: Фролова (Часть вторая)

Танцевали медленно, легкими, еле заметными переступами, уже плохо слушающихся ног. И не танцевали, скорее, а стояли, обнявшись друг с другом, слегка покачивая бедрами. Ворот ворованного халата слегка распахнулся. На Кирилла призывно взирал дерзко вздернутый светлый сосок хорошо сохранившейся груди. Он зажмурился. Дышал её шеей. Хотел коснуться языком. Сдержался. Ослабленные ладони сквозь махровую ткань ощущали отсутствие нижнего белья на трепетном женском теле. Руки непроизвольно потянули тяжелые полы халата вверх. Наташа глубоко дышала. Не сопротивлялась…
Б-р-р-р…что это я, встрепенулся наивный Кирилл и вернул всё в исходное положение. Володина, все же баба, ёбана, нельзя так. Он, гондон еще тот, конечно, но уговор уговором. У меня ведь там есть Марина… она ведь лучше… она красивее… она моя… Бля… почему нет писем…почему…как же хочется к ней… Может позвонить….ответит — не ответит?.. что сказать?.. как начать?.. позвонить… не позвонить….позвонить…позвонить…позвонить… Тяжелыми жерновами перекатывались мысли в задурманенной мальчишеской голове.
Кирилл ни разу не звонил Маринке из Америки. Во-первых, с его чернорабочих пяти долларов в час особо не раззвонишься, а во-вторых, он боялся.… Боялся, что ее реакция, ее ответ не оправдают ожидания, осадят его розовую мечту, утрамбуют ее плотно и низко. И с чем тогда ему жить в этой Америке? Как ходить на работу в этот гребанный котлован? Для кого хранить в чемодане кружевные трусики?
Но сейчас, вот эта полуголая, оперившаяся в Канаде, русская шалава Фролова, сама того не желая, а желая совершенно другого, подтолкнула пьяненького романтичного юношу к самому судьбоносному решению в его жизни.
Волшебная гаримуровская гитара выдохнула последним аккордом. Кирилл аккуратно прихватил девушку за плечи, подвел неуверенным шагом к Володиной кровати и молча уложил под советское верблюжье одеяло, по матерински упеленав куколкой. Присел у древнего телефонного аппарата, крутанул три раза трескучий пластиковый диск «ноль ноль семь»
- Hello, could you connect me to Russia, please…

***

Славка Техов, такой 27-летний живчик из непотопляемых, упруго и оптимистично разрезал бруклинскую февральскую слякоть по направлению к старому кирпичному дому, цвета высохшего говна. Удобно, две минуты от остановки. Рабочий день заканчивается в восемь, когда уже в подземке пусто, начинается в двенадцать, можно выспаться. Он гордился своей работой во всех отношениях. Слава числился техническим работником громадного офиса большой электрической компании. Ну, во-первых, он не мыл полы. Полы мыла старая кубинка. Он убирал мусорные корзины. И ничего смешного. Корзин было больше пятисот. Таскал оргтехнику и мебель, разносил кофе и чай. Ну, в общем, Славику было чем гордиться. На работу он ходил в светлой рубашке, как того требовал дресскод. С начальством вел себя учтиво, к клеркам среднего звена фамильярно обращался «Boss». Как в голливудских фильмах. Для человека, ведущего полулегальный образ жизни — головокружительная карьера. По дороге к дому Техов мечтательно строил дальнейшие планы на будущее. Через полгода ему обещали должность старшего технического работника, а это еще полдоллара к зарплате. Потом, глядишь, и в мелкие клерки возьмут, дадут место за вожделенной плексигласовой перегородкой. У него тоже будет цветастый галстук с маленьким аккуратным узлом, золотые запонки на рукавах и классические английские туфли-оксфорды. Сейчас, конечно тяжеловато. Приходится покупать продукты с почти закончившимся сроком годности, каждый день стирать одну из двух светлых рубашек, а по утрам досушивать ее утюгом, использовать вместо пены для бритья мыло. А самое главное, совсем нет женщин. Совсем. На стодолларовых проституток денег у него не было. Брайтонские, убитые в хлам наркоманки, не соответствовали его духовным амбициям. А проще говоря — были противны. Он же не Игнатенок какой-то убогий. Как же хуево без баб. Как же хуево. Эта была последняя мысль, которая посетила его сознание, прежде чем он повернул ключ в замочной скважине своей съемной квартире в Боро-Парке.

***

Слава привычно нащупал выключатель справа от себя, щелкнул тумблерком. После мрачного подъезда, его ослепило. Техов прищурился. Когда глаза привыкли к свету, пред ним предстала картина богатого советского кухонного застолья в последней его стадии. Но не это его удивило и привлекло внимание. Шуба! Длиннющая ЖЕНСКАЯ шуба! В их то конуре! Слава машинально разделся, оставив одежду прямо на полу, проследовал в зал. Там сидел возле телефона Кирилл и блаженно улыбался еще не остывшей трубке, которую держал в руке. Слава задал Кириллу всего один вопрос:
- Где???
Кирилл пьяненько мотнул непослушной головой в сторону игнатенковской кровати.
- Только, это, Слав, телка-то Вовкина. Этот долбоеб ее где-то в Ла-Гвардии подхватил. Просил не трогать. Полупидором тебя называл…
Ответной реакции не последовало никакой. Оголодавший самец, как зомби, выставив руки вперед, двигался к своей жертве невменяемыми шагами.
- Техов, бля, не трогай ты ее. Игнатенка баба…
Бесполезно.
Кирилл задумчиво пошлепал на кухню допивать алкоголь. Он только что поговорил с Мариной. Наверное, две его дневные зарплаты улетели на счет компании AT&T. Ну и хрен с ним. Хорошо поговорили. Кириллу было за что выпить. Очень хорошо…
Не успел он налить, как из спальни послышались звуки судорожной похотливой возни.
Слава, затуманенный мороком основного инстинкта, подстраивался к спящей Фроловой сзади. Раскутывал ее из одеяла, жадно подворачивал многострадальный халат кверху. Трясущимися ручонками поспешно расстегивал ширинку. Еще через минуту игнатенковская гарбиджная кровать издавала характерные ритмично-унылые поскрипывания.
Кирюша своей полной стопкой чокнулся о пустую стопку Фроловой, обреченно выдал на выдохе:
- Поздравляю, мадам. Вас ебут.
Наташа, постепенно приходила в себя. Начала постанывать. Кирилл налил еще. Вытер пот со лба. Разбуженная канадская жена перешла на личности:
- Ой, Володя, давай, Володечка-а-а-а…
Ощутив каким-то неведомым ей чувством, что это никакой не Володечка, она изменила коленкор:
- Кирилл, Кирюша, милый, как хорошо-о-о-о
Еще через какой-то промежуток времени, Наташа поняла, что это и не Кирюша. Имени третьего фигуранта она и вовсе не знала. Поэтому снова перешла на тривиальный стон.
Кирилл опрокинул в себя следующую.

***

Наташа Фролова, Наталья Владимировна Кросби осталась в бруклинской квартире. Никуда она не уехала ни на следующий день, ни еще через день, ни даже через два. Гостиничный хилтонский ваучер красиво улетел в окно следующим вечером, когда известная нам компания собралась за столом вместе и одновременно. Опять много пили и вкусно закусывали. Все были безмерно счастливы. Вова Игнатенок тем, что уже на следующее утро, после своей смены стал законным временным правообладателем своей аэропортовской находки. Он с ней спал, степенно давал по-хозяйски указания, прикрикивал на нее. Одним словом обладал ею всецело. Наташа со счастливой улыбкой гладила его по небритой костистой щеке.
Кирилл тем, что услышал от своей среднерусской Марины то, что давно хотел услышать. Если бы не Фролова, и не их танец, он в жизни бы ей не позвонил. Он так и ходил с тех пор — с выражением легкого блаженства на лице.
Слава совершенно неожиданно получил то, что давно хотел получить. Просто, красиво и со вкусом. Володя был в счастливом неведении их совместной ночи.
Фролова просто была счастлива тем, что впитывала в себя эту бесшабашную русскую атмосферу, от которой уже так отвыкла. Каждый из ребят ей казался по-своему интересным. Пили и ели не по расписанию, а исключительно по желанию и наитию. Наташа с удовольствием тратила деньги, заполняла их удивленный такой щедростью холодильник. Готовила разносолы. Встречала ребят с работы в идеально убранной квартире. Она реально получала от этого неимоверное удовольствие. Ей было легко радостно и воздушно. Это была такая настоящая жизнь. Такая настоящая…

Обезумевшему Стиву госпожа Кросби позвонила на третий день. Сухо и спокойно объяснила, что с ней все в порядке и чтоб к черничному пирогу ее не ждал. Когда нужно будет встретить — сообщит дополнительно. И решительно положила трубку. Пошла в агентство, сдала пятничные авиабилеты до Торонто. Взамен им никаких билетов не взяла. Вот такой вот «one way ticket» вариант получился….

***

В выходные все вместе поехали кататься на лыжах в Поконо. Пили из горла водку, заедали рассыпчатым чистым снегом, дурачились, как в детстве, толкали друг друга в метровые сугробы.
Домой возвращались хмельные, уставшие и счастливые.
В понедельник сказка закончилась. Вечером, после ужина угрюмый Игнатенок подошел к Наташе, неловко положил ей руку на плечо и сказал:
- Надо что-то делать…
- Что, Володь?- подняла на него взгляд Фролова.
- Ехать тебе надо, Натах…
- Но я не хочу никуда ехать – дрожащим голосом произнесла женщина.
- Надо ехать — уже с легким нажимом повторил ее временный муж.
Кирилл со Славой удивленно слушали диалог. Наташа молча оделась и ушла.
Пришла скоро, через час. Бросила на стол билеты.
- Проведешь меня завтра в Кеннеди на дневной рейс?- спросила Игнатенка.
- Почему в Кеннеди? В Канаду же из Ла-Гвардии, вроде, летают.
- Я в Ленинград билеты взяла – тихо выдавила из себя Наташа, по старинке назвав город своего детства старым именем – не поеду я ни в какую Канаду. Не могу. Не мо-гу. — разделила она по слогам свое «не могу». Схватила со стола салфетку и быстрыми шагами ушла в туалет. Закрылась на щеколду. Включила воду.
Кирилл со Славой с открытыми ртами наблюдали за происходящим. Вова закрылся у себя в спальне, напоследок выплюнув громкое «Дура!»

В аэропорт поехали все вместе. Игнатенок сосредоточенно и молча рулил, играя желваками. Рядом с ним сидела его пятидневная жена — холодная и красивая в своей соболиной шубе, как Снежная Королева. Красные зареванные глаза только и являлись признаком того, что сердце ее было ни фига не изо льда. За окнами лил нудный февральский дождь. В магнитофоне, как под заказ стенала свой первый хит Буланова.

Не плачь, еще одна осталась ночь у нас с тобой.
Еще один раз прошепчу тебе — ты мой. Еще один последний раз
Твои глаза в мои посмотрят и слеза вдруг упадет
На руку мне, а завтра я, одна останусь без тебя….

Снежная Королева Наталья Владимировна Фролова резка отвернулась к окну. Опять выудила из внутреннего кармана платок.
Кирилл со Славой воткнули свои взгляды в забрызганные стекла Кадиллака. Им тоже почему-то хотелось плакать … Чертова Буланова…


Эпилог


Вова Игнатенок через три месяца разбил арендованный лимузин, будучи за рулем пьяным. Работу потерял. Уехал зарабатывать деньги в рыболовецкую артель на Аляску. Там ему рецидивист из латиносов располосовал от уха до уха лицо за какое-то очередное Игнатенковское крысятничество. Пять лет перебивался в Америке случайными заработками. Вернулся в Питер. Сейчас пытается зарабатывать на бирже. На стене своей питерской комнатки, как реликвию хранит номерной знак от разбитого Кадиллака, в котором когда-то вез счастливую и несчастную Фролову. Сожительствует с девушкой на 16 лет младше себя.

Слава Техов так и не дослужился в большой электрической компании до туфель-оксфордов. Спустя семь лет вернулся в Питер. Сейчас бизнесмен средней руки. Женат ни разу не был. Детей нет. Тот случайный секс на скрипучей помойной кровати до сих пор считает самым сладким в своей жизни.

Кирилл, как и намечал себе, уехал из Нью-Йорка через полгода, в июле, а в октябре того же года женился на Марине. Счастлив в браке уже 19 лет. Имеет 15-летнюю дочь.До сих пор задумывается о том, правильно ли тогда сделал, что не поднял полы тяжелого махрового халата Фроловой до конца.

Наташа Фролова не вернулась к мужу в Канаду. Похоронила через год мать, продала коммуналку, открыла туристическое агентство. Еще через два года выкупила свою же коммуналку обратно, но уже вместе с комнатой спившегося в дым майора Пинчука. Занимается организацией учебных туров в Канаду для школьников и студентов. Замуж больше не вышла. Детей нет.