть дыхалка в противогазе? Вот и бетонка.
Я рывком взобрался на насыпь и сорвал с головы маску. Свежий ветер ударил в лицо. Всё! Сил больше нет! Ну и хрен с ними с силами. Тут уже недалеко. Тем более по бетонке.
Станция встретила гулом вращающихся антенн. По лицу посредника, стоящего у входа, стало понятно, что укладываемся во время. Успеваем. Да только кому, какое дело до моего успеваем. Значение имеют, как раз последние. Я обернулся, привалившись к бетонной стене. Тут же рядом стали шлёпаться дышавшие мне в затылок солдаты. Остальные плотной массой были уже на подходе. Нет, не раздрызганные, а именно плотной массой подразделение прибывало на объект. Последним бежал Андрюха, почему-то в одном сапоге. Странно. Но сейчас не до этого.
-Пятая группа! Ко мне!-
закричал я изо всех сил и, осмотрев своих, собравшихся вокруг, бросился по коридорам.
Дизельная грохотала уже во всю. У щитов суетились дежурная смена и боевой расчёт.
Не успели поставить карабины и сбросить промокшие шинели, как вбежал посредник:
-Третий дизель-генератор вышел из строя!
Ничего себе вводная. Теперь придётся вытаскивать весь полк на двух.
-Маслов! К резервному щиту. Гибас! Ко мне вторым номером,-
распоряжался, перекрикивая шум, командир группы.
Пакетник. Ещё пакетник. Схема в сборе. Теперь в параллель и следить за главным щитом, чтобы не залезать вперёд. Дышится тяжело. Наверное, Катадзе что-то с вентиляцией напутал.
-Отбой тревоге! Технику привести в исходное положение,-
заговорила общая трансляция. Шум пошёл на убыль, пока на уши не надавила звенящая тишина.
-Катадзе! Вы, почему в дизельной вентиляцию отключили?-
послышался голос командира группы. Солдаты столпились вокруг Махмуда.
-Товарищ капитан, один лампочка не загорелся. На КП воздух нет. Я им наш вентилятор дал,-
хлопал глазами Катадзе.
-А если бы ты нас зажарил?-
вытер пот с лица Миша.
-Нет. Если совсем плохо был, я бы опять включил,-
оправдывался Махмуд.
-Маслов, постойте группу,-
улыбнулся командир.
-Становись! Равняйсь! Смирно! Товарищ капитан, пятая группа по вашему приказанию построена,-
доложил я.
-Рядовой Катадзе!
-Я!-
-Выйти из строя,-
капитан приложил руку к козырьку:
-За успешное освоение боевой техники рядовому Катадзе от лица службы объявляю благодарность!
-Служу Советскому Союзу!-
стоял он перед нами.
-А ведь по самому краю прошёл,-
думал я, глядя на Махмуда:
-Ещё шаг и запросто мог оказаться в хоз взводе среди тез ничтожеств, с которыми мне пришлось идти в караул после госпиталя.
-Личному составу РТЦН построиться в центральном коридоре,-
приказал громкоговоритель голосом командира полка.
Через минуту в центральном коридоре перед строем расхаживал командующий корпусом. Это был настоящий генерал. Пожилой и солидный. Не то, что тот, у которого союзники съели собаку в прошлом году.
-Это ещё что такое?-
остановился он возле Андрюхи. Тот в первой шеренге, сразу же за командиром своей группы стоял в одном сапоге. Конечно же, мог он объяснить, что пулемётный расчёт ефрейтора Векуа влетел в болото и, вытаскивая солдат и пулемёт из жижи, он потерял сапог. А доставать, не было времени. Вперёд! Только вперёд! Но плохо ещё знал я своего друга.
-Товарищ генерал-лейтенант!-
хриплым голосом заговорил сержант Баранов, глядя прямо перед собой:
-Я лучше получу взыскание за нарушение формы одежды, но по тревоге всегда буду на боевом посту в срок.
Командующий удивлённо замер на секунду, потом повернулся к командиру полка:
- 126 -
-Товарищ полковник, отпустите старшего сержанта привести себя в порядок.
-Виноват, товарищ генерал-лейтенант,-
встрял Андрюха:
-Я – сержант.
-С этой минуты вы – старший сержант,-
улыбнулся командующий корпусом.