shliambur : Весенний Сон (или ночь в litprom.ru).

…не спиться б только ветеранам,
Войны минувшей партизанам…


Четверг, вечер. Все рутинные дела, включая службу, закончены. Ноют ноги, какое-то непонятное автомобильное урчание в желудке. Дорога к дому – мечта всего дня, и от этого тёплого чувства с каждым шагом становится легче. Наконец – дом, душ, чашка крепкого чая с молоком и мягкое, удобное кресло под звуки трубы — Till Bronner, мерцающий монитор — кайф. Обстановочка располагает. Расслабуха приходит очень быстро и ненавязчиво. Тяжёлые веки всё больше и больше давят на глаза…
Есть! Провал — и уже куда-то лечу. И так легко, легко… вокруг, как в кино, начинает медленно гаснуть свет, почти погас. Впереди вспышка, полу тусклый экран надвигается на меня, и я как бы вхожу в него, оказываюсь в каком-то городе. Странно – незнакомые улицы, с домами старой постройки, окружённые небольшими кустами «махровой персидской сирени»… Стоп! Такую я видел только однажды – в Каунасе. В этот город я приезжал с концертами в знаменитый Sporthalle. Ну, да, это точно Каунас! Широкий проспект с аллеей посередине – «Sovanariy prospektas» — правда раньше он назывался проспектом Ленина — безлюден, хотя вокруг светло, но почему-то без солнца. Ноги ведут сами собой, шагов не слышу и не ощущаю, довольно странное чувство. От центрального Каунасского бульвара двигаюсь на север по Daukanto. Наискосок налево через площадь — ископаемый музей. Не могу понять, куда «несут» ноги. Далее военный музей. Начинаю понимать, что следующий –музей Чюрлёниса. Конечно! Оказываюсь на V.Putvinskio g.,64 – это знаменитый музей «Чертей». Как же я сразу не въехал!
Но с виду он какой-то не совсем такой, каким я его помнил, а гораздо больше и выше. Почему-то вместо вывески музея- «MUSEUM DEVILS» — сверкает яркая неоновая надпись – «LitProm» — ??? Каким образом она сюда попала??? Самое интересное не в вывеске, а над ней!
В нескольких метрах, по обе стороны от надписи, в воздухе парят, даже как-то не парят, а висят, незнакомые бескрылые фигуры. Я вижу их в первый раз, но откуда-то знаю как их зовут:
Пластилин, pro.bel^4uk, Прекрасный дилетант и Ванчестер.
Явно слышу их голоса:
- Ну, так, ничего особенного.
- Какая то невнятная хуета от лабуха.
- Да ну, поить лошадь алкоголем из ведра не комильфо. У меня в деревне мужики свою лошадь пладово-выгодным угощали исключительно из горла. Лошадка запрокинет голову, с бутылкой в губах, еще попробуй отбери.
— Пустой текст.
Откуда-то сбоку к ним подлетает Григорий Перельман со словами:
- Букварь ты написал? респект! — смотрит, вопросительно на меня.
Самое удивительное, что голоса их я слышу, но ртов они не раскрывают!!!
Я хочу раскрыть рот и спросить их всех, но слова уже опережают, в воздухе слышится моё:
- Вы херувимы?
Они отвечают, слаженно в один голос:
- Да, мы херувимы.
- А тогда же, где Ваши крылья?
- У нас их отобрали, – вторят они.
Всё это происходит посредством какой-то телепатической связи. Не перестаю удивляться!
Продвигаюсь к массивной, чёрной, вероятно из морёного дуба, двери и, слышу голос из ниоткуда:
- Что нового, shliambur?
Откуда здесь знают мой литпромовский НИК? Только об этом подумал, как голос из ниоткуда произнёс:
- shliambur, ну и ебанутый у тебя НИК!
Тяну дверь, стараясь приложить усилие, соответствующее размерам. Дверь как-бы сама собой раскрывается. Передо мной длинный полутёмный коридор, на входе очень узкий. Замечаю, что по мере моего «движения» коридор расширяется, становится более освещённым.
Откуда-то из стены:
- Не думай, что всё так плохо, shliambur, всё гораздо хуже.
Звучит как-то жутковато. — В ответ:
-Ну, что, shliambur, ебальник вытянулся?
Ноги ведут. Пятно света впереди должно приближаться, но как-то остаётся на месте. Голоса из стен продолжают:
- Кровавая Гэбня следит за тобой, shliambur!
- Передай по цепочке shliambur.
Впереди что-то типа ступеньки. Голос стены:
-Проблемы? Жизнь-говно? Прыгай, shliambur.
Подпрыгнул, машинально.
Вдруг откуда-то — не могу понять откуда — появляется полноватая фигура, одетая в добротный костюм. Это дервиш махмуд — узнал я незнакомое доселе лицо. Молча, лицо произнесло:
- много лишних запятых, нехорошо, искажает смысл.
Про что он говорит, я понимал – это про мой рассказец … Из жизни лабуха… но почему сейчас и здесь?
Наконец как-то продвинулся к светлому пятну. Передо мной находился огромный круглый зал, явно несоответствующий размеру здания музея. По периметру зала — множество дверей, наверное около 30. Над каждой дверью мерцала фосфорицирующая надпись: «Было дело», следующая, почему-то, под названием – «Графоманский высер», дальше «Спизженое», «Пустите Бля Даму». Из двери под названием «КонкурZ» вылетел какой-то импозантный господин, с видом литератора. Сурковская пропаганда, — понял я, а в воздухе прозвучало:
- С завтрашнего дня ровно неделю вы можете записывать на айпад, ноут, айфон, кэнон, дырокол, утюг и кофемолку стихи. Талантливые рифмоплеты будут поражать нас виршами собственного сочинения, остальные зачтут любимые строки, запавшие в душу.
Как на дырокол, утюг и кофемолку можно записать стихи? Не могу никак понять. Из стены грохнуло:
- Хапни духовности, shliambur!
Со стороны двери «Литература» вдруг появился Rabinovich:
- Че ж так избитых фраз дохуя? От одного только «картина Репина-приплыли» (с) скулы сводит.
Опять обо мне!
Вдоль дверей, по кругу, руки за спину, ходит довольно молодой человек, внешностью близкой к картинам художников эпохи возрождения. штурман Эштерхази, — пронеслось в сознании. Облачён во что-то индийское, цветастое. Голову венчала фуражка венгерского моряка — речника. Я представлял его совершенно другим — эдаким прожженным ассом, в лётном шлеме, американской кожаной куртке на молниях, в галифе и коричневых высоких штиблетах. Сквозь густую бороду в стиле Иешуа, прозвучало:
- Весёлый рассказец. Автор прогрессирует.
Вот, хоть что-то доброе, как мне показалось.
- Для первого раза — нормалды. Продолжение,- повисли в воздухе слова штурман Эштерхази.
Из двери с многозначительной надписью «РЕДАКТОРЫ», грозно прихрамывая, появился — Х. Он был похож на хищника с горящими красными кошачьими глазами. Голос шипел:
- э, у нас своих петросянов хоть вилами разгружай.
Рядом, шагая взад вперёд, маячил NIHKIDERB, бубня в полголоса:
— блеааааа… йа уж поначялу подумал што это Мехалкофф иле Говорухен там какой. не, оказалось это какой-то другой афтор. свежый, йуный талант так сказать.
Среди присутствующих были Дамы, Lolita – одна из них. Голосом птички прощебетав:
— Ленин,- тихо отвечает.
-Ленин?! — так и сел старик.
Мозг постепенно начинал пухнуть. Ко всему этому, стены просто рычали:
- Под каждого найдётся валенок нужного размера, shliambur!
- Ты себя в еблах видел, shliambur ?
Безчувственное тело развернулось на 180 градусов и попыталось вернуться назад, в коридор, но на пути стоял LoveWriter. Почёсывая подбородок, он разговаривал вроде как сам с собой, но его речь печаталась в моём мозгу:
- Мемуары лабуха — хорошая фишка, на самом деле. Да и афтырь небезнадежный. Диалоги хорошо подает, бывает. Герои с претензией на живость. Даже то, что попетросянить решил — не самая большая беда. А самая большая — то, что ничем не кончилось. Катарсиса не случилось.
Мысленно я отвечал:
- Катарсису арганизуем…
Кое-как втиснулся в коридор. Ноги несли назад. Стены не успокаивались:
- А ты уже покушал Чаппи, shliambur?
- Ты хорошо подумал, shliambur?
Вот она, долгожданная дверь. Потянулся к массивной ручке, но она распахнулась сама. В лицо ударил пьянящий запах весенней сирени. Получив лёгкого пинка от двери, оказался на Свободе. Сразу ощутил катарсис и лёгкость во всём истерзанном сознании!
Над головой кружил новый херувим В.А.Н., уже в одиночестве.
- а про чо тут? вроде прочитал. как в сартире со старой газетой посидел. Посрал — и забыл.
Ему отвечал голос LoveWriter:
- Посрал и забыл — признак добротной беллетристики. А то ж и такая бывает, что запор от нее — только так появляется.
Перед тем, как вокруг сгустилась тьма, дверь в спину прорычала:
- Неновезть?! Это к Нам, shliambur!
Всё погасло, тело вздрогнуло. Открыв глаза, увидел знакомую обстановку комнаты — недопитую чашку чая с молоком, мерцающий монитор с открытой страницей litprom.ru … Мозг пульсировал, выбивая:
- Йобнем Фсех, Shliambur!