Ирма : Подарок

У меня для тебя есть подарок. Нет, это не букет цветов, который будет увядать у тебя в вазе. Не флакон французских духов со сладкой амбровой нотой на самом дне. Не обтягивающее как вторая кожа платье. Не пушистая, с сияющим мехом шубка. Не квартира с видом на площадь, не домик на берегу моря. Не ало-красная Ferrari под цвет твоих ногтей. Это даже не золотое колечко на безымянный пальчик, о котором ты так давно мечтала. Все это можно купить, взять в кредит, выиграть, неожиданно получить в наследство, украсть. Я же дам тебе большее.

Я стою в мышином стеганом пальто и несуразной черной шапке на обдуваемой всеми ветрами остановке, я сливаюсь с сизым небом, с дымчатым в белую крапинку снега вечером. Мои бескровные губы, бледно-голубые льдинки глаз, пепельно-русая щетина на впалых щеках, ничем не обращают на себя внимания прохожих.

Ровно в 18.15. ты выходишь из офиса с каким-то парнем. До этого я его не видел. Симпатичный, высокий, улыбчивый, сто процентов – менеджер.
Вы о чем-то весело болтаете, он влюблено заглядывает тебе в глаза, ты лишь снисходительно улыбаешься. Ты всегда ко всем снисходительна. Даже ко мне ты была милосердна в ту нашу первую встречу.

Мы столкнулись возле кассы метро, у меня не хватало мелочи на жетончик, и я как последний обсос шарил по карманам, оглядываясь по сторонам. Ты протянула мне свой и сказала, чтобы я не был таким рассеянным. Я невнятно пробормотал «спасибо», а потом бросился через очередь к турникету. Все же я успел. Самым последним я зашел в вагон. Ты сидела и читала какую-то книгу, и была настолько поглощена сюжетом, что чуть не проехала свою станцию. Я плелся за тобой по всему твоему длинному маршруту, я заходил во все магазины, где бываешь ты, заглядывал через стеклянное окошко кафе, пока ты пила «эспрессо».
Я видел, как ты покупаешь себе новую пару зимней обуви – высокие кожаные остроносые сапоги, стоящие половину моей зарплаты. Продавец с тобой флиртовал и сделал огромную скидку. Довольная собой и обновкой ты выпорхнула в новых сапожках и продолжила свой шопинг.

Наверное, ради любовника или парня (мужа у тебя нет, это я понял сразу) ты, особенно, долго выбирала себе нижнее белье в дамском бутике. И только через сорок минут ты наконец-то вышла из «Кокетки» с несколькими пакетиками в руках.
Я ехал на две ступеньки выше вместе с тобой на эскалаторе, ты хвасталась какой-то Оле о своих замечательных покупках, о дне рождении занудного Миши, которому ты не знаешь, что подарить. Потом тебе позвонил он. Твоя интимная интонация, грудной голос, шептание в трубку, все эти причмокивания достались кому-то другому, а не мне. Уже тогда я его ненавидел. Какой он интересно: классический «альфа-самец» или же вымирающий в наши дни трубадур? Да, какая собственно разница. Все равно ты будешь моей, я придумаю способ, как это сделать.

Именно с того вечера я решил за тобой следить. С утра, чтобы не пропустить тебя, я стоял с семи часов на остановке. Как я и предполагал, ты работаешь с девяти в одном рекламном агентстве, зарабатываешь ты неплохо, но собственной машины и квартиры у тебя пока нет. Ты занимаешься йогой, часто ходишь в театр, слушаешь джаз и блюз, увлекаешься эзотерикой, никогда не посещаешь модные клубы. Ты вообще не куришь, пьешь лишь белое вино.
Потом я увидел его. Как по мне – ничего особенного: вечный герой из фильмов Люка Бессона. Худой брюнет с волнистыми волосами. Одетый с иголочки сноб. Напыщенный хвастливый кривляка, который водит тебя в дорогие рестораны, оплачивает твои счета, а потом на шелковых простынях нежно тебя трахает. Он даже лет на десять старше тебя, вполне возможно разведенный или закоренелый холостяк; с женатым ты никогда бы не связалась. Вы встречаетесь несколько раз в неделю. Он не скупится на щедрые подарки и развлечения, ты вхожа в круг его самых лучших друзей. Он даже познакомил тебя с родителями.

Я жадно слежу за каждым твоим жестом, мимикой, ты никогда не бываешь хмурой и недовольной, даже по утрам.

Если меня спросят, почему я так крепко на тебя залип, я без раздумий отвечу: из-за твоей красоты. Будь ты самой пустоголовой бабенкой на этом свете, я желал бы тебя ни меньше. Как бы это банально ни звучало: для меня ты – идеальная женщина, меня совершенно не интересуют твои возможные недостатки, я о них все равно не узнаю.

Я с трудом засыпаю, я жду следующего вечера как ребенок Рождества. Сегодня все идет по плану: ты приходишь на остановку одна. Проезжающие мимо маршрутки забиты до отказа. Тебе приходится спуститься в переход. У меня есть всего несколько минут. Одним точным движением я бью тебя ребром ладони по затылку, достаю из кармана пальто платок, сдобренный хлороформом, ты даже не успеваешь пискнуть. Я перекидываю тебя через плечо и тащу в свою машину.
Я не превышаю скорости, нас не останавливает ни один патруль, документы у меня в порядке, моя выпившая лишнего подружка не вызывает никаких подозрений.

На даче у меня давно все подготовлено, я оборудовал специальную комнату, но на окнах нет решеток, на дверях – обычные английские замки. Я раздеваю тебя догола еще в прихожей. Бросаю всю одежду на пол, очень бережно несу тебя в мастерскую. Я кладу тебя на гладкий стол, фиксирую тело ремнями, мою руки с дезинфицирующим мылом, надеваю стерильные перчатки. Я не хочу, чтобы ты чувствовала боль или твой чудесный сон вдруг стал кошмаром. Я вкалываю одновременно в твою бледно-голубую вену тиопентал натрия *, хлорид калия** и панкуроний***. Прислушиваюсь к замирающему ритму твоего сердца.
Когда твой пульс перестает биться крыльями бабочки, я делаю надрез посередине груди, алая путеводная нить тянется к проколотому изящным золотым колечком пупку. Я расшнуровываю корсет твоих ребер, визжащая головка пилы помогает мне раздобыть то, что спрятано от других, кровь брызгами шампанского летит мне в лицо, на фартук, волосы, руки.
Я вынимаю из тебя всю начинку: синюшно-зеленые ленты кишок, чехол легких, замерший кулачок сердца, две спелые оливы почек, коричнево-терракотовый самородок печени, медальон селезенки, вытянутую трубку пищевода, проросшую в твое горло трахею, срываю соцветия щитовидки, гроздья яичников и бутон матки. Я высасываю все потайные соки, пригоршнями забираю все продукты распада, биологические фетиши, запрятанные в идоле твоего тела. Я осторожно снимаю чулок твоих пушистых волос, изогнутый нож входит в пудинг мозга, я надавливаю на затылок, выжимаю, вырываю нитью за нитью, кусочек за кусочком.

Я не чувствую усталости, я не хочу спать, пить, есть, я забываю о собственных потребностях, я не могу остановиться. Я обязан все доделать сегодня. Я наполняю ванную специальным раствором, все следы прошлого, земной жизни растворяются, разглаживаются, ты чиста как младенец после церковной купели.

Несколько дней уходит на бальзамирование, Я сплю прямо в мастерской, я не хочу пропустить ни одной метаморфозы произошедшей теперь уже только с моим телом. Тебя не портят даже шрамы. Шрамы со временем разгладятся, я пришью новые лоскуты, буду затыкать все прорехи. Я даже сумел подобрать цветные хрусталики твоих глаз, вкрапить кармин в твои губы, добавить персиковой бархатности в щеки; твои волосы не тускнеют под этим искусственным светом, они все такие же иссиня-черные, кожа инфернально бледна, почти прозрачна. Ты никогда не изменишься, не подурнеешь, не растолстеешь, не утратишь ни в чем своей привлекательности, и главное — не постареешь, твоя молодость будет вечной. Если бы каменные химеры, могли видеть дальше своих пустых глазниц, они бы умерли от зависти. Да и кто может назвать тебя мертвой?..

Примечания:
Тиопентал натрия * — сильно действующее снотворное из группы барбитуратов
Хлорид калия** — препарат, в больших дозах приводящий к гиперкалиемии и, как следствие, остановке сердца
Панкуроний*** — препарат, вызывающий расслабление мышц, передозировка может вызвать остановку сердца.