Delroy : Вечер трудного дня

- Обнаружили жилье свидетеля. Посмотрите, что нашли. Газета девяностых годов.
Полковник свернул окно с заголовком «Оптима» и принял документ.

«Вот и все, что оставили нам конкистадоры. Спохватившись, когда было уже поздно, исследователи стали цепляться за все, что могло приоткрыть завесу тайны исчезновения великой цивилизации. Спрос порождает предложение, появились многочисленные имитации. Приводим отрывок одной из таких „легенд“ в переводе с испанского. Текст был якобы обнаружен в храме на полуострове Юкатан.
»Свидетельствуем мы, Хранитель Времени и Стремительное Копье. Была битва, и многие погибли. Свидетельствует дрожащая луна и листья деревьев, принявшие все цвета радуги..."

- Бомжа ко мне с переводчиком, — скомандовал полковник.
- Да он не глухонемой, притворялся. Только что выяснили.

"… И будут еще битвы. Охотник встретится с Вожаком в последнем бою. Так свидетельствуем мы..."
- Ты у нас охотник или вожак? — осведомился полковник вместо приветствия.
Разговор был недолгим.
- Майор, отбой. Накрути там медиков, чтоб не расслаблялись, и едь сюда.

- Я как про автора думаю, рука тянется рисовать, но что за галочки, не пойму, — на мониторе появилась незатейливая картинка.
- Что тут непонятного, чайки это. Давай ко мне, дитя ты гор.

- Значит, так. В селении бомжей почему-то жила-была девочка Аня, как называют ее соседи. В один голос указавшие на наличие у нее ну очень необычных способностей. Угораздило ее влюбиться в одного из товарищей по несчастью. Неглухонемого такого, просто неразговорчивого, как и подобает настоящему индейцу. А он рассказал ей сказку, в которую, кстати, верит вполне искренне. И стала она, сама о том ведая, нет ли, исполнять предначертанное, ибо пробил час. Потом они спалились. Как бы это все ни звучало, хуй с ним, нас никто не слышит. И есть хоть какая-то логика.
Полковник перелистнул страницу записной книжки.
- Дальше — все та же хрень, но понятно уже меньше, если так бывает. Света, расскажи про музыкантов.
- Ну, начинающие такие деятели поп-культуры, двум по девятнадцать, одному двадцать. Наркоты у них нашли, легко было разговаривать. Сняли клип полулюбительский, показан был один раз по музыкальному каналу городского масштаба. Лидер группы, пораженный звездной болезнью, месяц назад повздорил в клубе с бандитом под названием Мойдодыр. Умудрился как-то ударить последнего по голове бутылкой шампанского и даже после этого скрыться. Встал на лыжи. Как выяснилось, поклонница помогла ему получить паспорт моряка на вымышленное имя и устроиться на… дизель-электроход «Василий Суриков». Сказали, не путать с теплоходом. Судно в настоящий момент в море.
- Тем временем старый графоман, обиженный судьбой, в скорбной биографии которого пока не обнаружено ни одного белого пятна, засылает в сеть три текста, и все три связаны с нашим делом. А как он сам связан хоть с чем-то, неясно. Два первых текста он говорит, что просто выдумал, и все. Свой вариант песни он якобы ошибочно считывает с губ по телевизору, а на хрена ему был музыкальный канал? Впрочем, подтверждается, что… где тут… во, учитывая особенности чтения по губам, то, что лицо в клипе показано далеко не все время, а также богатое, блять, воображение и поэтические навыки нашего графомана, все возможно. Добавлю, что детектор и что там еще он проходит на раз, у специалистов никаких вопросов. Джафар?
- У меня только общее замечание. Лично я больше удивлен силой Ани. Графоману могла прийти информация, почему нет, и случайно могла тоже. Я не вижу, чтобы он был связан. Но всякое бывает. Особенно сейчас.
- Я тоже удивлен силой Ани, прикинь, какое совпадение. Между нами, ребята, дело это мне не нравится. Ладно, я поехал. До завтра, надеюсь.

- В магазин игрушек, Витя.

Тот, что ругался, прикурил наконец и заржал.
- Нутыбля поэт! — одобрительно сказал он.
«Поэт»… Настроение сразу испортилось. Матрос побрел на свое рабочее место.
- Иванов! Зайди в радиорубку, — протрещала общая связь.