Кракадил в расцвете сил : Станция Арбатская

«Станция Арбатская». Я вышел из вагона и отошёл в сторонку, чтобы пропустить толпу спешащих домой людей. Посмотрел на электронные часы над тоннельной аркой. Затем достал телефон и проверил. Всё верно. 18.55. Я, как всегда, приехал раньше. В этот раз на пять минут. Дурная привычка. Зато никогда не опаздываю. Друзья про меня говорят: «Если он не пришёл вовремя, значит не придёт вовсе». Я не стал пробираться к месту встречи, центру зала, а прислонился к ближайшей колонне, собираясь рассматривать прохожих. Верный способ скоротать 5-10 минут, если нет с собой книги. Чтением я пресытился в какой-то момент и решил сделать перерыв. Изголодаться, так сказать. Прошёл, наверное, уже год без книг, а аппетит всё не приходил.
Рядом с колонной, которую я подпирал, была скамейка. Увидев её, я почувствовал себя чрезвычайно сонным. Будто не спал трое суток. Навалилась невероятная усталость. Так происходило уже примерно неделю. Я всё чаще подумывал, ни заболел ли чем-нибудь. Скамейка просто-таки манила меня не хуже персидских ковров и подушек. Но было одно «но». Там уже сидел мужчина. В длинном чёрном пальто с ярко-красным шарфом, свисающим безвольно по бокам, в чёрной широкополой шляпе и чёрных же, до зеркального блеска отполированных, «казаках». И не просто сидел, а по центру лавки. Я стараюсь избегать подобного рода тесных контактов и предпочёл стоять из последних сил, злясь на него и на судьбу. Последнее время я стал слишком раздражителен. Наверное, были тому причины. По крайней мере, одна: я сам. А что такое я сам? Сейчас расскажу в двух словах. Мне 38 лет. Холост. Не москвич, но живу и работаю здесь, в Москве. Вот и сейчас приехал с работы, которая не противна мне, но и не доставляет удовольствия, на свидание с очередной девушкой. С которой вряд ли что серьёзное получится. Потому что я неудачник. Внешность заурядная, зарплаты хватает впритык лишь на себя родимого. Куда уж там сделать счастливым кого-то ещё рядом! Поэтому я злюсь. И в данный момент – на этого пижона, мать его, в дурацкой шляпе. Мужчина как будто прочитал мои мысли и отодвинулся к дальнему от меня краю скамейки. «Спасибо», — я не раздумывал, сел и тут же откинулся спиной и головой к холодному мрамору колонны. Сон побеждал. Я снова посмотрел на экран телефона. До 19.00 оставалось ещё три минуты. Перспектива проспать меня не радовала и, смеясь над собой внутри себя же, я поставил будильник на семь часов и закрыл глаза.
«Молодой человек». Это говорил мой сосед по лавке. Он разбудил меня. Я, действительно, уснул. Надо же!
— Молодой человек, — снова обратился он ко мне, — Вы не уделите мне две минуты?»
— Да, конечно, — я машинально достал телефон и посмотрел на экран. Но когда убрал его в карман, понял, что ничего не понял, и полез за ним снова. Меня опередил пижон:
— Без двух семь. Я не займу у Вас больше двух минут, — он снял шляпу и положил на блестящий кейс, лежащий у него на коленях. Кейс я заметил только сейчас. Наверное, он был с другой стороны скамейки или вовсе под ней. Другого объяснения я найти не мог, поскольку вещица была весьма броской и не заметить её, лежи она у него на коленях и прежде, просто было бы невозможно.
Я сразу стал думать о том, что разговор, как пить дать, затянется и мне придётся, скорее всего, неловко, его завершать. А ещё, я плохо иду на контакт с незнакомыми людьми, особенно такими экстравагантными. Теперь, когда он повернулся ко мне лицом, я опишу его. Крутой орлиный нос, чёрные глаза и шикарные чёрные усы. Волосы под шляпой оказались того же цвета. Ни проблеска седины, не смотря на его, на вид, 60-летний возраст. Впрочем, могу ошибаться.
— Паша, обещаю, ровно в 19.00 Вы будете свободны, — обдал он меня ушатом холодного удивления. Поначалу я и не знал, чему удивляться больше. Или тому, что он читает мои мысли, или его осведомлённости по части моего имени. Но, в конце концов, выбрал из двух «зол» меньшее.
— Вы знаете, как меня зовут? – выдавил я из себя, — Точнее, откуда Вы знаете, как меня зовут?
— Мы знакомы, — он улыбнулся, — Просто Вы не помните. Но не будем терять время. – С этими словами он снова надел шляпу, тем самым оголив кейс и сместив на него акцент моего внимания.
— Паша, давай на «ты», — я мотнул головой. Потихоньку мне всё это начинало нравиться. Я люблю сказки, чудеса, знаки, говорящие мне о чём-то, но природные замкнутость, робость и стеснительность не дают отдаться им полностью. А ещё сомнения и лень. Эти две гадины делают мою жизнь, и без того рутинную, совсем невыносимой. А тут, как ни странно, всё шло как по маслу. Я почувствовал будто мы, и правда, знакомы.
— А как мне называть Вас?
— Александр, — он сказал это так, будто… будто ему всё равно, как его зовут, что ли… — И давай без церемоний, — Александр протянул мне руку. Я пожал её, и последний оплот отчуждённости между нами рухнул. Он погладил по-мужски красивой кистью руки с безупречным маникюром крышку кейса. – Как ты думаешь, что в нём?
— Деньги, — улыбнулся я в знак шутки.
— Почему ты так решил? – его глаза искрили авантюрой. Любопытство выглядит по-другому.
— Просто нужны очень, — эта шутка была уже с философским уклоном.
— Как бы там ни было, ты угадал. Здесь миллион евро, — он сказал это достаточно громко. Наверное, для того, чтобы у меня не осталось сомнений. И достаточно громко для того, чтобы я стал оглядываться по сторонам, не привлёк ли Александр своей шуткой, а именно как шутку я это и расценивал, внимание окружающих. Но люди, снующие мимо, словно вовсе нас не замечали. Как будто нас тут и не было. Словно не было и скамейки. Потому что оставалось ещё одно, как минимум, сидячее место, но никто на него не претендовал. Но не все же такие конченые идиоты, как я. Кто-то же должен был позариться. Но нет.
— Ты, я вижу, не очень-то веришь, — вернул он меня к разговору, — Смотри.
И открыл кейс.
Не знаю, сколько я туда пялился. С роду не видел столько денег. Кино не в счёт. Зрелище завораживало не хуже огня и воды. Как бы мне хотелось обладать хоть десятой частью этого волшебного чемодана. Я знаю, что это выглядит глупо и банально, но я смог бы устроить свою жизнь и прожить остаток её счастливо. В своём доме на берегу моря, с любимой и любящей женщиной. И, конечно, нескончаемые путешествия. Мечта всей моей жизни. Этот мир такой большой и красивый. И весь – мой. А я прозябаю здесь. Влачу, так сказать, жалкое существование.
— Они могут стать твоими, — снова вернул меня этой реальности Александр. Видимо, мой взгляд говорил о многом и он не стал тянуть с продолжением, — Вот, подпиши эту бумагу, — её он достал из внутреннего кармана пальто вместе с золотым Паркером, — и деньги твои. Вместе с кейсом, — он улыбнулся, но, похоже, не шутил.
— Что это? – я словно в бреду взял мелко исписанный калиграфским почерком лист бумаги.
— Контракт.
— Не люблю читать документы, что там в двух словах? Я должен убить какого-нибудь президента? – шутить получалось плохо. Со временем и пространством вокруг нас что-то происходило. Время словно замедлилось, а пространство деформировалось. Очень схоже с алкогольным или наркотическим опьянением. Достаточно зыбко описано, но такое со мной происходило впервые, так что более точного сравнения и описания у меня не нашлось. Я списал всё быстренько на нервное расстройство и усталость, и твёрдо решил всё же показаться врачу.
— Всё просто. Ты отписываешь мне свою бессмертную душу, и деньги твои. Один миллион евро.
Дурацкий розыгрыш, а деньги – кукла, подумал я. Наверняка, где-то рядом скрытая камера. Имя моё узнать было не трудно. У кого-нибудь из друзей-знакомых. Но почему я? Ладно, потом узнаю. Хорошо, что вовремя сообразил. Что ж, поиграем.
— Павел, прекрати тупить. Какой розыгрыш?! Почему ТЫ? Потому что ты ПОЗВАЛ.
О небо, как? Тут я вспомнил, что в отчаянии действительно задумывался о чём-то таком. Может быть, даже психанул и ляпнул вслух что-нибудь эдакое. Да, такие мысли посещали меня уже примерно неделю, с момента резкого ухудшения самочувствия, физического и душевного. Посещали, не смотря на то, что человек я неверующий.
— Значит, если есть ты, то есть и Бог? – спросил я не своим голосом и как будто бы даже не по своей воле.
— Есть. Только он существенно отличается от того, что вы там себе про него напридумывали в своей агонизирующей интерпретации. И я с тобой общаюсь в таком виде только для твоего же удобства.
Где вы, мои любимые сомнения? Куда вы провалились, когда так мне необходимы?! Почему я верю теперь каждому его слову? Но я ведь сам всегда себе твердил: когда точно знаешь – не возникает вопроса, откуда. Вот и теперь вопросов не возникало. Нет. Было несколько.
— Ну, так и быть, задавай свои глупые человеческие вопросики, коль без этого никак. Клиент всегда прав, — усмехнулся дьявол.
— Но теперь я знаю, что есть Бог. И не стану продавать душу. И буду дальше жить в соответствии со своим знанием, — следующие мои слова удивили меня самого, — Спасибо тебе.
Его же они, напротив, не удивили совсем:
— Опять двадцать пять. Ишь, какой хитрый. Ты не будешь помнить этого разговора. И придётся дальше опять выкручиваться самому.
— Не буду помнить?
— Скажу больше. Мы с тобой встречаемся уже седьмой раз за неделю. И мне приходится в седьмой раз вести с тобой этот занудный, не слишком отличающийся от предыдущих, разговор. Такая уж работа. И эта наша встреча – последняя, — с этими словами он захлопнул кейс, снова сместив фокус моего внимания в нужном для него направлении, — Итак?
— Последний вопрос, пожалуйста.
— Валяй, — этот разнузданный стиль, к которому дьявол плавно пришёл по ходу разговора, ничуть не нарушал его интеллигентного вида. А даже шёл ему.
— Те, кто подписывает контракт, тоже ничего не помнят?
— Естественно, — он выгнул бровь дугой, — Это прописано там. Не внеси я в контракт такой пункт, сами попросили бы рано или поздно. Думаю, даже сразу попросили бы. Ты же спросил, — дьявол подмигнул, — Те, кто соглашается, в зависимости от пожеланий, либо вскоре находят кейс с деньгами, например, в кустах, или в метро, либо чудесным образом исцеляются от смертельной болезни, либо обретают вожделенный талант, и так далее. И благодарят удачу, но чаще Бога, за такое его чудесное вмешательство. Итак…

«Молодой человек». Я открыл глаза. Меня трепала по волосам моя девушка. На ней было клетчатое пальто с обмотанным вокруг воротника ярко-красным шарфом. Она улыбалась. «Заснул, соня. Устал, да?» Я отлип от колонны и встал со скамейки. «Да, есть немного». Она поцеловала меня: «Еле нашла тебя в этой толпе. Ненавижу метро в час пик. Пойдём отсюда скорее на свежий воздух». Я встал. Посмотрел на часы в телефоне. 19.00. Тут зазвонил будильник и я, наконец, пришёл в себя окончательно. Удивительно, но я недурно выспался за 3 минуты. Даже настроение с самочувствием улучшились. И появился давно забытый оптимизм. Я обнял её и сказал с какой-то спортивной что ли злостью: «Всё будет хорошо», и уже про себя: «чёрт возьми».