Поярков : Карман

Прожив, как говорится, немало, мне казалось, что я уже знаю людей. И не просто знаю, а вижу их насквозь, как рентген. Не тело, конечно, а именно душу. С течением времени я понял одну вещь – абсолютно порядочных людей не существует. Все равно несовершенная человеческая природа заставляет даже достойного человека грешить. Но мелкие грехи на то и мелкие, что не так бросаются в глаза. Людей, совершивших незначительные проступки, никогда не приходило в голову называть негодяями. Да и порядочные – чаще всего уважаемые люди, а разве может уважаемый человек быть негодяем?
Родиона Рахманова я знал давно, он считался у нас на предприятии штатным примером для всех – всегда помогал другим, никогда не повышал голос. Будучи бригадиром, защищал своих рабочих, если они попадали в неприятности. Я проработал с ним почти двадцать лет, после чего дороги наши разошлись. Мне предложили работу в другом подразделении, пообещав более высокую должность, но с Родионом я общаться не перестал. С праздниками и с днем рождения мы поздравляли друг друга почти всегда. «Почти», потому что все равно иногда и забываешь — память не всегда срабатывает в нужный момент.
Я прочитал в местной газете заметку, посвященную Рахманову и она мне напомнила, что у него в этот день юбилей. Раз так, то надо поздравить и, на полчаса решил зайти к юбиляру и вручить подарок.

— Не забыл меня, дружище?! — Родион Рахманов встретил меня радостно, потащил на кухню пить чай.
— Прости, что не могу оказать гостеприимство как положено. Уже наметили отмечать юбилей в кафе, — извинялся он.
На празднество я не собирался напрашиваться в силу занятости. Мы сели за обеденный стол, расспросили друг друга о жизни. На минуту он покинул меня и скрылся в комнате, притащив оттуда толстую книгу. На обложке красовалась надпись с названием нашего предприятия и юбилейная дата.
— Посмотри вот это. Там есть многие, кого ты должен помнить.
Я открыл книгу, которая представляла собой альбом высокого качества на дорогой полиграфической бумаге. Он начинался с истории создания предприятия, куда мы одновременно устроились на работу. Все это сопровождалось иллюстрациями. Наконец я добрался до страницы с изображением своей бригады.

— Скажи мне, разве я был плохой бригадир? – спросил юбиляр, явно напрашиваясь на комплимент.
— Что ты…, — отвечаю я ему, — Ты же как отец родной был. Тебя молодежь «батей» звала.
— А это моя гордость, — расхвастался он, показывая на фото с изображением всей своей семьи и надписью «Трудовая династия». Может даже доработаю до тех времен, когда и внучку с нами сфотографируют…
За окном запиликала автомобильная сигнализация. Родион обеспокоено выглянул во двор.
— А… это не моя… Да, заодно посмотри, какую я себе купил красавицу, — сказал он и жестом пригласил выглянуть в окно.
На открытой площадке для парковки — так называемом «кармане», — напротив дома, стояла новенькая темно-синяя «Тойота».
— Неплохо, — похвалил его .
— «Управляй мечтой» — помнишь фразу из рекламы?
— Помню.
— Вот она и есть… нет, ты посмотри — какой-то вахлак ставит машину рядом с моей.
Во двор въехала легковушка и встала рядом с его автомобилем.
— Не люблю когда чужие ставят в наш «карман» машины, — сердито сказал Рахманов. – Они не должны ставить там свой транспорт.
— Ну что сделаешь, если так дворы проектируют, всем не хватает, — позволил я себе не согласиться.
— Был тут один «архаровец», только заехал в дом и на мое место стал ставить свой «Ниссан». Наглый такой и жена такая же наглая. Мы с соседом ему замечание сделали. Так его баба, противная такая, в шортах еще ходит вдобавок, на нас рот так открыла…. Орет, что мы с соседом это место не покупали, кто первый тот и прав… и все такое прочее… Год так продолжалось.
Я пожал плечами. Что я мог сказать? Тем временем, Рахманов продолжал:
— Я собрался ехать на огород и вышел во двор. Этот мерзавец, как всегда, припарковался на моем месте. Так вот, он стоял рядом с машиной и чесал затылок. Капот был открыт, на багажнике палатка и лодка сложенная. Эта короткоштаная с ним рядом. Я подошел и спрашиваю — что на природу собрались? Да, отвечают, на Светлое озеро. Ну, это километров сто от города.
Тут Рахманов замолчал. На время погрузился в воспоминания, которые заставили его улыбнуться.
— Говорят – беда у них. «Нева» — тормозная жидкость — кончилась, а до магазина еще доехать надо, да и не работают они в выходные. А ты же знаешь – я человек добрый, безотказный. Я им дал свою бутылку… Благодарили, спасибо сказали…
Он замолчал, повернулся в окно, полюбовался еще раз своей «Тойотой».
— После этого они перестали ставить машину в наш «карман», — довольно сказал Родион.
— То есть оценили твою доброту и стали ставить в другое место?
— Нет. Я не знаю, где они сейчас ставят. По крайней мере, мне на глаза не попадаются. Ты же помнишь тот стеклогерметик, что мы применяли на работе? Так вот, я его с работы взял маленько, и он лежал в бутылке из под тормозной жидкости в моем автомобиле. Он такого же цвета … и твердеет через пару часов..., – сказал он и под конец хихикнул.
Я молчал несколько минут. Настолько был ошеломлен. Потом задал Рахманову один вопрос:
— Постой, ты же давая ему эту жидкость, знал к чему это может привести? И ты ни разу не поинтересовался?
Рахманов тихонько хмыкнул, посмотрел на меня честными карими глазами и потер ладонью подбородок.
— Видишь ли, — сказал он. – В «кармане» нет свободных мест.