Мы с Павликом : Инна Сергеевна Рожать

Раз пошли мы с Павликом в лес. Пошастать там, побродить типа. Всяко могут найтись разные пиздатые штуки навроде грибов, жуков диких или например мины партизанской, с войны ещё.
- А прикинь, — Паша возбуждённо махал руками будто еблан, — Щас ветки развдигаем, а там на полянке трупак висит! Повесился типа нахуй от грусти. Заебись, скажи!
- Внатуре пиздато! – осторожно согласился я, — Если тёлка молодая, то пизду позырим!
- А если старая? – Павлик неожиданно остановился и типа как застыл.
Мы крепко задумались минуты на полторы.
- Полагаю что всё равно пизду позырить придётся, — оборвал я молчание как старший.
Павлик авторитетно кивнул головой и мы двинулись дальше.
- А прикинь трупак старый будет, такой весь склизлый и тухлый! – пашины глаза лучились счастьем и предвкушением чудес, — Можно будет его палкой дубасить пока на землю не свалится бля!
- Ага внатуре! – я такой аж взвизгнул, — А башка прикинь в петле останется!
- Ништяк! – Паша разнузданно почесался и раздвинул ветви.
На поляне был он.
Ну не трупак конечно, хуй вы угадали. Никогда блядь не сбывается что загадываешь, это я ещё в детстве понял на примере деда мороза, бородатого пидора, который таскал мне всякую хуйню вместо того что я хотел. Да и сам дед мороз наёбкой оказался. Да и хуй с ним, не о нём речь.
Так вот. На поляне, на самой её блядь середине, на пне моховом сидел дед какой-то бородатый. Да не мороз блядь, идите нахуй. Короче сидит там дед и дрочит хуй! Гоняет блядь туда-сюда как политик какой.
- Слы, ты! – орёт Павлик, — Ты петельку-то накинь ёпта, потом и дрочи.
- На хуй идите, сынки! – бойко отвечает старая хуйня, — Съебитесь с глаз, дрочу я.
- Да блядь мы догадались как-то, — вступил в беседу я, — Ты вешаться будешь или чо нахуй?
- Нам сука сколько ждать?! – орёт уже Павлик, — Времени не дохуя у нас!
- Да вы заебали! – старик отложил хуй и замахал на нас руками, — Прочь! Прочь! Додрочить дайте, сосунки сратые!
- Да ты я смотрю опизденел совсем, — Паша пошёл к деду, явно собираясь отбуцкать пенсионера, — Ругаешься дохуя, а толку с тебя никакого.
- Хамить-то зачем, мужчина, — я тоже стал серьёзен и обозлился, — Щас пизды получишь.
Мы зловеще нахуй приблизились к деду. Тот излучал просто, блядина, ненависть. Руки растопырены, хуй стоит, глаза сука мечут искру.
- Я посылаю вас впизду! – довольно патетически воскликнул несчастный и попытался выдрать из бороды пару волосин.
Однако хуй чо у него получилось, потому что все силы на дрочбу ушли. Ведь для дрочилова надо много здоровья, ну да вы и сами знаете, кого я блядь лечу.
Так вот, пытается этот значит жухлый хуй бородёнку проредить, а хуй-то там. Я ваще до тавтологии охотник великий.
А Пашка такой посмотрел-посмотрел на стариковские мучения, взял да и выдрал ему полбороды, а хули.
- На вот, — ошмётки шерсти протягивает деду, — Хули ты мучаешься. Руки оторвать тебе? Мне не жалко.
- Я посылаю вас впизду!!! – совсем уж затрясся престарелый болван и хуяк шерсть пополам порвал.
Тут нас короче ебануло электричеством. Я хуй знает откуда в лесу электричество, но ебануло будь здоров. Ебылдыщ! Пиздылдыч! И свет нахуй померк.
Очнулись мы пиздец. Вы смотрели фильм про электроника? Вот мы как два Урри блядь в таких же позах примерно, только в одном чемодане. Ни взохнуть, ни пёрнуть, на морду Павлик привалился печенью примерно и темно пиздец.
- Нихуя себе, где это мы? – задал риторический нахуй вопрос Паша, — Не понятно нихуя, закурить надо.
- Да ты охуел штоль, и так дышать нечем, а ты курить. – я не одобрил идеи.
- Да не очкуй ёпта, я дым буду в жопу выдыхать. Тут близко от моей башки чья-то. Не знаю твоя или моя.
И мы типа заржали и заворочались, насколько это было возможно в такой тесноте.
И тут блять короче стенки чемодана типа раздвинулись. И оттуда раздался свет.
- Опа нихуя, — заметил я.
- Ебануться, — прокомментировал ситуацию Павел.
Ладно бы только свет. В щель снаружи пролезли две ебанические железяки и схватили Пашу за башку!
- Блядь! – сказал Паша.
И железки потащили его за башку наружу!
- Оно тащит меня! – верно всё понял Павлик, — Не бросай меня, корефан!
- Да ты ебанись, — я пытался поддержать друга, — Как я тебя брошу если твоя нога вокруг моей шеи обёрнута?
И короче хуяк! – и нас потащило наружу.
Свет ясен хуй стал ярче и мы такие выпали на кафель. Ну встали конечно, распрямили члены.
Вот вы наверное щас подумали что мы хуи распрямили, ха-ха-ха. Я про ноги и руки щас. Хуям-то чо будет.
В общем осмотрелись мы. Вытащил нас ебическими такими щипцами седой докторишка вроде. На этот факт намекал белый халат на нём и беломорина в зубах.
- Привет, пацаны, — говорит такой, — Спасибо что живые.
- Охуеть, — пожал ему руку я, — Ну ты кудесник.
- Ебануться, — Паша обнял коновала как родного, — Ну и дела.
Мы обернулись. Короче старик из леса не обманул. На столе сидела огромных размеров Пизда. Она тихо чавкала щелью и молчала. Из неё мы и появились в помещении.
- Вот, знакомьтесь, — торжественно заговорил лепила, — Инна Сергеевна, ваша мать.
Я осторожно поклонился Пизде.
- Мама, — прошептал Павлик и погладил её по стриженому боку.
- Да блядь не она мать, это пизда просто, — докторишка подёргал меня за рукав, — вот мать.
Мы сова обернулись. Рядом с доктором стояла и улыбалась тёлка. В годах уже, но жопа хорошая, взгляд пронзительный.
- Я Инна Срегеевна, ваша мать, — скромно и коротко, как Ленин, сказала она.
- А это кто? – Паша осторожно кивнул на Пизду.
- Это Пизда, — в очередной раз повторила мать, — Вас ебланов рожать по-другому охуеешь.
- А что нам делать теперь, мать? – спросил я.
- Идите на Литпром, олухи, — мать устало улыбнулась, — Конкурс скоро.