Johnnie G. : Прогулка

Опасливо оглядываясь, Анечка выпорхнула из темного подъезда. Зажмурилась на секунду от солнечного света, и быстро пересекла двор, который всегда внушал ей тревогу. Чумазый ребенок с шестого этажа имел привычку швыряться булыжниками.
Вокруг шумел, цвел и менялся дивный, безумный мир. В каждом контуре этого мира, скрыт сонм событий, их полная перепись, инвентаризация. Того что было есть и будет…
Кажется, познакомились они поздней весной. Шестым чувством Анечка томилась от взгляда, который бегал вдоль ее тела, спотыкаясь на книге прижатой так естественно к низу живота. Перед самым прибытием электрички Он внезапно заговорил о Кастанеде. Характерный апломб выдавал невежество. Но это было так смело. Девичье любопытство оцифровалось номером телефона в его мобильнике.
Анечка повела ухом и оглянулась. Дивный, безумный мир. КапЕль тихо тающих дней рождает однообразные круги прожитых лет на зеркальной поверхности бытия, где мерцают, колеблются и разрываются далекие созвездия надежд, упавшие в черную бесконечность глубин. Жаркое лето страсти неумолимо. Бред любовного очарования плавится так же, как свеча мороженой воды. А затем приходит осень.
Анечка остановилась, подобрала под себя ноги, ссутулившись и прижавшись к светофору. Перед ней мелькали автомобили: маленькие, средние, огромные; синие, белые, черные. Всех вариантов и моделей. Осень скоростей. Короткие встречи, признания, ссоры с надрывом. Ненависть. Суета рук, прощания в спину липкими комьями ругательств. Такси с бордюра, нелепый жест — дом стоит через два арочных пролета. Пепельница щерится окурками в заплаканное отражение вечернего окна. Зачем столько курить? Откуда взялись сигареты, если раньше не было этой вредной привычки? Плевать. Нервы на пределе. Курить, с ногами на подоконнике. Жалкие попытки уснуть на холодной кровати, окуклившись одеялом.
Бессонница, на часах три, босиком на кухню. Никакого света, на ощупь к плите. Астматично вздыхает газ, растекаясь ритуальным кольцом голубых карбункулов. Спиртовая настойка валерианы капля за каплей в стеклянный стакан. Трудный, багровый рассвет, забвение мятой подушки.
Красный. Автомобили замерли у черты. Стайка людей пересекает зашарканную зебру. Желтый. Тоска по ушедшему сладкому прошлому, которое неотвратимо негативом в будущем. Зеленый. Письма, звонки, взаимные обвинения. Необдуманные действия, игра нервов, ревность и ущемленные чувства собственности. Холодная зима, нетерпимость одиночества и, как следствие, кривые попытки вернуться. Отрешенный, отчаянный секс, аноргазмия, тяжесть очередных разочарований. Забвение. Смена ориентиров. Новые авторы книг, недолгое увлечение разновидностью эзотерики.
Анечку нес поток в котором мелькала ее жизнь все ускоряясь и ускоряясь. Весна, пробуждение, предвечерние встречи. Дурман запахов, белокурые яблони и строгая сирень, экспрессия чувств, волнующие всплески гормонов, давление инстинктов, страсть и безумие секса, погружение в жар лета…
От воспоминаний Анечку оторвал лихой водитель, размазав по горячему асфальту ее полосатую шерсть и розовые внутренности хищными колесами внедорожника. А затем ударил нестерпимый свет, появилось сосредоточенное мужское лицо. Анечка очутилась в теплых руках акушерки и выразила свой громкий протест всему родильному отделению.