БЕГЕМОДЪ : Из цикла

 …Шли вторые сутки пути. Мы с Юрцом перемололи массу тем. И вот, наконец, заговорили о мистике и случайностях в жизни. О, эта тема стала проходной надолго. Немного поразмыслив, я двинул замануху, что, мол, каждого Берлиоза где-то караулит его личная Аннушка. Юра был начитан зоновской библиотекой под завязку, поэтому долго ржал над приколом. А затем из благодарности поведал еще одну душераздирающую рассказку. Слушайте, пацаны…
        
ПРОФЕССОР СЕЛЕЗНЕВ

   Не жрать, сцукко!!! (прим. авт.)

 Шел 1992 год. Страна катилась под три манды. В моде стали доминировать малиновые пиджаки и наплечные кабуры. Суицид среди населения достиг апогея, ибо жить незастреленным в бандитских разборках стало как-то дороговато и, вместе с тем, неинтересно.
Старенький профессор Селезнев третий час не мог слезть с унитаза в своей махонькой уборной. Его дряблое очко уже давно растянулось в улыбку, обнажив красные хищные зубы геморройных шишек. Но срать это очко категорически не хотело. Да и чем срать-то? Последний раз одинокий старик поел в понедельник, а сегодня на дворе вовсю играла солнышком суббота. Остатки его социальной пенсии трагически забрали местные бомжи — Гоша и Сережа. Эти нелюди жестоко разбили последние профессорские очки и пригрозили лютой смертью на случай жалобного стука участковому. Защитить старика было некому, поэтому он без лишних слов гордо ушел, сжимая дрожащей морщинистой рукой опустевшую оправу своих роговых очков. Профессор даже хотел помолиться, но со страхом вдруг вспомнил, что он всю жизнь был атеистом и молитв, естественно, не знал. Селезнев стал тихо и беззащитно поскуливать.
Внезапно старика осенила спасительная догадка — Эврика!!! Его узловатые коленки быстро-быстро подпрыгнули, освобождаясь от семейных трусов. И вот трусы уже в руках. Найдя наощупь твердое коричневое пятнышко, профессор жадно припал к нему беззубым ртом. Так вот же они — углеводы!!! Чего ж раньше-то?.. Наверное, стоит добавить, что Селезнев когда-то в молодости защищал докторскую диссертацию по теме жизнеобеспечения космонавтов на орбитальных станциях. Защитил ее с честью и потом еще долго работал в этом направлении на одном из закрытых НИИ. Теперь эта тема обещала сохранить жизнь не только его абстрактным космонавтам 70-х…
  Пустив жалкую порцию слюны, Селезнев начал тщательно рассасывать присохшую коричневую массу. Вкус и запах в данном случае уже не имели актуальности. Главное — инкогнито и топ сикрет, иначе — самовозгорание от стыда! До тла! Но углеводов оказалось непростительно мало. А голода — много. Сипло вздохнув поседевшим килем, старик решительно поднялся над коричневой сыростью унитаза. Его глаза решительно вспыхнули. Надо что-то делать, иначе — смерть. Экшен, бля… Терпеливо дождавшись сумерек, Селезнев упыревой тенью прошмыгнул в соседний сквер и жадно припал воспаленным ртом к сырой траве. Его пальцы трепетно рвали сочную зелень и заталкивали ее пучками прямо в горячий пищевод.
  И все было бы совсем ничего, если б за соседним кустом не сидели два неразлучных друга — Гоша и Сережа. Они мирно распивали бонусную вечернюю водку и неторопливо сводили финансовый баланс за прошедшие сутки. Появление старика и его поза растрогала огрубевшие сердца бомжей. Первым откликнулся оплывший добряк Гоша:
        - Эй, дед, хватит раком стоять, иди к нам! Да не ссы ты, не тронем! Давай, подгребай.
        Селезнев застыл в стойке охотничьего пса, взявшего понюшку. Пиздец!
        - А если не подойдешь сам — я тя догоню и выебу! — назидательно прошипел белым лебедем грязный сифилитик Сережа.
  Почуяв серъёзную угрозу, Селезнев молча поднялся, отряхнул колени и, склоня голову, покорно приблизился. Страх и стыд боролись в его теле, вызывая обильный студеный пот. Гоша щедрой дланью отгреб на край газеты остатки закуси и, сияя добродушной улыбкой, предложил профессору вакансию за импровизированным столом. Даже налил полстакана паленой водки.
  Сие было неслыханно! Старик мертвой хваткой вцепился в стакан и мгновенно выпил содержимое. Затем сгреб в ладонь хлебные крошки, пожухлые перья лука и колбасные очистки. Все это богатство сразу же исчезло из виду, как будто бы никогда и не существовало в природе. Волна пленительного хмеля жарко прокатилась по изможденному телу старика. Он был счастлив. И этот факт конечно же не остался незамеченным его новыми друзьями. Для них день случился на редкость удачным финансово, и поэтому добрый Гоша торжественно произнес:
        - Дед, а давай-ка ты сбегаешь еще за одной и пожрать возьмешь заодно. За наш счет. Посидим по-людски, да? На-ка вот деньги, не в падлу, сбегай, дед, а? Мы вроде виноваты перед тобой…
  Профессор был готов целовать ноги этим милым людям. Конечно же, надобно сбегать! Он знал тот ночной магазин, где сторож всю ночь вел бойкую торговлю спиртным, здесь недалеко, всего-то метров сто. Он был готов уже сорваться с места ночным метеором, как вдруг рядом нехорошо зашипело:
        - А если ты, рухлядь старая, заныкаешь наши бабки, я тебя бессовестно выебу в …мысли! Не догнал? Орально, бля. Я заменю твой мозг на сопли сомнений! Иди уже, и смотри не споткнись, бедован качавый!
  Селезнев знал, что Сережа в прошлом преподавал русскую литературу в школе и поэтому иногда так непонятно ругался. Но сейчас ему было все равно. И варикозные ноги быстро засеменили лунной тропой…
        
* * * * * *

  Ночной страж магазинной безопасности Петрович спешно пересчитывал мятые бумажки. Водку сегодня брали как-то вяло. «Это ничего, — успокаивал он себя, — ночь только началась. То ли еще будет!» Эх, знать бы ему, как недалеко он был от истины…
  Сверчковым зудом тренькнул старый обшарпанный телефон. — Да!
        - Деда, а Муська твоя рожает! Деда! Я боюсь… Залезла под ванну и кричит. Чего мне делать, дедушка?
  Твою мать!!! Только этого не хватало… Глаза сторожа лихорадочно забегали. С одной стороны, покидать прибыльный пост ему было категорически запрещено, но с другой стороны… Его Муська, его любимая кошка Муська… Вот шалава! Ладно, была не была!..
        - Колька, сиди дома, я сейчас приду! — так… Папиросы — в пиджак, бабки — за пазуху… Ключи… Где ключи?!.. Бля! Ну где же?!!! Вот, сцукко!!! Ладно.
  Петрович с силой захлопнул подсобку, для вида набросил стальную полосу винтового замка, ткнул пальцем винт, не закручивая. Авось пронесет… И многогрешно вздохнув, рысью помчался домой…
        
* * * * * *

  Запыхавшийся профессор уже пятую минуту отчаянно долбил кулаком в двери подсобки. Никто не открывал. Странно. Из опыта он знал — окошко на дверях открывалось даже на щорох шагов. Что же случилось? Селезнев рванул дверь на себя. Отлетевшая стальная полоса больно ударила его по коленке. Ни фига себе! Профессор робко сделал первый шаг в темноту…
        - Эй, вы! Есть кто живой? Мне бы водки бутылочку… Ау!!!
  Густой мрак подсобки подозрительно и вызывающе молчал. Что делать? Возвратиться без товара он не мог. Но и продать товар было некому. «Оставлю-ка я деньги на столе, — подумал честный профессор, — возьму водку сам, а утром приду и все обьясню сторожу». На душе сразу же стало ясно как в летний полдень. Селезнев наощупь проник в торговый зал и щелкнул выключателем… Твою мать!!! Яркий свет брызнул во все стороны, да так и заиграл на витринах бесом, зовуще отражаясь от балыков и колбас, копченостей и вареностей… Вина, коньяки и всевозможные водки пьяной блядью манили к себе безгрешную душу профессора Селезнева. И он …сдался, заключив молчаливую сделку с искусителем.
  Снежным барсом он впился в нежнейший балык. Доесть сочный кусок помешала веревка. Нож… Где нож? Вот он. Чик! Ух ты, икра… Профессор закашлялся потоком слюны. Кряк! — и рубиновое зерно рассыпалось по прилавку. Запить… Конечно же коньяк! Эх, жизнь… Вскоре профессор мирно затих, уткнувшись носом в клавиши кассового аппарата. На его изможденном лице подернулась румянцем детская счастливая улыбка. Теперь Селезневу все равно было, кто его теперь найдет первым — бомжи, сторож или продавцы. Он был сыт и пьян. И это было главное.
        
* * * * * *

  Сторож Петрович со всех ног мчался к магазину. Час назад кошка Муська подарила ему пять очаровательных слепых созданий, которых он тут же полюбил на всю оставшуюся жизнь. Руки еще хранили их влажное тепло и запах молока. Вот оно, счастье! Но что это? Магазин сиял в темноте ночи всеми своими лампами, словно небольшой форосский маяк. Оба-на! Грабят… Надо срочно звонить зятю…
  Зять у Петровича давно и небезуспешно работал участковым. Работа его вполне устраивала своими внеплановыми доходами и портить ее повышением он не собирался. Ночной звонок тестя озадачил мента. Он не имел инфы от своих барабанов по поводу выставки магазина, поэтому наш техасский рейнджер сунул в карман табельный ПМ и спешно прибыл на место происшествия. Здесь он споткнулся в кустах о сапоги тестя, лежащего в аццкой засаде.
        - Ну как там?
        - Да пока тихо.
        - Сколько их там?
        - Да не знаю я, не заходил. Вот ты и сходи, Вовка. Это тебе не наркотов обирать по подвалам.
        - Обидеть хочешь? А ты вот почему здесь, а не там? Как они туда попали, а?
        - Посрать выходил… — мужественно соврал Петрович на правах мудрого и бывалого человека.
  Ожидание затянулось. А прослыть ссыкуном в глазах собственного тестя участковому Вовчику ой как не хотелось. И он решительно встал в полный рост. Передернув затвор пистолета, Владимир мужественно перешагнул порог злополучного магазина. И только сейчас понял, как он катастрофически недосрал дома перед рейдом в нелепое… Но заголять своего дрыщща под возможными пулями врагов совсем не хотелось. Профессионально обтерев жопой все углы, участковый взял пистолет в обе руки и, по-ковбойски расставив ноги, гаркнул басом в торговый зал:
        - Стоять, бляди, бросай оружие!!! Всем лежать мордой в пол, буду стрелять!!! Руки перед собой держать, бля, кто шевельнется — замочу нахуй, козлы!!!
Старенький профессор от таких децибел аж подпрыгнул за своим прилавком. Он непонимающе и близоруко уставился на источник звука, правой рукой сжимая огромный колбасный нож…
  Участковый, увидя в глубине зала блеснувшую сталь, инстинктивно нажал на спусковой крючок. Раздался ужасный грохот. Брызнула в стороны щепа старой витрины. Затем удивленный мент заметил, как из-за прилавка колбасного отдела кулем выпал в осадок худенький старик. Он тихо скулил, зажимая тряскими руками дымящуюся рану в боку...


  …Пыльные колеса мощного длинномера продолжали наматывать на ось новые километры долгого пути. Юрец деловито прищурился и щелчком выбил из пачки новую «Беломорину».
        - Ну и чего ты думаешь об этом, брат лихой?
        - Юр, а с дедом че было дальше?
   Конечно же, мой спутник поведал и об этом. Но описывать печаль новых приключений престарелого зека я здесь не стану. Больно грустно все и жестоко получилось по его жизни. Опуская все процессуальные подробности, скажу, что нелепость эта стоила профессору Селезневу шести лет лишения свободы. Правда, отсидел он всего три. Отсидел бы и оставшиеся три года, но прибрала его костлявая в аккурат под очередной Новый год…