Шева : Тварь божья

…Джереми уже думал, что ему удалось уйти от погони, когда неожиданно носком левого ботинка запнулся за торчащий из земли змееподобный корень дерева и кубарем покатился по земле.
Через мгновение с разбегу кто-то навалился на него тяжелым, жирным, воняющим потом телом. А через минуту, когда запястья рук и лодыжки ног были связаны крепкой веревкой, крепкие, мускулистые руки преследователей подняли его и поставили на ноги.
Тут же откуда-то сбоку он получил мощнейший хук по лицу, а затем удар в подреберье. Он был неготов к этому, поэтому едва не упал опять. Но державшие его руки встряхнули Джереми и заставили поднять голову.
Подняв глаза, он увидел перед собой кряжистую фигуру старого Бушеми и через мгновение опять сложился от боли как перочинный ножик. Бушеми со страшной силой ударил ему между ног носком своего кованого ботинка.


Олег Иванович выпрямился над клавиатурой, подняв вверх руки, потянулся, разминая затекшие мышцы спины.
- Пойти, что-ли, кофейку выпить? — метнулась предательская мысль. Но Олег Иванович отогнал ее. Завтра к обеду работу надо было уже сдавать, а он только подошел к развязке.
Олег Иванович был серийным писателем.
Так он сам с гордостью любил представляться. Понимая, что из ассоциативного ряда собеседник подспудно вспомнит выражение «серийный убийца».
Что как бы поднимало его статус. По крайней мере, так хотелось думать Олегу Ивановичу.
В жизни он был самым что нинаесть заурядным литературным негром. Писал тексты для серий незамысловатых книжек в мягких обложках, которых полным-полно что на раскладках у уличных продавцов, что в книжных магазинах.
Специализацией Олега Ивановича были приключения и хоррор.
Естественно, тексты его выходили под другими фамилиями. Но Олега Ивановича это мало заботило. Возраст его уже был таков, что былые амбиции сплыли, а к своим способностям он относился самокритично.
- Деньги платят? Уже хорошо. И на том спасибо! — таково было его нехитрое кредо.
Жена Олега Ивановича ушла от него три года назад. Вместе с неродившимися детьми и надеждами на «журавля в небе».
Отсутствие жены, да и вообще другого живого существа в доме наложило на Олега Ивановича заметный отпечаток. Обычно он пребывал в перманентно угрюмом настроении, иногда язвительно комментируя вслух те или иные события из газет или телевизора. Сегодня настроение усугублялось пасмурной и слякотной погодой. Благо — за окном.
Внезапно нечто непонятное, но явно живое, шлепнулось на стол откуда-то сверху.
Олег Иванович, от неожиданности подпрыгнув на стуле, испуганно отпрянул было от стола, но затем, рассмотрев «зверя», тут же сел обратно.
Приподнятые красные крыльца опустились, закрыв маленький полушар тельца.
Божья коровка.
- Фу-у-х! – облегченно вздохнул Олег Иванович и опять застучал по клавишам.


…Джереми висел вниз головой под веткой раскидистого дуба Веревка, переброшенная через толстую, самую нижнюю ветку дерева, крепким узлом стягивала его лодыжки.
Руки, заведенные за спину, были тоже связаны. Рубашку и брюки с него сорвали, и кровь с того места, где раньше было его мужское достоинство, потеками залив грудь, стекала на лицо, уши. Отдельные струйки пытались попасть в открытый от невыносимой боли рот…


Рожая текст, Олег Иванович время от времени поглядывал на божью коровку. Та без стеснения деловито осваивала новое для нее жизненное пространство.
Бог его знает почему — то ли от ненастной погоды за окном, то ли от наступающих вечерних сумерек, вскоре Олег Иванович перестал стучать по клавиатуре.
Подперев подбородок левой рукой, он с неподдельным интересом, будто малой пацан, начал наблюдать за движением красного существа по его столу.
Существо оказалось с характером. Встретив препятствие, оно никогда не обходило его, а смело на него вскарабкивалось. Даже если приходилось ползти пузом кверху.
Один раз упало сверху на панцырь. Судорожно дрыгая при этом лапками.
Подставив палец, за который коровка тут же уцепилась лапками, Олег Иванович поставил ее на лапы. Достав из ящика стола увеличительное стекло, оставшееся у него еще с детских времен, он посадил коровку на монитор и приблизил к ней лупу.
В увеличенном виде коровка выглядела зверски. Жесть членистоногих мохнатых лап, строгий взгляд выпуклых бусинок глаз.
Олегу Ивановичу даже показалось, что коровка подмигнула ему одним глазом.
Да ну! Показалось, конечно.
Когда он опустил ее с монитора на стол, она очень шустро побежала к краю стола и едва не свалилась с него.
- Корова, ты куда?! — даже воскликнул Олег Иванович. И бережно перенес ее на середину стола.
Чего-то вдруг вспомнил, как после прочтения книги про жизнь одного кота, «Путь Мури» — она называлась, жена потом любила говорить ему, когда он норовил куда-то сбежать из дому, — Мури, ты куда пошел?
Почему-то взгрустнулось. Эх…
Еще раз посмотрел на «свою» Корову.
А ведь кажется — не так и давно, будучи еще малыми засранцами, они ловили во дворе таких же коровок и хором декламировали — Божья коровка, полети на небо, принеси мне хлеба, чёрного и белого, только не горелого!
Как быстро ушло…Куда? И главное — на что?


Утром следующего дня, сев за монитор, первым делом Олег Иванович внимательно пересмотрел все бумаги, лежавшие на столе — не спряталась ли где-то вчерашняя Корова?
Коровы нигде не было.
- Улетела, наверное, — почему-то огорчился Олег Иванович. И с большим, чем обычно ожесточением затарабанил по клавиатуре.


…Ноздри Джереми пузырились густой, почти черной кровью. Правый глаз вытек, левый превратился в узенькую щелку. Но даже через нее Джереми с ужасом видел, как под ним растет куча хвороста, которую натащили старый Бушеми и его помощники. Он даже услышал, как Майк — младший сын МакГрайва, с дрожью в голосе сказал Бушеми — Мистер Бушеми! Мы же мормоны! Богоугодное ли дело мы делаем?
Старый Бушеми не задержался с ответом — Сынок! За то, что этот подонок, эта мразь сделалала с моей Энни, это будет еще слабая кара! А Бог…Бог нас поймет!
Остатками обоняния Джереми почувствовал запах дыма, затем — тепло, а потом — быстро нарастающий жар от костра.
Затем языки пламени лизнули его свисающие волосы и мгновенно превратили их в огненный факел. Начала лопаться кожа головы. Запахло горелым мясом.
А Джереми, как червяк на крючке, из последних сил извивался, пытаясь уйти от адской боли.
Он не кричал.
Он визжал. Страшным, дурным, животным голосом…
Кто отвернулся.
Кто опустил глаза.
Лишь старый Бушеми, не отводя взгляда от костра, прохрипел в бороду — Надеюсь, ты будешь так же жариться и на том свете!


Боковым зрением Олег Иванович вдруг заметил какое-то вроде как шевеление на полу. Он посмотрел вниз.
Переваливаясь на лапках, непонятно откуда взявшаяся, в направлении его домашних тапочек по паркету ползла Корова.
И ведь понятно же, что дурня полная, но Олег Иванович по-детски обрадовался. Настроение сразу стало…весенним, что-ли.
Он опустился на четвереньки, подставил палец, чтобы Корова забралась на него. Затем аккуратно перенес ее на стол.
Чтобы на этот раз Корова ненароком никуда не уползла, не заползла и не свалилась со стола, Олег Иванович быстро из подручных материалов, то бишь — ручек, карандашей, блокнотов соорудил для Коровы загончик.
В виде большого круга.
Корова, будто почувствовав ограничение личных свобод, деловито засеменила по периметру. В поисках входа-выхода. Чтобы с Green Peace связаться, наверное.
Взгляд Олега Ивановича упал на часы. До времени, назначенного ему для сдачи текста, оставалось всего полчаса.
- Да и хрен с ним! – с вызовом сказал Олег Иванович. И уничижительно добавил в чей-то адрес — Тоже мне, пейсатель!
- По-быстрому прикончу сейчас Джереми, на том и конец! Пусть сдохнет, тварь!
И через небольшую паузу, — Лучше скотинку повыгуливаю. До чего же…- замолк было, подыскивал нужное слово, затем произнес, — Богоугодная божья тварь!
Сплел пальцы, положил руки на стол, оперся на них подбородком и, не отрывая глаз от красных крылышек крошечной полусферы, начал негромко, но, как раньше говорили — с чувством, напевать слова из уже далекого-далекого детства:
Солнечный круг, небо вокруг — это рисунок мальчишки…
Безбожно фальшивя при этом.
Между тучами на небе видно возникла прогалинка, и яркий солнечный луч вдруг ударил из окна, залив своим светом и теплом и письменный стол, и построенный загончик, сделав цвет крылышек замершей божьей коровки еще ярче.
Будто кто-то подал знак.