Варвара Уризченко : Девушка. Озеро. Чувак.

ДЕВУШКА. ОЗЕРО. ЧУВАК.
«Когда не то, чтобы не хочется жить. Не живется … Не дышится. И в тебе пустота …Пустыня пустоты.
Когда завидуешь атеистам – они могут себе позволить войти в эту дверь. За которой, они уверены, ничего нет. Их блаженному неведению. А если все знаешь …почти всё … но тебе от этого не легче ничуть. … Если ничего не хочется. Если хочется — НИЧЕГО. Которого на самом деле нет, и не будет. Есть всё, что угодно, кроме этого. А хочется именно НЕ БЫТЬ. Исчезнуть совсем. Любой скажет – бесишься с жиру, представь, как другим живется. Но я не могу. Я не могу себе этого представить, вот в чем дело. Мне легче представить бесконечность Вселенной и другие тому подобные вещи, чем то, что другой человек СУЩЕСТВУЕТ НА САМОМ ДЕЛЕ. И я, в свою очередь, для него – другой человек. Это слишком страшно… Моей фантазии не хватает, реально …»
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Девушка бегала вокруг озера.

Точнее, вокруг пруда с табличкой «Купаться запрещено».

Высокая девушка с фигурой модельного образца. Непонятно зачем. Наверное, хотела сделать её ещё лучше.

Это был пруд в новом квартале спального района, построенного, когда этой девушки ещё не было в живых. Зимой он замерзал и замирал. Ближе к весне в его водах и на берегах просыпалась жизнь. У кромки воды кипела живая уха из рыбешек, похожих на кильку. На воде паслись утки. Пруд облетали белые чайки. А по асфальтовой тропе вокруг водоема ходили люди — друг с другом, с животными или поодиночку. На траве, где было что-то вроде стихийного пляжа, поджаривали собственное тело на солнечных лучах или куски сырого мяса на огне. Долго и сосредоточенно ловили рыбную мелочь. Пили дешевый алкоголь. Катали детей в колясках по кругу вокруг воды. Как их самих – когда деревья вокруг пруда были маленькими.

Каждый день три месяца подряд ровно в девять утра в любую погоду девушка делала три круга вокруг водоема.
Каждое утро три месяца подряд он смотрел на неё с высоты седьмого этажа, из своей берлоги. С портретами великого Че и великого Джа на прожженных обоях над надувным матрасом. Смотрел в бинокль – старый, с царапинами на пластмассе.
Каждое утро он наблюдал за ней. Когда удавалось проснуться. Пруд был как раз под его окнами. И подъезд. От которого ровно в десять отъезжал серебристый вольво.
Она воплощала всё, что он ненавидел. Здоровый образ жизни. Успееееееешность. Позитиффф. Зеленый чай. Афффирмации. Фитнес. Личностный тренинг. Секс по камасутре. А отдыхать ездит на Селигер. Или на Мальдивы с папиком.
Заряд здоровой ненависти зашкаливал и приятно возбуждал.

Всякий раз хотелось пнуть её под зад. А если вставал с бодуна – взять за волосы и сунуть в пруд с головой.

А если поиметь — только извращенным способом. Каким ей и в кошмарах не снилось. В хорошие минуты он нередко крутил мысленное порно, пуская её по кругу. …
В её движениях была пугающая монотонность. Длинные светлые волосы не развевались по ветру, а были туго стянуты со лба в конский хвост. Глаза – светлые, точно стеклянные глядели в пустоту, почти не мигая.
Однажды он всерьёз подумал – а вдруг она биоробот ?

Однажды она не вышла. Ни в девять. Ни позже.

И на другой день тоже.

Съехала? Но серый «вольво» стоял у подъезда.
Как будто что-то сломалось с её исчезновеньем – в нем или вообще. Вынули колесико из механизма. Камешек потянул за собой обвал. Негативная энергия, лишившись объекта, искала выхода. Видимо, поэтому на третий день он сорвался – хоть был уверен, что слез с иглы навсегда.
И снова мать вызвала санитаров.
------------------------------------------------------------------------------------------------------

Девушка открыла глаза.

Она привыкла просыпаться сама, без будильника.

В палате ещё спали.
Она посмотрела на окна, забранные решетками.

Потом на свои перебинтованные запястья.

И всё вспомнила …
Здесь тоже был пруд – большой, как маленькое озеро. Желтый песок. И сосны на берегу. На Финляндию похоже – если б не хорошо видимый с берега красный трамвай, ползущий мимо лечебницы в сторону метро «Университет».

В субботу был день посещений и по берегу гуляли больные и родственники.

Она никого не ждала. Родители жили в маленьком городе и ничего не знали. После обеда она надела тренировочный костюм, сунула в карман пачку сигарет и вышла гулять на пруд. Как делала это уже целую неделю.
- Хуяссе! – сказал при её появлении бритый наголо чувак на скамейке в больничном халате. И даже выронил от удивления из рук зажигалку.
У чувака было длинное интеллигентное лицо. Глаза – тоже умные, небольшие, по лошадиному карие. Так, с виду и не скажешь, что дебил.
По дорожке шли двое. Старушка на костылях и Толя – приземистый мужик с горбатым бурбонским профилем. Рожденный от алкоголика 54 года назад. Вот уже 20 лет она ездила к нему через весь город на трех автобусах с пересадкой со здоровенными сумками. Девушка, как всегда поздоровалась. И попыталась улыбнуться.
Толя радостно замычал и залопотал, притопывая на ходу.
На своей любимой скамейке она села и прикрыла глаза. А когда открыла, недавний дебил сидел рядом.
- Я думал …
-Что?
- Да так. … Извини.
- За что?
- Да так… Я тебя перепутал. Меня Илья зовут …
- Ну и что?
- Ничего. Ты на Беловежской живешь?
- Жила. Уже не живу. Выпишусь отсюда и съеду …
- Понятно. — Он посмотрел на её руки. Потом на свои – с незажившими следами от шприца. – А кто тебя спас?
- Никто, — усмехнулась девушка. – Я сама. Испугалась и вызвала скорую … Глупо, конечно.
- Что вызвала?
Девушка засмеялась. Ей и вправду стало по настоящему смешно. Впервые за много месяцев.
Прошли по дорожке мать и сын-подросток. Брат катил коляску. В коляске сидела скрюченная сестра с ДЦП. Глаза зажмурены, рот растянут в судорожной гримасе. Вдруг, приподнявшись на сиденье, повернула голову – сверкнули глаза запредельной синевы.
Девушка поежилась, точно от внезапного озноба. Достала сигарету из пачки. Илья протянул ей зажигалку. Она затянулась, встала.
Двое шли вдоль пруда, не держась за руки. Не спеша.
В самом деле, спешить было некуда.