Владимир Павлов : Высшая справедливость

Алексею всегда везло. Друзья называли его «фартовым». Да и сам он прекрасно знал об этом своем свойстве.
Так и в этот раз: ему повезло. Обкрутив «лоха» вокруг пальца, он «поимел» приличную сумму. Теперь можно было надолго залечь на дно: днем никуда не дергаться, а ночью – кутить с проститутками, прожирать деньги в «Райском сАду» и считать себя избранником улиц.

Сейчас день. Он никуда не спешит. Коломенская, по которой Алексей движется, входит в «квадрат безопасности» – мистическую область, которую он сам для себя очертил. «Квадрат» образуется из двух смежных пар: Невский – Лиговский и Свечной – Марата. Здесь с ним никогда ничего плохого не случается. В старых кварталах он чувствует себя, как в лоне матери.
«Надо купить пирожок, давно не ел, – думает Алексей. – В „Продукты“ зайду, к чурбанам»
– Дайте кефир и гамбургер. Сдачи не надо.
Молодой узбек-продавец удивленно косится на Алексея, даже забывая поблагодарить.
«Вот твари, не дадут поесть спокойно»
Выходя на улицу, Алексей украдкой бросает взгляды на прохожих. Он может есть, только когда поблизости никого нет.
«Вот эти тетки. Они завистливые до одури. Думают: вот бы моему Стасику такой, вот бы моему Боре такой гамбургер. Понимают, что херню думают, вытесняют это все в подсознание. Но инстинкт всемогущ. И сами бы хотели совокупляться с пищей, жрать что попало где попало, но не могут себе это позволить»
Когда украдкой на ходу он ел и пил, Алексей чувствовал немую враждебность прохожих.
В принципе, можно было бы посидеть в каком-нибудь дворе, насладиться едой и кусочком бледно-голубого, как на витражах, неба, но он четко знал, что Ее, Удачу, нельзя смаковать.
– Если ты будешь хвалиться, – учил он своего младшего товарища, – что тебе везет, думать, что ты избранник, Она швырнет тебя так, что мало не покажется. Хорошо, если жив останешься.
Алексей нырнул в арку мрачного двора.
Она – Таинственная Великая Сила – виделась сейчас ему облаком пыли, заглянувшем в этот богом забытый угол, а потом резко метнувшемся с порывом ветра за облака. Она могла принимать разные обличия.
Но это явно была не она. На лавке сидела молодая девушка, студентка, как показалось Алексею. Глаза ее были на мокром месте. «Явно не просто она здесь сидит» – подумал Алексей. Он хоть раз в жизни решил сделать добрый поступок, бескорыстно помочь нуждающемуся человеку.
– Привет. Меня Алексей зовут. А тебя?
– Алена.
Он присел рядом, на достаточном расстоянии, чтобы не смущать девушку.
– Ты долго здесь сидишь?
– Нет. Голова закружилась. А что?
– Нет. Ничего. Я просто хотел предложить тебе чая.
На вопросительный взгляд загнанной лани Алексей спокойно ответил:
– Я вот в этом доме живу. В первой парадной.
– Так, давайте на чистоту…я не собираюсь вступать в интимную связь с малознакомыми мужчинами.
– Все кристально чисто!
Алексей улыбнулся одной из тех своих улыбок, когда жертвы таяли и сами отдавали ему деньги. Но в этот раз им двигало искреннее желание помочь.
«Не буду к ней приставать» – решил он твердо, когда они вошли в подъезд.
Не то чтобы она ему не нравилась: Алена была миловидной девушкой, с широким славянским лицом, дородная, кровь с молоком, – как раз такая, каких он любил. Но в этом случае им двигало чувство пронзительной жалости.
– У меня папа просто приехал, – сказала она, когда они поднялись до квартиры, где жил Алексей. – Он не жил с нами, я его ни разу не видела, а тут вдруг решил снова сойтись с мамой. Я ушла в знак протеста.
– Ты его ни разу не видела? Он жил в другом городе?
– Нет, здесь же. В том же квартале.
– Ну, и как же вы не виделись?
– Да ему как-то все равно было. Жил с другой женщиной. Знал, что я есть, и ладно.
– Ты перекусишь?
– Спасибо, я на диете.
– Давай я схожу в магазин. А то у меня только сосиски. Что тебе купить?
– Я же сказала: я на диете. Ничего не надо.
– Ну, сок же ты будешь? Мороженое? Давай чаек с конфетами?
«Нахер я буду из-за какой-то пизды бегать в магазин» – одумался Алексей.
Но все же, налив Алене чаю с ватрушками, он ускакал в ближайший маркет.

– Вот: здесь сыр, яйца, вареники, куча всего.
– Ничего не надо, я же сказала.
– Давай, ешь. А то мне кусок в горло не лезет. Винца?
– Я не пью.
– За встречу. Грех не выпить.
– Много. Куда столько, хватит!
– Нормально. На вашу массу тела это пустяк, просто капля. Ты учишься?
– Факультет автоматизации информационных технологий. Второй курс…
– Я знаю, вы, математики, ребята странные.
– Я не математик…
– Ну, для меня это один подвид.
– Не знаю, можно ли поделиться с тобой. Я такую специальность классную нашла.
– Можно.
– Я, короче буду сидеть, тыкать кнопочки на компьютере
– Получать двести тысяч…
– Пятьдесят тысяч. Но ничего не делать.
– Ну, то есть, тыкать можно в любую кнопку…
– Нет, там, короче, – ну, не знаю, могу ли я об этом говорить, не секретная ли это информация. Ну, смысл в том, что там, короче, отслеживаются по всему региону все станции, производящие энергию. Это так круто, мне это так нравится!
– Ну, как ты будешь отслеживать, и что ты будешь с ними делать?
– Не, ну если у них, это, аварии какие-то… Ну, по идее наша работа заключается в том, – ну, наша! еще не наша…
– Ваша, ваша.
– Работа заключается в том, чтобы контролировать, сколько энергии воспроизводят, сколько отдают, чтобы никуда ничего не ушло. Ну, соответственно, у нас там видеокамеры везде, на любую станцию можно выйти онлайн, приветы передавать.
– Круто! В сортирчик кто-то пошел, в раздевалочку, ты наблюдаешь…
– Я абсолютно случайно туда залезла, когда проходила практику, без всяких связей.
– Ты знаешь, самые хорошие вещи происходят случайно.
Алексей налил еще вина, но она отказалась.
Во время этой неторопливой беседы он чувствовал, что ему до физического наслаждения было приятно сидеть рядом с ней, касаться слегка ее локтя, когда он предложил ей посмотреть фотографии с рыбалки. Легкое покалывание, как от электричества, приносило неистовое блаженство, доходило до мозга, плавило извилины.
– Я, вот, сильно не тянусь к комфорту.
– Ну, я тоже. Я от комфортной жизни, честно говоря, устал, хочется в лес, ну, не навсегда, а на некоторое время.
– А ты возьми, чисто ради экстрима, сними комнату в коммуналке. Вспомнишь молодость, если она у тебя была такой…
– Нет, я этого не делаю, просто чтобы не дарить кому-то деньги.
– Ничего, это будет стимул у тебя такой. А ты где работаешь?
– Прорабом в строительной фирме, – соврал Алексей.
Он не был влюблен. Это была жалость: светлая такая и пронзительная. Ему захотелось, чтобы это было правдой, работать и зарабатывать деньги. Быть честным человеком. «Все, больше – ни-ни. Последний куш и – точка» – решил он. В нем проснулось нечто героическое, хотелось совершить подвиг для страны, всего человечества.
– Мне завтра на пары, к восьми утра. Чувствую, сегодня не усну в незнакомом месте.
– Почему? Я буду спать в другой комнате. Вот тебе постель.
Алена благодарно прильнула губами к его губам.
– Спасибо.
Она сказала это не губами, а глазами.
В этих глазах были слезы. В этих глазах была тоска предутренних туманов. Манящие огни отраженных фонарей в каналах.
Молодая ночь проносилась над крышей, черневшей напротив окна.

Проснувшись, Алексей видел всю ту же крышу, облитую холодом пасмурного дня. Не было только Алены и пачки денег в кармане его пиджака.
Про деньги он даже не подумал, ни вчера, ни сегодня. Было ощущение, что украли нечто главное, самое сокровенное.

Мучительно не хватает чего-то в душе. Силясь залатать эту дыру, Алексей наспех одевается и выходит на улицу.
«Один раз в жизни искренне захотел помочь, – думает он отстраненно. – И что! Вот она, Высшая Справедливость!»